— То была война! — вдруг вмешался Джошуа, вскакивая из-за стола и разъярённо тряся своими бакенбардами. — Не вам судить нас!

Князь напрягся, метнул в Джошуа враждебный взгляд, но быстро опомнился и гнусаво захихикал. Дружинники, схватившиеся было за топоры, опустили оружие и шагнули назад в тень.

Грегори рывком усадил Джошуа за стол, что-то быстро ему шепнув.

— Мэлвэ! — процедил Крылан. — Я, конечно, знал про ваш упадок, но не думал, что его сопровождает ещё и кризис манер! К слову, не староват ли он для твоего ученика?

— Достаточно представлений, князь, — Грегори повернулся к нему. — Я тоже кое-что заметил за время нашей беседы. Вы ожидаете неприятностей.

Грегори покосился на двух дружинников, ошивавшихся у окна. Князь проследил за его взглядом и попытался принять обыкновенный лукаво-язвительный вид.

— Неприятностей? Единственная неприятность — бестактность твоих людей, наставник!

— К чему недомолвки, князь? — Грегори оставался серьёзен. — Если вам что-то грозит, не лучше ли оставаться друзьями?

Крылан стремительно глотнул водки, поморщился и с силой хватил кружкой о стол. Немного помолчав, он со свистом выпустил воздух носом и наклонился вперёд.

— Даже если так, какое тебе дело? — процедил князь. Теперь в его лице не было ни издёвки, ни напускного веселья — только неприкрытое, приправленное злобой подозрение.

— Такое, князь, что наши намерения куда проще, чем вам кажется, — откровенно заявил Грегори. — И можем выручить вас, но только если вы сами позволите.

ㅤ

Шалости теней обманчиво приводили в движение ветви вьюностволов, и покуда Арли ступал по дощатой дорожке, он вновь и вновь инстинктивно настораживался, опасаясь, что очередная ветвь резко метнётся вперед и вцепится ему в горло.

Тропа колыхалась на высоких деревянных подпорках, стеснённая древесными щупальцами. В иных местах древесную кору покрывал тонкий слой мха и небольшие остроконечные грибы, каких Арли нигде больше видеть не доводилось. Внизу, за зарослями вьюноствола, зияли глубокие расселины и острые скалы.

Фелинн сорвал один из грибов и с удовольствием понюхал.

— Грёзошляпики, — сказал он. — Из их масла у нас делают сильное успокоительное снадобье, которое слабит похлеще бурого мха.

— Как же вы доставляете всю древесину в город? — спросил Арли, осторожно выглядывая за перила. — Слабо верится, что по этой хлюпкой тропинке можно возить грузы.

— Верно подмечено, — кивнул Фелинн. — Для этого есть целая сеть тоннелей, пронизывающих края рощи. Но с тех пор, как рудомолы устроили себе гнездо, тоннели эти до того заросли, что продираться через них...

— Что это? — вдруг насторожился Арли, прислушиваясь. Ему показалось, что издалека доносится частое ритмичное пощёлкивание — будто какой-то чудак взял в руку с дюжину чёток и усиленно ими трясёт.

— Где? — нахмурился Фелинн, тоже напрягши слух. — А-а. Странно, что ты услышал их раньше меня. Так звучат рудомолы, когда в брачный период готовятся к спариванию. Пойдём, их гнездо уже близко.

Фелинн непринуждённо направился вперёд. «Почему он так расслаблен? — подумал Арли. — Мы не на праздник идём, а в бой».

Щёлканье звучало всё отчётливее и ближе, пока наконец не переросло в сплошное стрекотание, доносившееся откуда-то из-под тропы.

— Всё же зачем ты здесь? — спросил Арли своего угрюмого спутника, когда тот остановился, перегибаясь через ограждение и разглядывая что-то внизу.

— По велению отца, — не глядя на него ответил Фелинн. — Ты сам всё слышал.

— И ты не мог отказаться?

— Верно, не мог.

Арли внимательно следил за изменениями в его лице, которое, как только речь зашла о князе, стало каким-то невыразительным, почти каменным.

— Твой отец, — медленно заметил Арли, — не слишком тебя ценит, если посылает к рудомолам в сопровождении чужака.

— Давай за мной, — пропустив его слова мимо ушей, Фелинн ловко перелез через ограждение. Одной рукой хватаясь за ветви, а в другой держа факел, юноша стал карабкаться вниз, к источнику звука.

