Зал молчал, на этот раз никто не решался высказать свое мнение. Между тем, Борис тоном ведущего викторины, который дает историческую справку, продолжил, расхаживая по сцене:
— Генералиссимус Манфред Конрад граф Монтекуколли, кажется, на вашей стороне. Он говорил, что для войны вам понадобятся три вещи: первое — деньги, второе — деньги, и еще раз деньги. Но это вам — деньги понадобятся, а он стал бы генералиссимусом и без копейки в кармане!
Некоторые все же засмеялись. Впрочем, смех звучал напряженно…
— Так все-таки, кто из вас считает, что политику нельзя делать без денег? Встаем, встаем! — добродушно продолжил Борис, и некоторые его послушались. — Вот вы, молодой человек — на Южном полюсе с чемоданом денег. У вас ни воды, ни еды, ни огня…
Парень, выхваченный светом прожектора, щурился, ежился и оглядывался, инстинктивно пытаясь скрыться. Борис и Наташа явно наслаждались его смущением.
— Будете жрать деньги?! — вдруг рявкнул ведущий. — На выход, мальчонка! Учи матчасть!
Прожектор погас, и стало видно, что в зале довольно много вставших, большинство пытались сесть поскорее, чтобы скрыть свою оплошность.
— Кто встал — не садимся, проходим, проходим к двери, вы свой шанс реализовали! — тоном автобусного кондуктора потянула Наташа. — Покидаем, покидаем аудиторию, граждане! Ваш уровень недостаточен для постижения того, что будет дальше! Не дразните себя! Утешьтесь. Это были лучшие моменты вашей никчемной жизни!
Настя почувствовала, что сейчас появилась возможность уйти из зала. В самом деле, она не считала, что в политике главное — деньги, так что можно с чистой совестью не относить к себе все сказанное ведущими. Зато выбраться под шумок — самое то!
По залу хлопали поднявшиеся сиденья, слышались приглушенные разговоры, но она все не решалась. Ведущие терпеливо ждали на сцене…
Вот сейчас!..
— НЕТ, — раздался Хор в голове. — НЕ СЕЙЧАС.
— Где вы раньше были?! — возмутилась Настя.
— НЕ ВАЖНО. НЕ СЕЙЧАС, ЖРИЦА. ПОЖАЛУЙСТА.
— Да почему?! — взвилась она. — Мне противно здесь находиться!
— НЕ СЕЙЧАС. ПОЖАЛУЙСТА. ЭТО ВАЖНО!
«Да ну их!» — Настя обернулась…
Было поздно — последние из тех, кого выгнали, уже подходили к дверям. Сейчас ее бегство будет заметно. Очень заметно…
Наташа поднесла микрофон ко рту:
— Ну что же, теперь, когда ненужные люди ушли, мы скажем тем, кто остался: деньги — это инструмент с очень ограниченными возможностями применения. Они ходят за тем, кто делает реальное дело!
— Что сильнее денег? — продолжил Борис задумчиво, но тут же ответил сам: — Не ломайте голову. Представьте, что к вам пришли террористы и заявили, что забирают все ваши деньги… Ваших жен… Детей… Любовниц… Ваше будущее, ваше прошлое! А ваше настоящее — это направленный на вас ствол заряженного оружия. И те, кто сейчас нас покинул, хотели предлагать этим людям… деньги?.. Вам самим не смешно?! Я сейчас скажу волшебное слово. Это слово… Идеология!
— Итак… Кто скажет, что такое идеология? — поинтересовалась Наташа.
Похоже, на этот раз речь пошла о гораздо более близком и понятном залу, потому что кто-то сразу выкрикнул: «Форма ложного, иллюзорного сознания!»
Борис усмехнулся и снова продолжил тоном ведущего викторины, который дает историческую справку:
— А Дестют де Траси считал, что идеология — это наука. Наука о том, как разум производит понятия из данных органов чувств с помощью способности к суждению и воли. Воли! — он повысил голос. — Вы слышали? Воли! Власть — это способность навязать свою волю…
— С известной вероятностью! — дополнила Наташа. — А идеология — это ресурс. Кто так считает?
Видимо, расслабившись — какой русский, особенно политически озабоченный студент, не любит поговорить об идеологии? — многие потянули руки…
Борис снова жестко усмехнулся:
— Кто так считает, спускайтесь вниз! И вперед, занимайте первые ряды. Они оставлены для вас, видите? Что же, вы теперь на переднем крае!
