— Интересный флешбэк… — серьёзно потянул Ванорз, задумавшись. — Не вижу смысла не верить ему. А это значит, что нынешние истории о той войне насквозь лживы.

— Историю пишут победители, — подметил Гильт. Его, похоже, тоже здорово впечатлил мой рассказ.

— Да обыкновенная заставка из лора, — пренебрежительно отозвался Люпа. — Чисто чтобы добавить атмосферы весьма скучному квесту.

— Не скажи… — не согласился с ним Ванорз. — Даже если ты прав, мы явно наткнулись на сюжетку, причём сюжетку фракционную, связанную с целой богиней! А это значит, что, выполнив миссию, мы получим серьёзные плюшки и кучу опыта.

— Или кучу проблем, если где-нибудь налажаем…- резонно заметил Люпа, дожёвывая свою еду и натягивая просохшие сапоги. — Ладно, я спать. Разбуди меня часов через шесть.

Плут отправился к одной из приготовленных дварфом лежанок, расстелил там свой спальник и плюхнулся отдыхать. Мы тоже скоро доели и какое-то время просто молча сидели, размышляя. Мои шерстяные носки достаточно быстро высохли, и я надел их на ноги, наслаждаясь приятным теплом. Ботинки по-прежнему оставались влажными.

— Ложись спать, Безымянный, — добродушно сказал мне Гильт. — Я прослежу за твоей обувкой. В этот раз я подежурю с Ванорзом, лады?

Я согласился и пошёл устраиваться на второй лежанке из веток. Было весьма прохладно, поэтому, сняв кольчугу, я натянул на себя блузу и забрался в спальный мешок. Удобно устроившись на любимой подушке, я стал наблюдать за весело пляшущими язычками пламени и прислушиваться к неспешному разговору товарищей, обсуждавших мой рассказ. Их слова навевали на меня воспоминания о пережитом, и я сам не заметил, как провалился в сон, в котором снова и снова повторялись разные моменты столь живых чужих воспоминаний.

Проснулся я от того, что меня тряс за плечо дварф. Быстро собравшись и освободив ему лежак, я перебрался ближе к костру. Ботинки высохли, хотя их здорово перекосило, и выглядели они печально. «Хоть не сели и то ладно», — подумал я, натягивая их на ноги. Люпа неслышно бродил вокруг стоянки и вернулся к костру, когда уже светало.

После завтрака мы собрались и двинулись на север, решив осмотреть зону у гор, прежде чем возвращаться в Дифус. К вечеру мы поднялись до самого края террасированной равнины, сделав за весь день лишь в полдень одну-единственную коротенькую остановку. Вид отсюда открывался тоже очень живописный, однако мне было не до того: я откровенно устал, к тому же мне казалось, что мои ботинки вот-вот развалятся. Шли мы всё время очень споро, эльфы не хотели устраивать ещё одну ночёвку на равнине, где нас было легко заметить.

Заночевали мы на опушке, повторив очерёдность дозоров прошлой ночи: Гильт теперь старался проводить как можно меньше времени наедине с Люпой. Как ни странно, утром я проснулся отдохнувшим и полным сил. Теперь мы шли по лесу, который с каждым шагом становился всё более дремучим. К тому же путь наш хоть и плавно, но всё круче уходил вверх, а подниматься в гору в темпе, заданном эльфами, было сущим мучением.

К вечеру мой левый ботинок начал шлёпать у носка отходящей подошвой, и когда мы остановились на ночёвку, я стал искать в рюкзаке верёвку, чтобы попытаться хоть как-то решить эту проблему. Ванорз развёл руками и извинился, сокрушаясь из-за своего недосмотра: запасной обуви у него с собой не было. Люпа просто злобно расхохотался своим отвратительным хлюпанием и процедил под нос какие-то ругательства насчёт «тупых нубов».

Эльфы отправились собирать валежник, а дварф остался помогать мне. Осмотрев ботинок, он констатировал дрянное качество работы сапожника и отрезал кусок крепкой бечёвки, которую выудил из своего рюкзака. Я было предложил заштопать ботинок — у меня до сих пор сохранились трофейные принадлежности для шитья, которые я добыл ещё в самом начале своего путешествия,- но Гильт сразу же отмёл эту идею, авторитетно заявив, что так я только окончательно угроблю обувь: лучше, мол, перевяжи бечевой и держись.

— Слушай, Безымянный, — внезапно обратился он ко мне, убирая моток бечёвки в свой огромный рюкзак. — А что значит то слово, которым обозвал меня тогда ваш скрытник? Непись… Это ж ругательство какое-то?

