Это была ровная, по форме напоминающая тарелку низина, обрамлённая со всех сторон лесом. Отступники толпой, без какого-либо построения, стояли на противоположном склоне. Вместо одежды на них висели какие-то окровавленные лохмотья и части трофейных элементов брони, которые они использовали больше для бахвальства, чем для реальной защиты. Их лица были разукрашены, у многих на шее болтались жуткие ожерелья из отрезанных пальцев и ушей, кое у кого на шипы, торчащие из наплечников или шлемов, были насажены человеческие черепа. Особенно выделялись воины, нёсшие за спинами привязанные к телу древки с флагами или даже целые конструкции, зловеще повторяющие уже ставший таким ненавистным символ Оума: круг, из центра которого торчали восемь заострённых стрел. Кое-где виднелись также полотнища со знаком Саэлис: зелёная стрела, оплетённая телом змеи.
Завидев войска противника, всё это скопище завопило вразнобой, размахивая над головами своим оружием, намеренно зазубренным или оснащённым всякими металлическими элементами, наскоро прикованными для пущей брутальности. Некоторые даже подскакивали на месте от переизбытка эмоций… От всех них ощутимо тянуло потусторонней мерзостью. Пришлая богиня обильно одарила отступников своей «благодатью», словно в издёвку извратив детей лесного народа, моих любимых детей…
Войска уже выстроились: четыре сотни солдат плечом к плечу стояли ровными шеренгами. К каждой роте был прикомандирован отряд клириков из младших жрецов. Старшие жрецы, во главе с верховной жрицей, поддерживали в бою богиню, всегда сражающуюся в первых рядах. Я чувствовал боль и грусть, которые, словно тяжёлые камни, лежали на душе богини, и её желание поскорее закончить мучения её детей, пусть даже через смерть вырвав их из разлагающих объятий мерзкой пришлой.
Едва я стала спускаться по направлению к войскам, как улюлюкающая толпа врагов бросилась к ним на встречу. Первые ряды синхронно шагнули вперёд, выставляя щиты, а задние начали с молниеносной быстротой пускать стрелы. Над воинами зазвучали слова благословений, особенно действенных в моём присутствии, и их накрыла аура мягкого зеленоватого свечения.
Очень быстро, несмотря на значительные потери, толпа отступников достигла первых рядов, и завязался жестокий бой. То тут, то там полыхали боевые заклинания жрецов, воины сменяли друг друга, сохраняя строй. Я побежала быстрей и с ходу вклинилась в толпу, орудуя двумя причудливо изогнутыми мечами. Каждый удар был смертелен, каждый взмах, рассекающий тела едва ли не пополам, нёс освобождение ещё одной несчастной заблудшей душе.
Не прошло и минуты, как я оказалась почти в центре безрассудно атакующей толпы. Конечно, их фанатизм не был совсем бесполезен, многие мои бойцы были сражены этим сумасшедшим напором, но дисциплина и выучка, строй и поддержка клириков делали своё дело — очень скоро все нападающие будут повержены, и я лишь ускорю этот процесс, сведя потери к минимуму.
Но кто-то будто услыхал мои мысли, и позади сражающейся толпы вдруг раздались жужжащие звуки, а я почувствовала особенно смердящие выбросы магии. Что там происходит? Ускорившись и максимально усилив восприятие, я наконец-то смогла разглядеть то, что до сих пор успешно скрывала от меня вся эта пропитанная божественной деградацией толпа.
Позади этого скопища, больше похожего на отряды кровожадных берсеркеров орков, чем на бывших детей леса, оставалась кучка фанатиков, не участвующих в бою. Всё это время они читали какие-то заклинания или проводили некий ритуал, а теперь с изощрённой жестокостью лишали себя жизни: с диким воем вспарывали себе животы тупыми серпами, втыкали себе в сердце широкие куски железа или перерезали горло ритуальными ножами. И над каждым таким смертником вспыхивал в воздухе кроваво-красный овал, из которого начинали вылезать чудовищные твари всевозможных видов и размеров.
Некоторые порталы схлопывались с отвратительным жужжанием, едва только из них выпрыгивало одно существо, другие же успевали пропустить с десяток тварей, а один овал растягивала огромная ручища, каждый палец на которой был размером с человека. Все эти твари тут же бросались вперёд, в бой. А отступники вдруг утратили весь свой пыл и стали отступать за спины прибывших на подмогу монстров.
