Галвиэль кивнула, лицо её оставалось непроницаемым, но внутри она чувствовала, как что-то в этих историях снова всколыхнуло воспоминания о старых легендах, о которых ей рассказывали в детстве. Её мать, королева Селестриэль, всегда говорила, что в каждом мифе есть доля правды..

— Спасибо, Кит, — коротко ответила она, но в её голосе слышался скрытый интерес. — Эти истории могут пригодиться.

Толстяк ушёл, оставив их в тепле камина и свете масляных ламп, которые покачивались под дуновением сквозняков. Ройдар посмотрел на Галвиэль, заметив в её взгляде нечто новое — возможно, интерес к миру за пределами её старых убеждений, или, может быть, просто тень сомнения. Он не был уверен, но догадывался, что теперь они на пороге чего-то большего, чем просто путешествие к берегам Агорана.

За окном дождь уже стучал по деревянной крыше таверны, словно напоминая им, что путь будет непростым. Но это их не останавливало. Они были готовы идти дальше, зная, что каждый шаг приближает их к ответам, которых они так давно искали.

Ночь в «Сытом ките» была тихой, но Галвиэль не могла уснуть. Она лежала на грубоватом, но всё же мягком матраце, смотрела в деревянный потолок, который казался ей бесконечным, и её мысли вновь устремились в прошлое, к тем дням, когда будущее ещё не казалось столь неопределённым. Воспоминания унесли её к одному из роскошных балов в эльфийской столице, когда всё было иначе.

В зале, украшенном светящимися гирляндами из живых цветов, переливавшимися всеми цветами радуги, играл нежный напев эльфийских арф, от которого казалось, что само время замедляет свой ход. По высокому куполу, выполненному из тончайшего хрусталя, скользил свет от множества магических светильников, создавая иллюзию звездного неба над их головами. Галвиэль кружилась в танце среди благородных эльфийских леди и лордов, её платье, сотканное из лепестков роз, мягко струилось по полу, словно река из цветов. Золотые волосы сияли, как солнечный луч, а изумрудные глаза отражали свет свечей.

Королева Селестриэль, её мать, наблюдала за ней, улыбаясь с одобрением. Её голос был таким же мягким и глубоким, как закатное небо:

— Посмотрите, какая у меня замечательная дочь, — говорила она с гордостью своим подругам, среди которых была и Малефия. — Прекрасная и талантливая. Она станет великой королевой, когда придёт время.

Малефия в своём строгом серебристом одеянии бросала на Галвиэль холодные, но внимательные взгляды, её тёмные глаза выделялись среди светлых эльфийских лиц. Она почти не улыбалась, лишь кивала, соглашаясь с похвалами невестки, но взгляд её всегда был настороженным, словно она предчувствовала что-то недоброе.

А в отдалении, у колонн, стояли Аллар и Аллора, близнецы, старшие брат и сестра Галвиэль. Они держались за руки, как всегда, их движения и взгляды были синхронны, словно один дух жил в двух телах. Их лица были безмятежными, но в глазах светилось что-то неуловимое, почти пугающее. В их присутствии всегда было ощущение загадки, тайны, которая только зрела и готовилась раскрыться, но не торопилась это сделать.

Галвиэль танцевала, чувствуя на себе восхищённые взгляды и гордость матери, и тогда ей казалось, что её будущее ясно, как день. Она была уверена, что однажды станет правительницей, что её судьба — великие дела и правление. Но тогда ей даже в голову не могло прийти, что этот мир вскоре рухнет, а всё, что казалось вечным, исчезнет, как дым.

Утром они сели завтракать в таверне, и Галвиэль, пытаясь прогнать тень этих воспоминаний, неспешно размешивала ложкой травяной чай в глиняной чашке. К ним подошёл Кит, его широкое лицо сияло добродушием:

— Ну что, как благородным эльфам спалось в моей скромной гостинице? — спросил он с ноткой гордости в голосе.

Ройдар ответил с добродушной улыбкой:

— Мне вполне понравилось, Кит. Я привык к скромным условиям, так что любая кровать — для меня уже роскошь.

Толстяк поклонился и, подметив, что его гости довольны, удалился к другим посетителям, оставив эльфов за их завтраком. Когда он отошёл на безопасное расстояние, Галвиэль и Ройдар перешли на эльфийский, обсуждая планы на будущее.

