"Кто же ты тогда?" спросил я, не выпуская из руки меч. "СОП?"

"Ничего настолько примитивного", - ответил он. Серые глаза моргнули. Стали черными. Со стоном он вздохнул, встал, поднял одну костлявую руку с длинными пальцами, чтобы смахнуть волосы с лица. Впалые щеки все еще были залиты слезами, но все остальные признаки печали исчезли с лица мужчины. Волосы, которые он зачесал в сторону и которые сначала казались черными, как мои собственные в юности, стали серыми, как зимнее облако, затем белыми, как кость. Кожа, которая всегда была бледной и желтоватой, стала еще белее, и казалось, что сами кости лица изменились, когда грубая мускулатура, покрывавшая их, вздулась и сдвинулась.

Там, где раньше стоял высокий и мрачный секретарь, стояло существо с гладким лицом и белое, как смерть, белое почти как сьельсин. Оно улыбнулось мне, обнажив мелкие и редкие зубы.

"Опустите оружие, коммандер Веди, - сказало существо, которое было Присцианом Ласкарисом.

Бросив взгляд в сторону, я увидел, что молодой коммандер достал свой пистолет.

Вместо этого Веди выстрелил.

Выстрел отразился от личного щита существа - должно быть, он активировал завесу, когда встал, потому что я был уверен, что Ласкарис не был защищен в предыдущий момент.

Секретарь поднял руку в ответ. Что-то серебряное и быстрое, как стрела, вылетело из его рукава, и я услышал гул репульсоров и почувствовал статическую дрожь, когда вторая ракета-нож метнулась вперед. Предвидя щитовую завесу Веди, тварь затормозила, когда достигла его, а затем нанесла сильный удар в грудь.

Доминина закричала, и метательный нож вылетел из-под ребер ее командира прямо в ее открытый рот. Другие младшие офицеры были слишком медлительны. Они умерли в своих креслах. Чаттерджи, к его чести, поднялся на ноги и сделал три скачущих шага к тому, что было Ласкарисом, прежде чем метательный нож попал ему между лопаток.

Все это произошло за меньшее время, чем требуется, чтобы написать об этом, - меньше, чем за один вдох.

"Ну вот, так-то лучше", - сказало существо. Не убирая клинок от горла Кассандры, оно сделало шаг навстречу. "Ваш меч, милорд. И вообще, все ваши вещи, если позволите. У меня нет желания причинять вред вашей дочери".

Подняв левую руку, чтобы показать, что она пуста, я засунул меч обратно в ножны на поясе. "Ты - крашеный", - сказал я, той же рукой снимая щит и расстегивая механизм, удерживающий мой пояс на месте. "Не так ли?"

Тварь улыбнулась, и ее губы растянулись сильнее, чем у любого настоящего человека, обнажив зубы до самого дальнего коренного зуба. "Ты знаешь нас?"

"Я убил одного из тебе подобных", - сказал я. "Очень давно".

"Без сомнения, старая модель", - сказало оно. Голос стал резче: "Твои вещи, Марло. Сейчас же".

Я колебался. "Ты - МИНОС".

"И ты пытаешься заставить меня говорить. Это не поможет", - сказало существо. "Твои вещи!"

Я уронил пояс и по указанию крашеного пнул его ногой.

Андрогин наклонился, чтобы поднять его, перекинув через плечо. Он поднял палец, и клинок, который убил команду мостика, закружился по орбите вокруг моей головы, напоминая созвездие дронов, которые всегда сопровождали Кхарна Сагару. "Одно неверное движение с твоей стороны - и я убью девчонку. У меня приказ доставить тебя к генералу живым".

"Какому генералу?" спросил я, опасаясь, что ответом будет Вати, сильная правая рука Дораяики.

"Музугара", - ответил крашеный. "Ты его знаешь, я полагаю?"