Арли мгновение помедлил, глядя на него с тропы. Затем перемахнул через перила и осторожно полез следом, в точности повторяя путь Фелинна.

Они спрыгнули на скользкую каменную поверхность. Факел проливал свет на неровные скалы, изрытые ямами с острыми отлогими краями. Но даже свет не обнажал всех углублений в здешней коварной породе, и юношам приходилось ступать осторожно, выверяя каждый шаг.

Фелинн указал пальцем на уходящий под землю лаз, из которого вырывалось стрекотание. Арли ощутил тянущийся из углубления тошнотворно-приторный запах.

— Слюна рудомолов, — сказал Фелинн, перекрикивая неумолчное щёлканье. — Из неё самки строят гнёзда. Нас не обнаружили только потому, что жуки заняты любовными играми.

— Значит, мы можем застать их врасплох? — спросил Арли.

Фелинн невесело посмеялся.

— Можем. Но вряд ли это станет для нас большим преимуществом.

Он вытащил из ножен меч — достойный, но совсем без драгоценных каменьев, как на мече принца Альма. Из-за спины Фелинн достал круглый щит, сработанный из вьюноствола и обитый железом.

В ладони у Арли вспыхнуло Пламя.

— Тебе знакомы такие понятия, как семья, наследие, честь рода? — сказал вдруг Фелинн, почему-то решив возобновить разговор именно теперь.

— Нет, — честно ответил Арли. — У меня никогда не было семьи. Но я знаю, что такое честь Служителя Пламени. У меня и своя честь имеется — но никому, кроме меня, она не принадлежит.

— Тогда ты не поймёшь, — с упрёком сказал Фелинн. — Но если твоя честь предполагает служение интересам ордена, придётся положиться на неё. Я не в восторге от того, что мы здесь. Сказать по правде, ты мне даже не нравишься. Но сегодня мы должны быть готовы умереть друг за друга, потому что того требует наш долг, нравится тебе это или нет.

— Я здесь не ради долга, — заявил Арли. — Я просто хочу утереть нос парочке недоумков.

Фелинн испытующе взгляну Арли в глаза, затем затушил факел и оставил его на земле.

— Надеюсь, твоё Пламя будет достаточно сильно.

Он прижал щит к груди и без раздумий скользнул в лаз. Вдохновлённый его уверенностью, Арли последовал за ним, и мгновение спустя лишь почерневший факел остался лежать на холодных, погружённых во мглу скалах.

ㅤ

— Как я уже сказал, некоторые из моих ближайших подданных недовольны сокращением поставок вьюноствола, — сказал князь. — Их богатство целиком зиждется на торговле древесиной, и они считают, я явился причиной кризиса. Пожалуй, я и вправду слегка заигрался с Эддеркоп, но они не предоставили мне шанса исправить положение — стали шептаться, плести интриги…

— Вы ждёте нападения? — догадался Грегори.

— Сегодня на верхних улицах подозрительно безлюдно, и никто из тех, кого я подозреваю, давненько не являлся ко мне на поклон. Сдаётся, что так — сегодня они перейдут от слов к действию.

Нессе теперь всё было ясно: и почему этаж богачей казался таким безлюдным, и обилие дружинников во дворце, и странная тяга Крылана к выпивке. Выходит, не смотря на всё своё могущество, князь отнюдь не был неуязвимым, и прямо сейчас боялся за свою жизнь.

С улицы донеслись крики и топот нескольких десятков сапог. В залу ввалились двое дружинников. Один зажимал ладонью рану на шее; сквозь его пальцы просачивалась кровь.

— Они здесь, князь! — с трудом выговорил дружинник. — Никак их не образумить, того и гляди ворвутся!

— Сколько их? — рявкнул князь, выскакивая из-за стола.

— Дюжины две, не меньше!

Крылан весь побелел, прикусил язык и стал похож на окаменевшую в неистовой ярости статую. На его лице выразилась ледяная жажда крови, желание убивать до последнего, как убивает загнанный в западню слепыш.

— Застрельщиков к окнам, рубак ко входу, всю челядь и женщин по комнатам! — жутким голосом заорал он. — Коль предатели того желают, сегодня их кровь будет литься на головы черни!

— Не спеши, князь, — сказал, вставая, наставник Грегори. — Позволь мне поговорить с ними.