Пролог

Принцесса Галвиэль стояла у окна своих покоев, глядя на гибнущий замок. Огненные стрелы прочерчивали ночное небо, врезаясь в крыши башен, и каждый удар катапульт сотрясал древние камни, отзываясь глухим эхом в её сердце. Замок, который всегда казался ей непреступной крепостью, теперь трещал под натиском армии. Дом, её прекрасный дом, где каждый камень хранил воспоминания, стал ареной для жестокой битвы, и она чувствовала, как в груди всё сжимается от боли и страха.

Она никогда не верила, что такое может случиться. Что на грани уничтожения окажется великая империя Бессмертного Короля, её отца. И уж тем более не могла поверить, что это падение произойдёт не из-за могучих врагов или проклятий, а из-за людей. Простых людей, когда-то незначительных, которые теперь стали настолько сильны, что осмелились бросить вызов её отцу. И не только люди — предатели-гномы, крысолюды из туманных островов Бесконечного Океана, минотавры с топорами на плечах, огры, чьи грубые голоса сливались теперь в единый гул под стенами. Их воины упрямо и неумолимо приближались к тронному залу. Галвиэль судорожно сжала амулет в ладони. Этот осколок темного кристалла всегда связывал её с отцом. Она чувствовала его пульс, его силу, исходящую из глубин. Но сейчас амулет был холоден и безмолвен, словно застывшая льдина. Её отец — Бессмертный Король — молчал, и это молчание было для неё хуже всего. Страх пронизывал её до костей, перехватывало дыхание, и слезы бессильной ярости подступали к глазам. Она чувствовала, как изнутри её разрывает гнев: на людей, на предателей, и на отца, который покинул её в этот момент. Сейчас она осталась одна. Одна против всего мира.

Раздался грохот и окно разлетелось вдребезги, когда массивный камень, выпущенный катапультой, врезался в стену. Осколки стекла впились девушке в лицо, оставляя тонкие болезненные порезы. Галвиэль рухнула на колени, хватаясь за подоконник, сжимая его до белых костяшек. Воздух заполнялся дымом и пылью, а в ушах стоял звон. Она видела, как её дом разваливается на куски, и ощущала, как каждое падение камня разрывает ей сердце.

Собравшись с силами, Галвиэль поднялась на ноги и побежала прочь по коридорам, где на стенах ещё висели портреты знатных эльфов, тех, кто когда-то правил этим миром с высоко поднятой головой. Но сейчас их каменные лица смотрели на неё с немым укором. Лестница вела вниз, в темные залы донжона, и принцесса спешила туда, как к последнему оплоту безопасности, словно маленькая девочка, бегущая в укрытие во время грозы.

Но на первом этаже её шаги замедлились. Свет факела выхватил из темноты зловещую картину: в центре коридора лежало тело одной из служанок, женщины с добрым лицом, которую она знала с детства. Теперь это лицо застыло в маске ужаса, а из спины торчала стрела, обагрённая кровью. Кровь, тёмная и густая, растекалась по каменному полу, словно мрачный ручей. Галвиэль замерла, чувствуя, как мир вокруг неё сужается до одного лишь этого пятна. Её ноги подкосились, и ей казалось, что её собственный страх захлестнёт её, как волна.

Она подняла взгляд и увидела, что штурмующие прорвались внутрь. Люди с обезумевшими глазами, израненные, но полные ненависти, бежали прямо на неё, размахивая мечами и секирами. Она отступила на шаг, сжимая амулет в ладони так сильно, что ногти впились в кожу. Но амулет остался холодным, как кусок мёртвого камня.

Отчаяние сменилось чем-то другим — яростной решимостью. Принцесса стиснула зубы, и в глазах её вспыхнул огонь, как пламя костра в ночи. Она вспомнила все, чему её учили, все древние заклинания, которые шептал ей отец, когда она ещё была ребёнком. Галвиэль подняла руку, и по её венам заструилась магия. Она сосредоточила всю свою силу на каменных стенах замка. Из камня, как из чрева чудовища, стали вырастать шипастые лозы. Чёрные и уродливые, они вздымались вверх, захлёстывая стены, потолок и пол, как плотный колючий занавес.