Музугара… Это был не тот ответ, которого я ожидал. Мой Красный отряд одолел Музугару в битве при Тагуре. Это была наша первая совместная миссия после того, как я стал имперским рыцарем. Мы разбили флот сьельсинов на орбите, и Музугара отступил, оставив Тагуру человечеству. Тогда принц узнал имя молодого Адриана Марло и унес с собой историю о том, как тот в одиночном бою убил Аранату Отиоло, чтобы поделиться ею со своими сородичами. Я видел Музугару мимоходом в Актеруму. Он был одним из тех принцев, которые поклялись в рабстве у ног Сириани Дораяики - один из немногих. Вместе с Аттавайсой, Пеледану и десятком-другим он пережил яд Пророка и Аэтаванни, который скрепил тысячу с лишним кланов сьельсинов в единый железный стержень, направленный в сердце человечества.

"Да", - сказал я.

"Он будет очень рад тебя видеть", - сказал крашеный, обходя меня и направляясь к голографическому колодцу. "Он скоро приземлится. Пойдем встретим его?"

Заговорила Кассандра. "Ты никогда не выведешь нас с этого корабля. На борту сотни людей".

"Есть, не так ли?" - размышлял гомункул. "Но снаружи тысячи сьельсинов. Почему бы нам не открыть двери?"

"Не надо!" Я рванулся к нему.

Ласкарис снова поднял палец, и лезвие, вращающееся вокруг моей головы, сверкнуло на расстоянии вытянутой руки от моего лица. Я знал, что лезвие Кассандры должно быть прижато к ее горлу, потому что она зашипела.

Крашеный аккуратно перешагнул через остывающий труп Веди и что-то набрал на капитанской консоли. Над голографическим колодцем появилось диагностическое окно. Сирены прекратились, и в этой странно сладкой тишине я услышал шипение далекой пневматики, когда все трапы и люки на "Рее" широко распахнулись.

Сабрата содрогнулась от конвульсий новой луны, и я представил себе, как в глубине Фанамхары падают камни, как дюны надвигаются, подобно приливу. Мгновение спустя прилив и впрямь хлынул. Звуки выстрелов и крики людей разносились по приземлившемуся кораблю. Спокойный гомункул подошел к Кассандре и снял с нее пояс со щитом и двойные мечи, которые дал ей мастер Гидарнес.

Некоторое время мы стояли втроем, как будто ждали в лифте. Крики сменились воплями, и я увидел, что Кассандру трясет, в ее глазах слезы, на щеках тоже - но я знал, что не могу подойти к ней. Я молился, чтобы Эдуард нашел Ниму, молился, чтобы Гастон смог найти какую-нибудь защиту.

Но в глубине души я знал, что все потеряно.

Крашеный откинул рукав, обнажив посеребренные перчатки, в которых хранились и метались его ножи-ракеты. Несомненно, какое-то устройство, встроенное в его моторную кору, управляло машинами. На мгновение он поправил там какую-то ручку, прежде чем расправить одежду, выглядя совершенно беззаботным.

Наступившая тишина оглушила нас, а затем прервалась.

В коридоре послышались шаги.

Дверь распахнулась, явив море сьельсинов, закованных в черные пластинчатые доспехи, с Белой Рукой, нарисованной на их нечеловеческих нагрудниках.

"Джентльмены!" Крашеный поклонился, кровожадный арлекин. "День принадлежит нам!"

ГЛАВА 21

БЫВШИЙ ПРИНЦ

Сьельсины обыскали нас с Кассандрой, но крашеный уже забрал у нас все, что было нужно. Они связали нам руки веревками и повели с "Реи". Нам пришлось переступать через тела как защитников, так и сьельсинов, и когда мы добрались до трюма, я попросил: "Закрой глаза, Кассандра".

Она не послушалась.

Вокруг нас повсюду лежали мертвые, тела, изжеванные действиями нахуте и сьельсинов. Горла были по-разному перерезаны или разорваны, и у нескольких скахаримнов по подбородкам текла красная кровь, в то время как другие вытирали свои скимитары о туники наших мертвецов или наклонялись, чтобы ограбить или осквернить павших.

Через мгновение мы прошли через этот микрокосм ада и вышли на прохладный ночной воздух. Все было освещено адским заревом наших горящих кораблей, и то тут, то там вдалеке мелькали вспышки лучей частиц или плазменных выстрелов. Бой не был окончен, но, казалось, затих на краю посадочной площадки, ближайшей к "Рее". В темноте я больше не мог разглядеть "Аскалон". Был ли он еще там? Дошел ли до него Эдуард?