Маджерина, хоть и была явно напугана, набралась смелости и спросила:

— А что такое чан плоти?

Существо вздохнуло, село за старый деревянный стол и махнуло рукой в сторону горячей печи:

— Лучше возьмите пирожки с лесными ягодами, чем задавать такие вопросы. И так голова болит… ну, хотя бы одна из двух. — Танарис попыталась улыбнуться, но получилось неубедительно.

Галвиэль осторожно поднесла пирожок к носу, с подозрением понюхала его:

— А не отравлены ли ваши пирожки? Все-таки мы, по вашему мнению, «феечки». И вас не удивляет, что мы здесь?

Танарис покачала головой:

— Удивляет, конечно, но я не в том положении, чтобы осуждать кого-либо за их жизненный выбор. — В её голосе прозвучали усталость и горечь.

Ройдар осторожно взял один из пирожков и, откусив кусок, сказал:

— Мы вообще-то ищем дорогу в Тенебрис. Может, знаете куда идти?

Темные глаза существа вспыхнули с усмешкой, и оно взглянуло на эльфов так, будто Ройдар спросил что-то очень забавное.

— Вы хоть представляете, где находитесь? — Мелехем чуть наклонил голову, заговорив более серьезно: — Вы в провинции Северолесье. До Тенебриса — около недели пути на юг. Не такая уж близкая прогулка, особенно если не знаете дороги. А местность здесь, прямо скажем, не для прогулок.

Галвиэль, усмехнувшись, обернулась к Маджерине и назидательно сказала:

— Смотри, милая, как опасны эксперименты с темной магией. Никогда не трогай то, чего не понимаешь до конца. Вот тому наглядный урок.

Маджерина кивнула, стараясь не смотреть слишком пристально на странных хозяев избушки, и сжала посох в руках крепче, словно это могло защитить её от всех ужасов Сумеречного Леса.

Ройдар задумчиво откусил от пирожка, тщательно пережевал и наконец произнес:

— Вкусно. Вроде не отравлено. — На его лице появилась легкая улыбка, но глаза все еще оставались настороженными.

— Ну вот! — ответила Танарис с явным удовлетворением. — А то хотели обидеть. У меня очень вкусные пирожки, просто он готовить не любит, а теперь, видишь ли, приходится.

Галвиэль, потерев подбородок, задала вопрос, который давно витал в воздухе:

— И что же, вы тут так и живете одни? — В её голосе прозвучало легкое сочувствие, но в то же время интерес.

Мелехем вздохнул, отводя взгляд от огня в печи:

— В Эбонии, конечно, нормально относятся к любым странным существам, но… нам стало морально невыносимо находиться среди обычных илтэ. Всё время чувствуешь себя, как прокаженный. Поэтому живем тут. Нас иногда навещают друзья и старые заказчики, приносят нужное.

Галвиэль прищурилась, словно прикидывая, стоит ли углубляться в этот разговор:

— Илтэ — это ваше самоназвание, да?

— Ну да, — кивнула Танарис, — а ты думала, что мы себя постоянно темными эльфами называем? Это вы, светлые, так нас зовете. А темные гномы называют себя дунклерами.

Маджерина внимательно слушала, стараясь запомнить всё, словно пытаясь понять устройство мира, в который попала. Она никогда не слышала таких подробностей об Олигархии и её народах. Теперь её воображение рисовало образы странных городов и обществ, скрытых от глаз людей. Мелехем тем временем окинул её взглядом и хмыкнул:

— Какая очаровательная юная человеческая дева! Странно видеть вас, светлых эльфов, с таким созданием.

Ройдар фыркнул, не упустив возможности поддеть:

— А вы даже не представляете, как нам странно видеть вас, — он кивнул в сторону двойной головы.

Мелехем с лёгкой усмешкой взглянул на него и ответил:

— Можем представить, — в его голосе прозвучала горькая самоирония.

Галвиэль приподняла голову и с чувством собственной важности произнесла:

— Это моя ученица, Маджерина. Я — принцесса Галвиэль, а это мой брат Ройдар.

Танарис прижала ладонь ко рту, удивление на её лице было неподдельным:

— Неужели та самая Галвиэль!? — В её голосе мелькнуло что-то среднее между уважением и страхом.