— Полиморфизм — это мощное заклинание, — заметила Галвиэль, делая глоток своего чая. — Оно требует много энергии, тем более, когда приходится применять его к двум персонам сразу. Пока оно действует, я не смогу колдовать что-либо другое. Слишком велика концентрация, чтобы поддерживать изменения формы.

Ройдар кивнул, его лицо стало задумчивым:

— Понятно. Значит, придётся применить его, когда мы будем уже у границы агоранской территории. Чтобы не привлекать лишнего внимания и не вызвать слухов о нашем появлении на острове.

Галвиэль слегка нахмурилась и, понизив голос, добавила:

— Есть ещё один нюанс, о котором ты должен знать. — Её голос стал ещё тише, и она наклонилась ближе к брату. — Есть крошечный шанс, совсем маленький, что заклинание останется даже после того, как оно прекратит своё действие. То есть превращение может остаться навсегда. Это не иллюзия, Ройдар, заклинание действительно меняет плоть.

Ройдар задумчиво почесал нос, его взгляд стал внимательным, но затем на его лице появилась ухмылка:

— Всё равно придётся рискнуть, сестра. Этот мизерный риск лучше, чем привлекать внимание агоранских солдат на границе. Если нас заметят в нашем истинном облике, то последствия могут быть куда хуже.

Галвиэль вздохнула, но в её взгляде мелькнуло лёгкое уважение к его решительности. Она сделала ещё один глоток чая и посмотрела на брата с интересом:

— А в кого мы будем превращаться, Ройдар? Надо определиться заранее, чтобы не импровизировать на месте.

Он рассмеялся, его смех был лёгким и искренним:

— Ну, меня превращай в человека, мужчину. А то превратишь в темную эльфийку, и я так навсегда в её теле останусь! Что я тогда буду делать, а? Ходить с тобой на балы и танцевать в платье?

Галвиэль не удержалась и улыбнулась, на мгновение расслабившись:

— Представляю тебя в платье, брат, — усмехнулась она, её глаза блеснули, и на её лице мелькнула тень той юной эльфийки, что когда-то кружилась в танце на балу под звуки арф. — Но ты прав, человек будет лучше. Хотя бы не привлечём к себе лишнего внимания.

Ройдар кивнул, его взгляд стал серьёзным, когда он подумал о предстоящем пути. Галвиэль же откинулась на спинку стула и посмотрела в окно, где за мутными стёклами всё ещё моросил дождь. Каждый шаг приближал их к неизведанному. Но что бы ни ждало их впереди, она чувствовала, что должна быть готова ко всему — даже к тому, чтобы принять новое обличие ради спасения старого мира.

Утром, перед тем как покинуть Лоранку, Галвиэль и Ройдар решили посетить местный рынок, чтобы пополнить припасы. Рынок был скромен и отражал угасающее состояние города. Вокруг шатались продавцы, выставившие на продажу свои нехитрые товары: несколько корзин с сушёной рыбой, крохотные связки трав, небольшие горшки с овощами и тусклые ножи, перекованные, судя по всему, из старых обломков. В воздухе висел запах моря, смешанный с ароматом прелого дерева и влажной земли после недавнего дождя.

Некоторые лавки были запылёнными, а сами продавцы выглядели уставшими и почти безразличными к редким покупателям. Время от времени кто-то громко зазывал к своим прилавкам, но этот призыв звучал, скорее, как некое унылое обязательство, чем истинное желание продать. Рынок явно видел лучшие времена. Когда-то здесь кипела жизнь, торговцы выкрикивали предложения, горожане обсуждали новости. Но теперь, после всех потерь и разрушений, это было лишь жалкое отражение прежнего процветания.

Галвиэль быстро прошлась по рядам, отметив, как многое изменилось с тех времён, когда она посещала рынки процветающих эльфийских городов, полные ярких тканей, изысканных украшений и экзотических фруктов. Сегодня рынок казался ей серым и унылым, как и весь город.

После закупок они покинули Лоранку и отправились дальше вдоль побережья на северо-запад, по направлению к агоранской части острова. Недавно прошёл дождь, и влажные луга и леса были насыщенно-зелёными, как будто природа пыталась компенсировать уныние города. Небо было чистым, солнце играло на листьях, и влажный воздух был свеж и приятен.