— Да нет… — растерялся я. — Это такое жаргонное словечко у Призванных, обозначает всех остальных. Не… персонаж. Не Призванный, проще говоря.

— М-да, — Гильт почесал бороду. — Много же у вас словечек мудрёных… порой и не понять ничего.

— Да, — улыбнулся я. — Зачастую и сами Призванные друг дружку не понимают, — дварф бросил на меня недоверчивый взгляд. — Кстати, Гильт, — внезапно вспомнил я, — а почему тебя слово «эльф» так позабавило?

— А… это! — рассмеялся дварф. — Я понял, что это очередное словечко на вашем жаргоне. Вы так длинноухих называете. Тут всё просто. Оно созвучно нашей руне «альф», у неё много значений, но зачастую так называют хитрых маленьких духов-вредителей или пакостных феечек. А в ругательном смысле всяких мелочных и вредных… персонажей. Забавное совпадение… правда?

Мы от души рассмеялись, чем весьма удивили вернувшихся с дровами эльфов.

Ночёвка прошла спокойно, правда, в свою смену я слышал в лесу какой-то зловещий вой. Когда Люпа соблаговолил присесть к костру, я спросил у него об этом, на что плут лаконично пояснил, мол, волки, но они далеко, не беспокойся.

Следующий день выдался для меня ещё более тяжёлым. Я часто останавливался подтянуть бечёвки, которые не давали ботинку окончательно развалиться, и, что ещё хуже, стал замечать, что недалёк тот час, когда и правый ботинок тоже начнёт рассыпаться.

К полудню, когда мы остановились перекусить на полянке, в просвете между верхушками деревьев, на севере, я впервые заметил горы. По мере нашего дальнейшего продвижения, лес начал редеть, и к вечеру мы вышли на опушку. Перед нами открылся вид на скалы, постепенно переходящие в горы, вершины которых терялись где-то высоко в облаках.

Дварф поспешил заверить меня, что это всего лишь иллюзия и близость гор мне только кажется, а в действительности даже до самых низких скал как минимум день пути. Ванорз, сверившись с картой, подтвердил его слова, заметив, что мы немного сбились с направления на запад, и теперь указанная нам зона находилась примерно в дне пути чуть на восток.

Через силу поужинав — от усталости меня немного подташнивало, — я, чувствуя себя совершенно разбитым, свалился на спальный мешок, кое-как стянул кольчугу, забрался внутрь и провалился в беспамятство сна.

Разбудил меня Гильт, как обычно подёргав за плечо. Я раскрыл глаза и с удивлением обнаружил, что уже утро. На мои вопросы дварф отвечал недовольным ворчанием, мол, он решил подежурить за меня, а эльфы не возражали. Но за этой показной сердитостью я прекрасно видел его искреннее участие и, хотя мне и было немного неловко, испытывал к нему благодарность.

Однако, несмотря на дополнительные часы сна, которые мне подарил Гильт, отдохнувшим я себя всё равно не чувствовал, разве что несколько отступила вчерашняя свинцовая тяжесть в теле, но зато ноги гудели, а на левой, которую я натёр неудобным ботинком, вдобавок ещё и саднила мозоль. Наскоро соорудив портянку из старой тряпки, я крепко обмотал ею ногу и натянул носок сверху. Левый ботинок, доставивший мне столько мучений, до сих не развалился только благодаря бечёвке, которую вчера повязал Гильт, так что о каких-либо особых неудобствах из-за портянки вопрос не стоял. А вот правый пока держался, и я не рискнул подвергать его дополнительной нагрузке, обматывая портянкой и эту ногу.

Перекусив, мы продолжили путь к горам. Поначалу я довольно сильно прихрамывал, но потом как-то приноровился и умудрялся даже поддерживать ритм шага товарищей: видимо, лишние часы отдыха пошли-таки мне на пользу.

Когда на очередном каменистом холме мы остановились пообедать, я посмотрел на горы, и мне показалось, будто мы не приблизились к ним ни на шаг. Обернувшись, чтобы поглазеть на лес, я увидел плавно уходящую вниз равнину, которую на востоке расчерчивала дуга реки. Она находилась довольно далеко от нас, бежала откуда-то с гор и исчезала в лесу, представляя взгляду этакую своеобразную петлю. Но не красота открывшегося вида привлекла моё внимание: на той стороне реки виднелась какая-то точка, которая двигалась к полоске, пересекающей поперёк водную гладь.