Настя со страхом ожидала, что последует, когда возбужденные сторонники идеологии рассядутся по своим местам и прекратят обсуждать свою избранность…
— Не гордитесь, низовка! — последнее слово Борис будто выплюнул. — Вы — несете шлейф власти, и вам изредка разрешают заглянуть ей под подол. Но вы же не откроете этот секрет никому? Оставайтесь, бойцы! Недовольны? А что вы хотели? Вы не поняли главного. Воля — ничто без разума и объединяющего начала. Вы стоите перед храмом власти, но никто не пустит вас в святая святых. Потому что вы — безнравственные люди. Вы — те самые террористы, которые держат заряженное оружие у лица тех, кто считает, что главное — деньги!
Настя даже по спинам «идеологов» могла заметить то ошеломленное возмущение, которое их охватило…
Первой не выдержала совсем молоденькая девчонка, возможно даже, старшеклассница:
— А с чего это вы решили, что я безнравственная?! Вы со мной на брудершафт не пили!
Наташа сделала изумленное лицо:
— Деточка! А ты что, не пользовалась мужчинами?! Ты их не обманывала?! Ты правда веришь, что те таблеточки, на которых так классно скакать в клубе всю ночь — не наркотики?! Ты не лгала родителям?! Ну-ка, ну-ка, что ты сказала маме, когда пошла сюда? Что ты сказала мужу?! Ты ведь — уже! — называешь его мужем?!
Девочка застыла на секунду, но сосед уже тянул ее за руку вниз… Она покорно села.
Настя почти физически ощущала чувства, раздиравшие сидящих в зале. Часть снедали страх и любопытство, как ее саму, часть пожирала злость… Пожалуй, можно было быть уверенной только в одном — равнодушным участие в таком «семинаре» не оставило никого…
«Блин, я думала, после Съезда реципиентов, шпионской войны, Китежа… ДРГ в лесу, наконец… Что видела уже все. Но это!..» — она безотчетно покачала головой.
Кому-то надо будет рассказать об этом. И чем быстрее — тем лучше.
Но не Владу. И, наверное, не Коту-Ученому…
Задумавшись, она пропустила момент — внизу уже стоял парень, с вызовом разговаривая с ведущими. Нет, не парень — ему было лет под тридцать, из тех, кого Настя называла про себя «вечно молодыми»…
— Так что не надо тут про безнравственность, — говорил он. — Я лучше вас знаю, что такое воинское братство, и что такое отстреливаться от врагов, стоя спина к спине. У нас не любят предателей!
Борис слушал его с сочувственным лицом:
— Сожалею, — кивнул он, когда парень сел. — Возможно, у вас был бы шанс в другой стране. Но здесь… — ведущий вздохнул, — здесь никогда не будет военного переворота. Это слишком сложно устроенная страна, у вас не заповедник индейцев в Латинской Америке. И не халифат. Поэтому сидите, внимайте и презирайте гражданских, приверженных идеологии. Разрешите себе хоть сейчас быть до конца честным — вы один из первых кандидатов в террористы. Причины разъяснять не надо?
— Кстати, а почему вы так сутулитесь? — осведомилась Наташа. — Почему все военные сутулятся? Все просто: они привыкли приносить добычу хозяину. Военный не волк, он пес, хотя и полудикий!
Мужчина, уже было севший, вдруг замахнулся и швырнул что-то в ведущих:
— Уроды! Недоделки!
Настя вытянула шею, пытаясь разглядеть, что он бросил, и сморщилась разочарованно — смятый пластиковый стаканчик… Всего лишь…
Наташа подняла брови:
— Какую детскую травму вы скрываете под приступом агрессии? Могу посоветовать хорошего психотерапевта! Но в элиту вы не попадете. Сходите, выпейте рюмочку с боевыми друзьями. Только на килограмме остановитесь, а то потом будет стыдно.
Настя ждала, что мужчина встанет и уйдет, но он остался на месте.
«Блин, интересно… Получается, только те, кто считает, что главное — идеология, возмутились… Хоть немного, но возмутились…» — пронеслось в голове, но додумать она не успела.
— Ну что же, вернемся к нашей викторине, — продолжил Борис. — Так что же объединяет тех, кто сохраняет шанс получить власть и стать успешным политиком в двадцать пять лет?
— СЕЙЧАС!!! — скомандовал Грааль…
