Их прервал полный злости и досады возглас Друзи:

— Ушёл, слепышовый сын! Нежто мёртв?

— Мне так не кажется, — сказал Арли. — Но… — он взглянул на последние пылинки праха, уносимые ветром. — Наставник смог его прогнать. Смог освободить путь.

— Это верно, — прозвучал голос Фелинна, который откуда ни возьмись появился за спиной Друзи.

Арли сразу напрягся, лицо его помрачнело. Несса даже отступил на шаг, боясь, как бы он не обжёг её в яростном исступлении, к которому был так склонен.

— Я не собираюсь оправдываться, Служитель, — сказал Фелинн, подходя к Арли. — Просто мне не хотелось, чтобы ты погиб такой глупой смертью. Если хочешь сразиться — я готов. Но ты знаешь, владеть мечом я обучен.

— Нет, — Арли мотнул головой. — Мы не будем сражаться. Он тоже не хотел, чтобы я погиб. — Адепт снова покосился на то место, где лежал прах. — Он хотел, чтобы я завершил Шествие, пусть мне пока неизвестно, что ждёт меня в конце.

Арли шагнул к краю моста и вгляделся во мглу ущелья, воздев руку с горящим в Пламенем. На его лице проступила тревога.

— Вот только… один Служитель, да ещё в опале у ордена, не сумеет ничего достичь. Бароны Срединных ярусов даже слушать меня не станут.

— Джошуа понадобится время, чтобы сообщить о случившемся, — успокоил его Фелинн. — В Гроттхуле нет кудлохвостов, которые знают дорогу к Цитадели, и не факт, что ему предоставят кудлохвоста в Хальруме. А на случай, если Грзуб и Ротте не станут тебя слушать: княжеского сына они выслушают точно.

— Я проведу вас в Железные Норы! — пообещал Друзи. — Чего угодно, только б найти эту тварь и всадить дротик ей в сердце!

Арли взглянул на обоих с неприкрытой благодарностью и поcмотрел на Нессу. Девушка спрятала за спиной руки и пожала плечами:

— Я уже сказала, что иду с тобой. И почему ты не можешь от меня отречься.

— Я те клянусь, с своим железом Норы всю Тартарию под себя подмять можут!

— Де? А чё ж не подомнут?

— Так пушо большей частью сами же на добыче этого железа подыхают!

— пьяные хальрумские стражники.

Будучи школяром в Цитадели, Арли знал некоторых Служителей родом со Срединных ярусов. Cложилось так, что люди оттуда были молчаливее нравом и малость усерднее в любом деле, нежели те, кто жил выше. Из их рассказов Арли знал, почему это было так. Удалённость от Хальрума, Гроттхуля и Раскалённой Цитадели — главных источников света в Тартарии — и тяжкий труд под правлением Железных Нор закаляли нрав не хуже Пламени.

Однако стойкость духа не спасла этих людей от того, что пришло на Срединные ярусы. Арли помнил того мужчину из деревни Эмбар, который рассказывал о случаях помешательств в деревнях ниже Цвергова моста. Тогда его речи приняли за лепет безумца, но вступив во владения Железных Нор, Арли уверился сам: что-то неладное творилось в этих пещерах.

Вьющийся тракт был почти безлюден. Уже одно это наблюдение казалось вопиющим, ибо Железные Норы слыли основным поставщиком стали в Тартарии. Арли ожидал, что здешние пещеры будут кипеть деятельностью ничуть не меньше, чем пещеры Хальрума, но из живых, сохранивших рассудок людей им встретилась только группка мародёров, обчищавших пустые деревни вдоль тракта. Возле дороги нередко валялись тела — судя по ранам, эти люди были зарезаны или забиты каким-то тупым оружием. Обыкновенные крестьяне, разодетые догола и обобранные до нитки. У них отобрали всё, а потом, когда хапать было уже нечего, лишили жизней, — или совершили всё то же, но в обратной последовательности.

К Железным Норам шли почти без отдыха и совсем без сна. Сомкнуть глаз не давали шорохи, звучавшие в боковых тоннелях, и неясное волнение, досаждавшее путникам с самого их прибытия на Срединные ярусы. О том, чтобы свернуть с тракта, не могло идти и речи; экономили каждый глоток воды во флягах, а о еде не заговаривали совсем, чтобы не провоцировать и без того мучительное чувство голода. Арли и Фелинн поочерёдно освещали дорогу: первый располагал Пламенем, а у другого в запасе было достаточно трута и огниво.