Лозы словно ожили, хищно тянулись к нападавшим, шипы их вонзались в плоть и металл. Крики боли и ужаса смешивались с треском дерева и грохотом битвы, пока зелёные побеги переплетались, сжимая тела врагов в смертельных объятиях. Галвиэль смотрела, как её магия пожирает врагов, но с каждой секундой чувствовала, как магия выжигает её саму изнутри. Её ноги подкашивались, взгляд мутнел, а перед глазами всё плыло в густом тумане.

И в этот момент она поняла: она проигрывает. Замок, её отец, всё, что было ей дорого, уходили в прошлое, превращаясь в прах и тени. Последним усилием она обернулась назад, но всё, что удалось увидеть, был темный коридор и танцующий вдалеке огонь факелов. И она рухнула на колени, стиснув амулет, как единственную оставшуюся ей надежду.

Галвиэль проснулась. Её тело дрожало, лицо было покрыто испариной, а в глазах стояли слёзы. Она сидела в своей комнате, окружённая тишиной, лишь лунный свет разливался по полу, оставляя призрачные отблески. Но пальцы её всё ещё сжимали амулет, и она ощущала его холод, как напоминание о том, что страх и боль — это не просто сон.

Глава 1

Галвиэль проснулась с тяжестью в груди, будто сон о прошлом оставил на ней невидимый отпечаток. Она медленно села на своей кровати, окружённой бархатными занавесками цвета тёмного вина. Её покои всё ещё дышали величием прошлого: старинные гобелены с изображениями давно минувших битв украшали стены, а под ногами расстилался ковёр с золотой вышивкой, отражающий древние символы, которые она знала наизусть.

Она встала и подошла к высокому зеркалу, обрамлённому резными виноградными лозами. Из отражения на неё смотрела изящная эльфийская женщина с изумрудными глазами, такими же яркими, как первая весенняя листва, и длинными золотыми волосами, ниспадающими на спину, словно лучи утреннего солнца. В её чертах угадывалась едва заметная печаль, затеняющая красоту, не тронутая годами, но покрытая невидимой пылью утрат.

Она не могла отойти от ночного кошмара. Этот сон был слишком реальным, слишком живым, напоминая о том роковом дне почти пятьсот лет назад, когда она была ещё юной, полной надежд и иллюзий. В те времена её отец, Бессмертный Король, всё ещё правил Северным Альдором, и его магия казалась вечной, как само время. Но он сбежал, покинул их в самый решающий момент, спасаясь в другие миры, словно крыса с тонущего корабля. Он оставил своих детей и свой народ на растерзание врагам, и его исчезновение разрушило не только империю, но и веру Галвиэль в его непобедимость.

Она вспоминала, как стояла среди пылающих руин, окружённая врагами, и как её братья и сёстры один за другим склонялись перед бунтовщиками, предпочитая подчинение борьбе. Но Галвиэль прятаться не стала. Она сражалась, выпуская в воздух заклятия, сплетая молнии и шипы, борясь до последнего дыхания. Тогда она лишь чудом выжила, и осталась единственной из всех, кто оказал сопротивление.

Прошли столетия, но она всё ещё видела тот день в своих снах, как тлеющий в сердце уголёк, который не гаснет. Теперь Северным Альдором правили люди, и власть их укреплялась с каждым десятилетием, словно железные цепи, обвившие эти земли. Галвиэль клялась отомстить и возродить былое величие эльфов, возродить империю, но годы прошли, а её клятвы оставались лишь шепотом среди развалин прошлого.

Как бы ни была она сильна в магии, её заклинания не могли остановить целые армии, разрушить каменные стены человеческих крепостей и сломить их союзы. Она чувствовала, что её сила — это одинокая искра в море тьмы, не способная разжечь пламя войны в одиночку.

Галвиэль вздохнула и стала медленно ходить по комнате, её тонкая ночная рубашка развевалась на ней, будто призрачная вуаль. Принцесса ходила, касаясь кончиками пальцев древних книг на полках, ощупывая неровные края магических амулетов, которые уже давно потеряли свою силу. Она размышляла о судьбе своего народа, о том, что, возможно, её народ обречён исчезнуть, превратившись в сказки, которые шепчут у костра в зимние ночи.