— И как же мне открыть этот гримуар? — спросил я, как только Кансуз замолчал.

— Это не должно быть очень сложно, — дед задумчиво почесал свою шевелюру. — Каналы у тебя разработаны… наверняка нужно лишь научиться простейшему манипулированию энергией. Я буду показывать тебе в день по кантрипу — учись их делать, повторяй, чтобы они стали получаться у тебя на уровне инстинктов, и время от времени пытайся открыть гримуар.

Я согласно кивнул, а Кансуз, закряхтев, поднялся и вышел из дома. Я последовал за ним.

— Для начала я покажу тебе основной универсальный кантрип — чародейскую метку или арканную марку, — говорил старик на ходу. — Каждый маг нуждается в некоем личном знаке: раньше для этого использовались руны, сейчас иероглифы оминуса, но в принципе можно использовать любой понравившийся тебе рисунок. Главное, чтобы его линии тебе легко давались. Этим рисунком маг может маркировать вещи, места и даже живых и не живых существ. Такая метка служит портальным якорем и фокусом для облегчения многих заклинаний. Смотри…

Кансуз остановился и начертил в воздухе сложный рисунок, похожий на множество переплетённых восьмёрок.

— Это моя марка, — учитель повторил рисунок, направляя палец вниз, и на траве появилась его переливающаяся разными цветами копия. — Владелец может по желанию сделать рисунок невидимым или раскрасить его в нужные цвета, — Кансуз щёлкнул пальцами, и рисунок растаял, после чего он повторил заклинание, сделав его невидимым; я приметил лишь слабую тень на траве, да и то скорее всего только благодаря моим тренировкам. — Имей в виду, что невидимую метку можно обнаружить с помощью заклинаний, помогающих находить магию или видеть невидимое, а также стереть с помощью другого заклинания, даже несмотря на то, что обыкновенное рассеивание магии на неё не действует. С существ такая марка развеивается через несколько дней, в зависимости от энергетического фона конкретного существа.

Учитель развеял свой знак и направился к выходу.

— Придумай свою метку, — дал он мне задание напоследок. — Сосредоточься на себе, как во время медитации, и постарайся выпускать энергию с кончика пальца, для начала рисуя в воздухе, а потом уже на какой-нибудь поверхности.

Я остался один и немедленно приступил к практике. Рисовать энергией в воздухе у меня получилось очень быстро, концентрировать энергию тонкой струйкой в пальце было не сложно. Однако она сразу же рассеивалась, и чтобы понять, как заставить рисунок держаться в воздухе, у меня ушло гораздо больше времени.

Оказалось, что чем эгоистичнее были мои мысли, чем больше я задумывался о своей цели, о том, что нужно поскорее освоить магию и спешить на помощь друзьям, тем чётче у меня получался поток и тем дольше его след оставался в воздухе. Также здорово помогало, когда я представлял перед собой ровную поверхность, на которой, как на холсте, можно было рисовать пальцем.

Когда меня удовлетворило качество получающихся эфемерных рисунков, я прилёг на диван и задумался о конкретной метке. Нужно было придумать что-то простое и одновременно близкое мне… но с этим всё было сложно — я и имя-то себе придумать не могу. Восьмёрки учителя, как знаки бесконечности, притягивали, но я не чувствовал с ними родства.

Восьмёрки… сразу же на ум пришла руна Диз — своеобразная треугольная восьмёрка. А если наложить на неё крест руны Нуд, получался простой и в то же время занятный рисунок… правда, вряд ли он отличался оригинальностью. С другой стороны, похоже, что, за исключением дварфов, рунами сейчас мало кто пользовался… да и момент, когда я научился видеть энергетические потоки, думаю, навсегда останется в моей памяти. Почему бы не увековечить его в своей личной марке?

Приняв решение, я вскочил на ноги и принялся старательно выводить придуманный знак в воздухе. Через некоторое время я попытался изобразить его уже на полу. Получалось в целом неплохо, вот только весьма коряво. К счастью, я достаточно быстро догадался, как развеивать метки — ведь после нанесения на пол угольно-чёрные каракули так на нём и оставались. Нужно было представить, будто дёргаешь за центр рисунка, как за ниточку, и тогда он начинал таять.

