"Башанда?" -командир ирчтани смотрел на меня сверху вниз.

"Мы не можем оставаться здесь, - сказал я. "Битва проиграна."

Мы проделали такой путь, потеряли столько жизней… напрасно.

Операция "Гномон" провалилась.

Ушара проснулась, и так же, как Наблюдатель на Наири обрел новые силы, терзая людей из экспедиции Арадьи, она обрела новую жизнь в людях и сьельсинах, которых поглотила. Тогда я резко вспомнил ее видение, которым она поделилась со мной: ее дух мерцал в пустыне Сабрата, как умирающий уголек, слишком слабый, чтобы вырваться из магнитного поля планеты.

"Нам никогда не следовало приходить сюда", - простонал я.

Но было уже слишком поздно.

На борту "Троглиты" было еще оружие NEM, но "Троглита" была потеряна.

Мы ничего, абсолютно ничего не могли сделать. Ни против Наблюдателя, ни даже против сьельсинских отщепенцев, воюющих на поверхности. Оружие было потеряно, и даже я не мог его восстановить. При всех моих способностях я не могу повернуть время вспять.

Тогда я понял дух отчаяния, который, должно быть, поселился в Леониде Бартоше на Беренике так давно. Тогда я почувствовал желание, более острое, чем все, что я знал, желание смерти, более острое, чем голод, чем жажда, желание, которое болело во мне сильнее, чем желание сна, чем животная похоть.

Я хотел умереть.

Не исключено, что именно в этот момент пришло сообщение. Я думаю, Рамантану и Анназ, должно быть, подняли меня на ноги и повели обратно к мостику, чтобы посмотреть, сможем ли мы заставить "Рею" лететь… но как бы я ни напрягал свою память, я не могу вспомнить это иначе, хотя ты, дорогой Читатель, считаешь это дешевой драмой.

Должно быть, так оно и было в тот момент.

Анназ выпрямился, поднял один коготь к тому месту, где, как я догадался, под черными перьями прятался его коммутатор. Прислушавшись, он повернулся ко мне лицом.

"В чем дело?" спросил я, опасаясь ответа. Рамантану сдвинулся, придвигаясь ближе.

В ответ хилиарх ирчтани постучал по своему наручному терминалу, и раздался голос, голос, который я думал никогда больше не услышу.

"Лорд Марло?"

"Альбе?" Я выпрямился, больное колено застонало, когда я перенес на него свой вес. Я чуть не упал. "Альбе? Кассандра с тобой?"

Ответ Эдуарда прозвучал хрипло: "Она здесь".

"Где ты?" Я вскочил на ноги, окинул взглядом оружейную, как будто мог найти этого человека, стоящего в каком-нибудь темном углу.

"На "Аскалоне", - последовал ответ. "У нас была небольшая компания, но мы с птичками проводили их". Сигнал на мгновение сбился, а когда возобновился, Альбе уже произносил следующую фразу. "... скоро в воздух. Вы можете связаться с нами?"

"Они уничтожили оружие, Альбе", - поведал я. "Наблюдатель на свободе".

"... не имеет значения", - продолжал Альбе. "Нужно убираться".

"Не имеет значения?" Я почти выкрикнул эти слова: "Ты меня слышишь? Мы потерпели неудачу!"

Должны…" Связь прервалась, слова повторялись сами собой. "- все еще должны... предупредить Империю. Можете-можете ли вы связаться с нами?"

Я посмотрел на Анназа, на Рамантану, на обломки NEM.

Полное отступление.

Это был единственный оставшийся у нас выход. Покинуть Сабрату, предоставить оставшихся в живых их судьбе. Если люди генерал-губернатора одержат победу, они пошлют корабли к Китовому Хребту, к Океану Безмолвия. К Фанамхаре. Они смогут выжить. Гастон и остальные. Ушара может пощадить их, может обратить свое внимание на меня. Была ли она достаточно сильна, чтобы освободиться от уз своей тюрьмы? Сбежать из Сабраты целиком?

"Мы уже в пути".