Галвиэль с величественным видом ответила:

— Если ты говоришь о великой волшебнице с востока — да, это я.

Мелехем усмехнулся, чуть наклонив голову:

— У нас тебя называют Зеленая Ведьма. Забавное прозвище, правда?

Галвиэль усмехнулась, оглянувшись на брата:

— Забавно, да. Может, так и буду представляться в Олигархии, чтобы навести страху.

Она вспомнила и добавила с ноткой шутливой угрозы:

— Кстати, у нас был маг, который сросся с деревом из-за своих экспериментов. Теперь вот стоит в лесу, совсем рассудка лишился. Так что ваш случай — ещё не самый страшный.

Маджерина, ощущая себя неуютно среди этого странного общества, начала осторожно осматривать помещение, заинтересованно заглядывая в различные уголки и рассматривая алхимические инструменты. Но Танарис, заметив это, предостерегла:

— Только ничего не трогай, девочка! — Её голос стал жестким. — А то станешь как мы, или еще хуже.

Маджерина отпрянула от полки с неизвестными флаконами и поспешно кивнула, словно извиняясь за своё любопытство. Ройдар тем временем побарабанил пальцами по столу, явно желая ускорить разговор:

— Слушайте, а нет ли какого-то более быстрого пути до Тенебриса? Может, дорога секретная или тропа какая?

Мелехем и Танарис переглянулись, и на их лицах появилось сомнение. Наконец, Мелехем осторожно ответил:

— Можно кое-что придумать, но… вам придется помочь нам кое в чем. Дело не самое простое и, прямо скажем, не самое приятное.

— Ну-ну, — подбодрил его Ройдар. — Вижу, тут не обойтись без сложностей. Выкладывай, что за просьба такая.

Галвиэль вздохнула, готовясь услышать новую порцию странностей, а Маджерина с опаской наблюдала за эльфами, прекрасно понимая, что их путешествие только что стало еще сложнее.

Существо неспешно направилось к кровати, над которой висела шторка, скрывающая часть стены. Танарис осторожно подняла ее, и взору эльфов открылся портрет. На нем были изображены они с Мелехемом — еще раздельные, каждый со своими чертами, с блеском в глазах, в парадных нарядах. Танарис вздохнула, глядя на портрет:

— Вот, перед свадьбой заказали у одного хорошего мастера за большие деньги. Это все, что осталось нам на память от прежней жизни. — В её голосе слышалась боль. — Нам теперь и одежда нужна исключительно особенная…

Галвиэль, прищурившись, ощупывая взглядом портрет, произнесла:

— Вы клоните к тому, чтобы я вас разделила, не так ли?

Мелехем кивнул, как-то по-детски виновато:

— Это так…

Принцесса подняла руку, чтобы его остановить, и резко выдохнула:

— Вы в своем уме? Вы понимаете, о чём просите?

Мелехем снова отвел глаза, словно не находя, куда деться от ее проницательного взгляда:

— Ты — наша единственная надежда, Зеленая Ведьма. Мы писали прошение к самой Малефии, но… Оно не дошло, либо она проигнорировала нас. Сами знаете, какой она стала…

Они поднялись с кровати и стали ходить по комнате, нервно переминаясь с ноги на ногу. Маджерина, привлеченная ароматом, осторожно попробовала один из пирожков, надеясь таким образом отвлечься от странного разговора. Глаза девушки расширились от неожиданно приятного вкуса, но ей было здорово не по себе от всей этой ситуации.

Танарис вдруг заговорила, сбивчиво и быстро:

— Мы искали разные способы… Пытались снять заклинание, но это ведь не магия, это алхимия, а она не прощает ошибок! И вот однажды я нашла старую книгу, в ней была легенда о феечках… Ой, то есть о светлых эльфах. Там рассказывалось, что Зеленая Ведьма столь могущественна, что может играть с плотью, как с глиной.

Галвиэль подняла брови, чуть приподняв уголки губ в ироничной улыбке. Её зеленые глаза блеснули:

— Это самая дерзкая просьба, с какой я когда-либо сталкивалась. Если бы вы пришли ко мне в поместье, я бы вас выгнала к чертовой матери! Но… времена меняются, и я меняюсь вместе с ними. Возможно, вам действительно повезло, что я здесь. Но что нам за это будет?