На третий день бессонного, полного тревожных впечатлений перехода впереди выросли ворота Железных Нор.

ㅤ

Город сполна оправдывал своё название. Сеть извилистых, переплетённых тоннелей, в которой приезжие просто не имели возможности ориентироваться без проводника. Если земли, находящиеся под властью Железных Нор, в своём запустении казались погостом, то сам город бредил жизнью, бредил неустанно, если не сказать — свирепо.

По железным рельсам катались вагонетки, доверху груженые углём и рудой, без умолку звенели кузнечные молоты. Меха выдыхали горячий воздух, всюду сновали воины, с ног до головы облачённые в сталь. Городской базар, расположенный в большом округлом гроте, был забит людьми и предоставлял почти все виды услуг, какие только можно пожелать: снаряжение, пищу (правда, по вопиюще высокой цене), шелка, скот. Всюду грохотала работа, стремительная и неуёмная деятельность, — было похоже, что город готовится к обороне.

Как Арли и предполагал, попасть к барону Ротте оказалось непросто. Слуги правителя носили серебряные маски, и Арли, выцепив из толпы одного лакея, попросил сообщить правителю Железных Нор о своём прибытии. Лакей только небрежно обозрел его и рассмеялся. Тогда представился Фелинн. Аристократическая выправка юноши и отточенный манер пусть не уверили лакея в правдивости услышанного, всё же доказали, что перед ним были не какие-то проходимцы. Он согласился доложить барону.

Арли и остальным велели ждать у большой бронзовой двери с изображённой на ней парой крыс, вставших на задние лапы. Что скрывалось за дверью — сказать было нельзя, ведь её рама была вделана прямиком в тоннель, с виду не казавшийся особенным, если не считать вечно входящих и выходящих стражников.

— Почему они в масках? — спросил Арли после двух часов терпения, расхаживая туда-сюда. — Я о лакеях.

— Может, у них есть причина скрывать лица? — предположила Несса.

— Единственная причина — ранимая натура их повелителя, — покачал головой Фелинн. — Говорят, он болен проказой. Сам носит маску по нужде и своих слуг заставляет делать то же. Если кто из них пренебрегает его волей, Ротте казнит провинившегося, надевая на него маску с шипами на обороте. Скверный человек, даже в сравнении с отцом.

— Думаешь, он нас примет? — спросил Арли.

— Уверен. Не каждый день в его городе появляется Служитель в сопровождении княжеского сына.

Ещё какое-то время прошло в унылом ожидании. Потом появился тот же лакей и ткнул пальцем сперва в Фелинна, затем в Арли.

— Вы двое, — сказал он. — Проходите, господин вас ждёт.

Тронный зал барона Ротте мог бы с таким же успехом стать логовом для зубатого червя. Слабо освещённый теплящимся в жаровнях огнём, он в буквальном смысле являл собой широкую, плоскую пещеру с низкими сводами потолка. На голых стенах висели круглые щиты с изображениями аристократических хоругвей Железных Нор. Трон был выбит в скальной породе и больше походил на древний алтарь для человеческих жертвоприношений, с течением времени приспособленный под задницы власть имущих.

Стража барона Ротте носила шипастые пластинчатые доспехи и шлемы с забралами в виде серебряных ликов, чуть более угрюмых, чем у лакеев. И у тех, и у других маски являлись подобием той, которую носил сам барон: круглой, изящно украшенной завитым орнаментом, с губами, заставшими в лёгкой плутовской ухмылке. Барон был невысок ростом, чуть сутул и всё тело прятал под длинным чёрным балахоном. Шлейф этого свободного одеяния тянулся за ним необъятным хвостом, и шут по кличке Хрящик, шустрый и звонкоголосый малый, носился за хозяином по пятам, поддерживая на руках складки его наряда.

Когда Арли и Фелинн вошли, барон неуклюже повернулся к ним. Кроме шута, правителя сопровождал огромный стражник с двуручным мечом на спине.