Она будет страдать... если ты не пойдешь.

"Мы должны помочь. Ты так сказала", - ответил я, глядя на нее. "Я нужен Императору".

Я нужен Тихому.

"Ты серьезно?" Глаза Кассандры горели зеленым огнем. "Мы уходим?"

"Я позвоню лейтенанту утром", - сказал я. По правде говоря, у меня не было выбора. Если то, что сказал Алдия, правда, и Империя угрожает прекратить поддержку джаддианского кораблестроения, у них не будет другого выбора, кроме как передать меня. Империя нуждалась в джаддианском флоте и особенно в армиях клонов Джадда, но Джадд нуждался в имперском золоте гораздо больше. И даже больше, чем золоте. Уран. Иттербий. Адамант. Антиводород. Антилитий.

Джадд нуждался в Империи так же сильно, как Империя нуждалась в Джадде.

А Империя нуждалась в Адриане Марло.

Император нуждался во мне.

"Абба". Голос моей дочери сразу стал очень тихим. "Что с Испытанием?"

Я посмотрел на нее, оторвавшись от своих мыслей о геополитике.

Испытание Сердца.

"Ты уверена, что готова?"

Кассандра ответила: "Гидарнес считает, что я справлюсь. И если мы уйдем..." Она замолчала, и в ее глазах мелькнула ужасная мысль. "Если только... Я не поеду с тобой?"

В том, как изогнулись ее брови, прозвучала боль. Мне пришла в голову мысль оставить ее, но тень Валки словно зависла между нами и смотрела на меня с портрета, нарисованного на стене. "Твоя мать убила бы меня, если бы я попытался оставить ее", - сказал я. "Я не оставлю и тебя".

Девушка просияла, но мое сердце упало. "Ты знаешь, в чем заключается Испытание?"

Она покачала головой. "Никто не знает. Мастера не говорят об этом".

"Ты не обязана проходить его", - сказал я.

"Я хочу пройти его!" - сказала она и выпятила подбородок.

"Но Anaryan, - сказал я, - студенты, которые не справляются.......они не возвращаются".

"Они умирают, ты имеешь в виду", - сказала Кассандра. "Абба, я не провалюсь".

"Ты не можешь провалиться", - сказал я. "Я не могу тебя потерять".

"Не потеряешь!" - ответила она. "Я потерплю неудачу, только если ты не позволишь мне попробовать. Если я уеду отсюда не маэсколом, Абба..."

"Я знаю!" сказал я.

"Гидарнес верит, что я смогу это сделать", - сказала она. Голос внезапно стал очень тонким, когда она спросила: "А ты?"

Что я мог на это ответить?

"Хорошо", - решил я. Я не мог ее остановить. Решение о прохождении Испытания принимала только она, и, если Гидарнес одобрил ее решение... никакая сила на Джадде не сможет ее остановить.

"Абба". Ее пальцы нашли мои и сжались. "Я не потерплю поражения".

Я положил свою вторую руку поверх ее. "Я знаю... Я ..."

Кассандра придвинулась ближе. "Хотела бы я знать, что сказать. О дяде Криспине. О дедушке".

"Тебе не нужно ничего говорить", - заверил я. Говорить было нечего. Мы долго стояли вместе, никто из нас не двигался. Я молча обхватил ее худенькие плечи.

Единственная семья, которая у меня осталась.

Наконец я открыл рот в поисках слов и нашел их. Глядя вниз, на светящиеся водоросли и лунный свет, играющий на черно-нефритовом море, я сказал: "Знаешь ли ты, Anaryan, что мы живем в поистине прекрасном мире?"

ГЛАВА 5

ИСПЫТАНИЕ СЕРДЦА

Мне не разрешили присутствовать на испытании Кассандры. Обряды и священные тайны Маэсколов были именно такими: таинственными. Только те, кого принимают в орден, знают, что влечет за собой Испытание Сердца, а принятые дают священную клятву - Ахура Мазде, своим мастерам, самой своей жизнью - никогда не раскрывать природу этой священной тайны.