Не знаю, сколько времени я провёл, рисуя и развеивая метку… я сосредоточился на том, чтобы рисовать как можно быстрее и в одно движение, чтобы линии у меня получались ровными. Наконец я почувствовал некоторую уверенность в себе, да и рисунок уже не вызывал рези в глазах своей корявостью.

Сделав паузу — никакой усталости или голода я по-прежнему не чувствовал, — я подошёл к лежащему на столе гримуару и попытался открыть его. Крепко сжатые костяные зубцы, казалось, немного ослабили хватку, но по-прежнему не поддавались.

Что ж, значит, нужно практиковаться дальше, так что я вернулся к рисованию. Теперь я пытался создать невидимую метку, а когда у меня это получилось, стал пробовать другие цвета. Но с ними у меня возникли трудности: как я ни старался, все цвета получались тёмными. Наконец я даже сел на диван и, сосредоточившись, стал выпускать из пальца тонкий поток энергии, пытаясь добиться светло-жёлтого цвета. Получалось плохо, радостный солнечный окрас энергетического потока держался лишь несколько секунд и тут же приобретал грязноватый оттенок.

За этим занятием меня и застал вернувшийся учитель. Какое-то время он молча наблюдал за моими потугами, а потом ехидно поинтересовался:

— Ну что, не получается?

— Да нет, учитель! — заметив наставника, я прекратил попытки, вскочил на ноги и, совершенно не задумываясь, быстро начертил свой знак в воздухе. — Вот, придумал и натренировал… только светлые цвета почему-то не получаются!

Кансуз сперва удивлённо смотрел на висящий в воздухе чёрный рисунок, а потом расхохотался.

— Молодец! — похвалил он меня, отсмеявшись. — А на поверхностях пробовал?

— Конечно, — отрапортовал я, развеял метку и начертил её уже на полу. — Гримуар пока не поддаётся.

— Ну что же, — Кансуз одобрительно кивнул. — Тогда давай я покажу тебе ещё один кантрип.

Дед щёлкнул пальцами, и над его головой появились четыре ярких белых шарика.

— Танцующие огоньки, — пояснил учитель. — Ах да, что это я… — Шарики внезапно схлопнулись. — Смотри внимательно, — старик вытянул руку, и я смог разглядеть мгновенную концентрацию энергии. — Да будет свет! — тут он опять щёлкнул пальцами, и огоньки возникли снова. — Это заклинание из школы Вызова, и у него два компонента — вербальный и соматический. То есть ты должен сделать какой-нибудь жест и что-нибудь произнести, при этом канализируя энергию для заклинания. Создавать можно до четырёх огней, можешь придавать им разную форму, а также перемещать их силой мысли. Если перестанешь переливать им толики своей энергии, они развеются примерно за минуту.

Кансуз похлопал меня по плечу и заторопился уходить.

— Учись вызывать огни, двигать их и не забывай пробовать открыть гримуар, — скороговоркой выпалил дед и был таков.

Я вздохнул и, сосредоточившись, закрыл глаза. Этот кантрип не давался мне гораздо дольше: я никак не мог понять, каким образом можно оторвать энергию для огоньков от контура в своём теле. После нескольких часов мучений, проб и ошибок, я наконец уселся прямо на пол у стола и стал медитировать, уже привычно прогоняя разлитую вокруг энергию по замкнутым каналам своего тела. Возможно, следует просто представить огоньки, допустим два, над головой, а с руки выпустить достаточную для них энергию?

Это оказался верный путь, и, как только у меня получилось совместить выброс энергии, жест и слова в одном коротком промежутке времени, огни появились. Я сразу почувствовал два своих энергетических сгустка над головой. Ощущение было очень странным и непривычным, я не мог видеть ими, но ощущал их как частички самого себя. И действительно, стоило подумать, как огоньки послушно перемещались. Причём создавалось впечатление, что им было приятно выполнять мои указания, и этот настрой передавался мне… а может, это была просто эйфория от наконец-то получившейся магии.