Он попрощался гораздо теплее, чем ожидала Настя, и это, похоже, был хороший знак.

Дальше ее путь лежал в УМВД по Белгородской области. Идти было относительно недалеко, и она специально пошла медленно, наслаждаясь весенней свежестью после дождя и видами города.

Впрочем, чем ближе она подходила, тем больше опасений у нее появлялось: она вдруг подумала, что в Управлении ее могут узнать. Настя в свое время сняла немало интервью с местными полицейскими чиновниками, и, хотя тогда, в старшей школе, придерживалась имиджа пай-девочки, все-таки нельзя было не учитывать, что взгляд у них профессиональный, наметанный…

«Ну узнают, ну и что? — в конце концов, сказала она себе. — Это если в гостинице поймут, что я вернулась, пойдут нелепые слухи, а туда я иду с корочкой и командировочным! Которые, кстати, в мой прежний образ вполне вписываются: хорошая девочка выросла и служит в ФСБ, ха! А розовая челка мне для прикрытия…»

Перед зданием она на минутку остановилась: захотелось проверить, не изменили ли белгородские полицейские своим вкусам. С некоторой иронией убедилась, что и сейчас, как и три-четыре года назад, почти все машины на стоянке белые, и только после этого устремилась к широкому подъезду. «Приятно знать, что хоть что-то в мире не меняется…» — пронеслась мысль…

— Присядьте, пожалуйста, Анастасия Ромуальдовна, оперативный дежурный на совещании, — сообщил ей капитан, и Настя, отметив про себя его вежливость, подумала, что здесь все пойдет иначе, чем в УФСБ.

Через час ожидания она поняла, что ошибалась. Оперативный дежурный так и не появился, а на ее расспросы капитан лишь пожимал плечами и разводил руками, все так же вежливо улыбаясь. В конце концов она сообщила, что придет еще раз во второй половине дня, и вернулась в гостиницу…

…За окном снова накрапывал весенний дождик, Настя посмотрела на часы… «Не, рано еще. Пусть в УФСБ еще малость подумают, поищут телефонограмму и в СЭД покопаются…», — решила она.

Лежать просто так было уже тяжко, и Настя потянулась за своим блокнотиком с мыслями и выводами по делу.

— Значит, что нам ясно-то? Что ничего не ясно… — пробормотала она вслух.

По поводу самих погромов на станциях переливания и в банках крови, во-первых, становилось понятно, что вряд ли это дело рук некой новой молодежной субкультуры. А вот образ секты или даже преступной организации вполне вырисовывался по многим признакам.

При этом не похоже, что осуществляется прямое руководство акциями из единого центра, или таковое руководство еще только формировалось: слишком разнилась манера нападений. В одном случае были разосланы предварительные письма с угрозами, в остальных — нет. Трижды в разных регионах преступники оставили надписи на стенах разгромленных банков крови — «Смерть вампирам!» и «Упокоим нежить!», — в других обошлось без этого. Часто, похоже, нападавшие даже не знали расположения помещений на станции: оставленные следы явно указывали на то, что холодильные шкафы с кровью они искали наугад…

Но вот что настораживало — ни в одном случае не удалось найти внятных следов, и даже те, что удалось обнаружить, не проходили по базам данных МВД. А теперь, после передачи дела им в отдел, стало ясно, что и по базам ФСБ тоже. Кстати, и тот задержанный, в надежде на обстоятельную беседу с которым Настя приехала в Белгород, ранее в каком-либо криминале замечен не был.

И это было во-вторых, поскольку означало, что действовала исключительно молодежь, возможно даже, подростки. Скорее всего, причем, из вполне благополучных слоев общества!

Вчера утром в разговоре Корбут предположил, что некоторые случаи из ранних нападений, когда банки крови еще не громили, а просто ограничивались битьем окон и прочим ущербом зданию, действительно вполне могли быть хулиганством. Или — элементарной местью за перелитую кому-то из родственников зараженную кровь. Что случаи последующие, с гораздо более серьезным ущербом, были всего лишь инициированы этими первыми.