Что произошло с Кассандрой за неделю до нашего отъезда из Джадда, я сказать не могу. Она никогда не рассказывала мне, а я не спрашивал. Ибо разве я сам не посвященный? Аколит традиции, куда более странной и тайной, чем все, что практикуется на Джадде?

Но я знаю, почему они называют это Испытанием Сердца, или, по крайней мере, часть этой причины.

С какими трудностями столкнулась Кассандра, поднимаясь на гору в то сырое и душное утро, я не могу сказать, но мое собственное сердце пошло с ней, последовало за ней вверх по Скале Аспара к Аташ Бехрам Джадди, храму Вечного огня, расположенному на самой высокой террасе, которую человек вырезал на горе, ближе к кальдере.

Мое сердце первым подскочило к горлу в стремлении поспешить за дочерью.

"Ты же знаешь, она может не вернуться", - сказал мастер Гидарнес дю Новарра, навестив меня на вилле накануне вечером. Кассандра ушла нести вахту в агиарий Дома Вулкана. Неофитам предписывалось не спать в ночь перед Испытанием, бодрствовать в молитве и посте в темноте, пока не появится солнце, которое отмечало часы, называемые Хаван.

"Я знаю", - сказал я в ответ. Бутылка в моей руке была почти пуста. Рука перестала дрожать.

"Большинство неофитов не предпринимают попыток, пока им не исполнится сто стандартных лет".

"Она сказала, что ты сказал ей, что она готова", - сказал я. Я всегда считал, что столетняя подготовка - необходимое условие, но жизнь в Школе Огня развеяла это и многие другие заблуждения. Неофит мог подняться на гору уже на второй день обучения в Школе Огня - хотя, по слухам, так поступили только трое, и двое из них погибли. Просто большинство из них сначала учились смирению и терпению, которых требовало Испытание.

Гидарнес улыбнулся, его сатирский лик напомнил лицо принца Каима-Олорина, моего друга и покровителя. "Она готова", - ответил он. "У нее нет другого выбора. Вы уезжаете через несколько дней".

"Si", - сказал я и, вспомнив себя, перешел на более официальный стиль. "Ari".

"Я понимаю, что солланы наконец-то забирают тебя", - сказал он. "Что ты не по своей воле уходишь". В ответ я лишь наполнил свой бокал. "Думаю, ты любим богом", - заявил Гидарнес. "Тех, кого бог любит больше всего, он проверяет сильнее всего, как золото в огне, чтобы узнать, истинны ли они".

"Не говори со мной о своем боге, Мастер Меча", - сказал я, пожалуй, слишком резко. "Утром он может забрать у меня мою дочь".

"Бог ничего не забирает". Гидарнес на это покачал головой - возможно, он восполнил бы этот момент глотком вина, если бы я ему предложил, - и сказал: "Кассандра спустится с горы завтра вечером. Вот увидишь".

"А если нет?" спросил я.

"Тогда ты провел с ней почти сорок хороших лет", - сказал хозяин. "Это больше, чем у меня было с моим Мардуном".

Я уставился на него. "У тебя был сын?"

"Только один", - сказал мастер. "Моя жена дала ему дурное имя. Мардуния - это мягкий на древнем языке. Нежный. Он пошел на Испытание, как и я, и намного раньше, чем был готов..." Мастер Меча замолчал, разглаживая складки на своей белоснежной мандии. "Он хотел стать самым молодым, кто достигнет Девятого Круга".

"Мне жаль", - сказал я.

"Не стоит, - сказал он, вставая, - в эту ночь из всех ночей". Мастер положил руку мне на плечо. Я едва почувствовал это из-за вина. "Приходит время, когда мы должны отпустить их, Аль Брутан. Время, чтобы позволить им взлететь... или упасть".

Я поднял голову и посмотрел в заостренное лицо мастера Гидарнеса. На нем лежала тень - бледное отражение мальчика, который поднялся на гору и не вернулся. "Что это за Испытание?" спросил я, зная, что не получу ответа. "Скажи мне".

Гидарнес лишь похлопал меня по плечу. "У нее есть крылья, у твоей девочки", - был единственный ответ, который он дал. "Верь в нее".