ГЛАВА 27

ПЕРСЕЙ И МЕДУЗА

Репульсоры "Аскалона" выли и светились голубым светом перед нами, и свет его открытого трапа сиял, как врата рая. Анназ высадил меня примерно в дюжине шагов от корабля, а сам приземлился прямо передо мной, шумно хлопая крыльями. Кассандра и Эдуард оба стояли внутри, причем последний держал руку на пульте управления, чтобы закрыть люк.

"Мы готовы к старту?" крикнул я, поправляя свое порванное пальто.

"Почти!" сказал Эдуард.

"Хорошо!" сказал я в ответ. "Кассандра! Иди на мостик и пристегнись, мы уходим!"

Она повернулась, чтобы уйти, как раз в тот момент, когда мои ноги коснулись подножия трапа.

"Стой!" Крикнул Эдуард. Его рука метнулась к кобуре, вытащив пистолет. Он направил его на Рамантану, который упал на песок в полудюжине шагов позади меня. Едва слышным голосом Эдуард выдохнул: "Это правда. . . "

Рамантану остановил свое продвижение. Его люди уже падали на песок рядом со мной, их эскорт из ирчтани высадился через несколько мгновений после этого. "Эти сьельсины под моей защитой, А2!" сказал я. "Опусти оружие!"

"Я не поверил", - пролепетал он. "Кассандра сказала мне, но я не поверил".

Сама Кассандра остановилась на полпути к внутренней двери.

"Поверь!" сказал я. "И опусти оружие. Рамантану и иже с ним присоединились к нам. Они мои!"

"Твои?" Альбе скорчил гримасу.

"Мои!" подтвердил я ему: "И больше не желаю ничего слышать!" Я повернулся, чтобы выкрикнуть приказы на родном языке ксенобитов, подталкивая их вверх по трапу. Они пошли, не задавая вопросов, Рамантану задержался наверху трапа, как верный пес. Вернув свое внимание к Эдуарду, я добавил: "Мы убьем их… если придется. Пока же они могут быть полезны".

К моему удивлению, другой мужчина не стал спорить. Будучи прагматиком, человек из АПСИДЫ спросил: "А как же Исполин?"

"Мы ничего не можем сделать. Я ..." Как я мог объяснить то, что сделал, так, чтобы меня поняли? Наблюдатель был всего лишь волной энергии, по форме и сути мало чем отличающейся от радиопередачи. Я разбил эту волну, как мелководье разбивает море, изменил ее курс и направил в более низкое состояние, заставив погрузиться в овраги потенциального времени. Однажды она уже выкарабкалась, и я был уверен, что выкарабкается еще раз.

В конце концов я сказал только: "Я ранил его. Но не могу убить без оружия Персея".

"Что случилось?"

"Я расскажу тебе позже!" пообещал я, протискиваясь мимо него в трюм, крича сьельсинам и ирчтани, чтобы они занимали места в раскладных креслах, которые стояли по обе стороны большого трюма. "Кассандра! Мостик! Живо!" Она задержалась у двери и наконец вошла в нее. Вернув свое внимание к Эдуарду, я спросил: "Где Нима?"

"В безопасности в своей каюте". Альбе бросился за мной. "Адриан, должно же быть что-то, что мы можем сделать!"

"Ничего!" Я остановился как вкопанный на полпути к внутренней двери и повернулся к мужчине. Он назвал меня Адрианом. "Ты разбираешься в литературе лучше меня, Эдуард! Ты знаешь, чего это стоило команде Наири. Ты знаешь, как трудно убить этих тварей".

"Но если бы мы могли достать дюжину стандартных ЭМИ-зарядов, рассчитать время их срабатывания… три минуты? Пять минут? Это могло бы имитировать оружие "Персея".

Я повернулся лицом к молодому человеку. Эдуард сжал челюсти, в его глазах читалась твердость. Каким старым я себя почувствовал! Каким усталым. Я напомнил себе, что перед мной человек, который не сражался с сьельсинами и их ручными колдунами. Для юного Альбе битва только началась. Бросив взгляд на Кассандру, чувствуя, что мое терпение иссякает, а гнев поднимается, как сама Ушара из песков пустыни, я прорычал: "И где мы собираемся достать это оружие, Альбе?"