Что же, может быть… Но ведь ни о каких случаях заражения в медучреждениях известно не было, да и месть обычно сопровождается более-менее внятным сообщением, за что и почему!

Ладно, а теперь вспомним ночной разговор в соседнем купе… Могут ли описанные попутчиком события и погромы быть связаны, и если да — то как?

Настя достала смартфон, и после пары минут поисков, как и ожидала, нашла и «текстовку» об обнаружении тела девушки в лесу возле Шишина — на портале «Белгород-24», и заявление пресс-службы УМВД о ходе расследования. Просмотрела ролик дважды, запоминая детали…

А ведь она знает этот лесок… Да какой лесок — это и рощицей можно назвать весьма условно! Точнее даже, это были разрозненные заросли ивняка. И озера никакого не было — во приврал ночной рассказчик, — просто заболоченная пойма реки! Хотя да, сейчас конец апреля, так что воды там полно… Интересно, если в тех зарослях соорудили целый алтарь, да еще и посещали его неоднократно — каким образом местные могли не заметить эти сборища?..

Ха, а не направиться ли туда самой? Посмотреть на месте, так сказать?

«Отлично! Сейчас смотаюсь в УФСБ, потом к полицейским — и туда! До ночи успею! А потом и Георгию Ивановичу позвоню — будет, что сказать», — глянув на часы, подумала она.

План был просто отличным!

В восемь вечера Настя сидела в небольшом кафе, где раньше не была никогда. Просто оно попалось по пути, а есть уже очень хотелось, она и зашла — безо всякой надежды получить что-нибудь похожее на тартар или карпаччо. Забегаловка и впрямь была обычной человеческой, но пельмени тут оказались весьма неплохие, мяса в них положили по-честному.

День можно было оценить серединка на половинку. Телефонограмма и документы в СЭД, конечно, нашлись, и разговор с капитаном был закончен на вполне оптимистической ноте: тот даже дал свой телефон и сказал, что она может звонить, если нужна помощь. Но вот в УМВД она наткнулась на глухое сопротивление, правда, опять очень вежливое: извините, мы не можем вам помочь, к сожалению, нам тоже необходима телефонограмма, и по СЭДу ничего не пришло. После долгих препирательств Настя поняла, что эти два слова сегодня будут ей сниться. Кроме того, было ясно, что в данном случае она добиться чего-либо вряд ли сможет: если касаемо своего ведомства у нее не было сомнений, что кто-то просто поленился вовремя отправить документы, а кто-то — вовремя поискать, то раз уж ничего не пришло в МВД… то, действительно, не пришло, и делать нечего.

Под самый конец она услышала, как изображавший бурную деятельность оперативный дежурный, выйдя в соседний кабинет якобы для того, чтобы спросить о телефонограмме, назвал ее в разговоре «фейсиком», да еще и «гиперактивной». Настя разозлилась, но сумела в относительно вежливой форме высказать ему свое «фэ» — мол, не стоит сотрудникам уважаемых ведомств пользоваться в отношении друг друга пренебрежительными кличками, — и тот малость поутих, видимо, удивившись Настиному слуху и поняв, что пойман с поличным, так сказать. Но на результаты розыска бумаг это никак не повлияло, увы.

Выйдя из УМВД, она набрала капитана Дмитрия Сергеевича, но тот уже покинул службу, хотя пообещал ей, что завтра наверняка сможет помочь, «только позвоните, Анастасия Ромуальдовна». Что же, вот и все, что ей оставалось…

После неудач сегодняшнего дня перспектива отправиться на розыски места, где была убита в прошлом году девушка, казалась ей весьма туманной. Настя повтыкала в смартфон, изучила карту, и поняла, что не знает ни конкретного места расположения алтаря в этом ивняке, ни по каким признакам его искать, а площадь, на которой раскинулись заросли, была весьма велика. Интересоваться у местных на ночь глядя показалось идеей несколько рискованной. В общем, все очевидно не клеилось…

— РЯДОМ… СЛУШАЙ…

Что за демоны? Она же договорилась с Граалем, что они не подслушивают и не подсматривают, чем она занимается! Если что-то показалось интересным, то сначала они должны спросить, можно ли присоединиться!