И вот уже всё вокруг заполнили тела с толстой бордовой кожей, рогатыми головами и хлещущими, как плётки, хвостами. Демоны! — забилась удивлённая мысль в моей голове. Как это возможно? Иные глупцы собирали иногда достаточно мощи, чтобы вызвать из инфернальных планов одного-двух демонов, орочьи шаманы славились тем, что могли вызвать нескольких отродий за раз… но чтобы сразу столько⁈ Причём все они так же смердели магией Саэлис, как и её последователи… она как-то связана с инфернальными планами или перенесла их откуда-то ещё?
Вопросов было много, вот только задавать их было некогда: мои бойцы гибли один за другим под чудовищными ударами монстров, которым вполне хватало когтей, чтобы раздирать в клочья щиты солдат. А ведь некоторые демоны сражались трезубцами и копьями из тёмного металла, но не гнушались подбирать и оружие павших. Я по-прежнему могла убивать этих тварей, но только теперь мне требовалось несколько ударов, чтобы зарубить даже самого мелкого демона…
— Отходите! — закричала я, отступая из центра схватки. — Все назад! Я задержу их!
Уже не было нужды сдерживаться и, широко взмахнув рукой, я высвободила заклинание ядовитого леса. Задние ряды врагов поглотили шевелящиеся побеги ядовитой лозы, порталы тут же перестали появляться. К сожалению, гигантский демон ростом с пару горных троллей всё-таки успел выбраться из портала и теперь направлялся прямо ко мне, не обращая ни малейшего внимания даже на своих собратьев, давя и отшвыривая тех из них, кому не посчастливилось оказаться на его пути.
Я чувствовала, как уходят в лес позади меня мои солдаты, оставив больше трети воинов павшими. Я же должна сражаться здесь и перебить всех врагов, иначе охотиться будут уже на моих воинов.
— Теперь вы, — убедившись, что основные силы уже отступили, я обратилась к прикрывающему меня отряду жрецов. — Уходите и поддержите отступление, здесь вы мне будете только мешать. Как только я уничтожу всю эту нечисть, я догоню вас.
Не дожидаясь ответа, я снова бросилась на демонов, моего восприятия вполне хватало, чтобы почувствовать, как уходили жрецы. Но, похоже, демоны это тоже заметили и накинулись на меня с запредельной яростью. Натиск был слишком велик, я начала пропускать удары, большинство из которых, правда, не были способны пробить мою усиленную натуральной магией броню, но всё же порой наносили мне лёгкие раны, отдающиеся едкой болью. Отлично понимая, что моя ускоренная регенерация за считанные секунды закроет все эти повреждения, я не особо обращала на них внимание, полностью сконцентрировавшись на истреблении монстров. А зря…
Один особенно крупный демон успел пырнуть меня своим чёрным копьём, перед тем как его голова полетела прочь, начисто срезанная моим мечом. Но я с удивлением услышала хруст собственных рёбер и почувствовала раздирающую боль в боку. Да что такое? — пронеслась мысль у меня в голове, и я стала анализировать своё состояние, высвобождая заготовленное заклинание лечения. Все ранения были пропитаны мерзкой магией Саэлис! — с ужасом обнаружила я. Эта магия почти полностью аннулировала божественную регенерацию. И, возможно, она и лечению помешает, — стараясь успокоиться, подумала я. Два рядом стоящих демона уже заносили надо мной свои трофейные мечи, а позади них размахивался чудовищным топором гигантский демон. Вот только если моё лечение не сработает, его удар уже и не понадобится, — мелькнула мысль в голове.
Внезапно, оба демона рассыпались в пыль, поражённые тонкими изумрудными лучами, и даже оставшийся от них прах тут же растаял исчезая, а я почувствовала лёгкое прикосновение к спине, и волны живительной энергии разлились по моему телу от этого прикосновения. На мгновение обернувшись, я с крайним изумлением обнаружила стоящую за мной жрицу. Её щит был воткнут в землю рядом, а окровавленная палица болталась на поясе. Девушка разила заклинаниями с обеих рук, пользуясь связью с находящейся рядом богиней. Верховная жрица! Миель! Приятное тепло зародилось у меня где-то в сердце, а в голове поселилась глупая уверенность, что уж теперь-то мне нипочём любой враг.
