* * *

В конце концов Анназ сам поднял меня в воздух. Я почувствовала, как его когти впились мне в плечи. Я старался не думать о Кассандре, о том, как воздух наполняли ее протестующие крики. Будет лучше, что она покинет меня. Ушара будет тянуться ко мне, как уже дважды было. Чем дальше от меня будет дочь, тем в большей безопасности она будет находиться. Возможно, я не доживу до того дня, когда она простит меня, но она будет жить.

Ветер пронесся мимо нас, почти оглушив меня, и я вцепился в лодыжки хилиарха.

"Не дай мне упасть!" крикнул я в ветер.

Командир ирчтани хрипло рассмеялся. "Не такой уж ты и тяжелый, Башанда!"

Оглянувшись назад, я увидел остальных, летящих внизу позади нас, сьельсинов - моих сьельсинов - свисающих с людей-птиц с огромными крыльями, как змеи в когтях стольких ястребов. Под нами горел лагерь, столбы дыма поднимались в полупрозрачную ночь. Кривые башни сьельсинских десантных кораблей, словно копья, пронзали пустынные равнины, а корпуса наших шаттлов извергали в небо оранжевое пламя.

"Рея" лежала под нами, огромный скарабей, зеркально черный во мраке.

Я не мог разглядеть "Аскалон" в этом море дымящихся кораблей.

Вытянув шею под порывами ветра, я посмотрел назад, на Фанамхару, на Китовый Хребет на востоке. За ними простирался горизонт, изогнутая дугой линия, изгиб Сабраты, едва видимый с нашей умеренной высоты. Там, на краю земли, мерцал слабый свет. Рассвет еще не наступил, но темнота этой ужасной ночи рассеивалась.

"Вниз!" крикнул я Анназу и хлопнул его по лодыжке рукой.

Ирчтани широко распахнул крылья, и мы по спирали стали опускаться на землю. "Рея" приближалась все ближе, и через мгновение мы проплыли ниже уровня ее антенн и задних орудий. Когда нас отделяло от поверхности всего два фута, хилиарх отпустил меня, и я упал, согнув колени, чтобы принять удар. Рамантану приземлился слева от меня, его нес Инамакс. Птицелюди приземлились через несколько мгновений после этого, подняв свои плазменные горелки и повернувшись лицом к открытому трапу.

"Нам нужно добраться до мостика", - сказал я на гальстани. "Возможно, жесткие линии все еще работают, а если нет, что ж…" Я поднял запястье. "Мой терминал не работает". Я должен был попытаться связаться с Нимой, предупредить его о приходе Кассандры и лучше передать мои приказы.

"Рамантану-ких", - сказал я, обращаясь к капитану - моему рабу - на его родном языке. "Кто-нибудь из ваших людей на борту, ты знаешь?"

"Там будут мнунатари", - ответил Рамантану.

Я нахмурился, глядя на однорогого капитана. "Мнунатари" на сьельсинском означало "торговец".

Рамантану пояснил: "Они собирают тела. Берут то, что могут найти".

Падальщики.

"Biqunna o-tajarin'ta wo!" сказал Рамантану. Мы убьем их.

Капитан пролаял приказ своим людям и поднялся по трапу, стуча когтистыми лапами по металлу. Я двинулся следом, но Анназ поймал меня за запястье своей чешуйчатой когтистой рукой. "Мне это не нравится, Башанда".

"Они могли убить меня до того, как ты пришел", - сказал я. "Почему они этого не сделали?"

Анназ щелкнул клювом, искоса взглянув на меня. Меня поразило, насколько низкорослыми были крылатые существа. "Я не могу сказать", - ответил он. "Но это сьельсины. Будь осторожен".

"Нам нужен каждый меч", - сказал я. "Но мы убьем их… если придется".

"Нет доверия", - сказал Анназ.

"Нет доверия".

Так мы последовали за авангардом сьельсинов вверх по пандусу, и, добравшись до верха, я порадовался, что отослал Кассандру. Я забыл о трюме, забыл крики и вопли ужаса и боли, которые мы слышали на мостике после того, как Кибалион открыл внешний люк, забыл о телах и вони скотобойни в трюме, где были убиты люди Веди.

Похоже, Рамантану нашел одного из своих мнунатари. Капитан стоял над свежим трупом сьельсина, клинок его был в черных пятнах. Мне приходилось осторожно пробираться между телами - как людей, так и сьельсинов, - и не раз мне не оставалось ничего другого, как наступать на них.

Страх - это яд.

Я добрался до внутренней двери в нескольких шагах позади Рамантану. Анназ держался рядом со мной, не сводя глаз со спин шедших впереди сьельсинов.

"Мостик прямо впереди", - указал я на сьельсинском.

Следы мародерства и осквернения были повсюду. Взломанные двери, разбитые окна, выломанные панели. Грубые рисунки и корявые письмена покрывали стены, а медный светильник свисал, вырванный из гнезда.

Мостик был в таком же плачевном состоянии. Тело командира Веди утащили, но тела Чаттерджи, Домининой и остальных остались, их животы были вспороты, внутренности извлечены или разбросаны по полу. От зловония я задохнулся. Один из сьельсинов, приземистое, широколицее существо с короткими, похожими на курносые рога, ковырялся в трупе одного из судоходцев, задумчиво раздувая ноздри.

"Raka unjasan", - сказало оно. "Хорошее мясо".

"Вейх!" скомандовал я. "Оставь их!"

Сьельсин поднял морду и посмотрел на меня. "Они мои!" сказал я, указывая на свою грудь. "Мои мертвецы!"

Столкнувшись с реальностью своего положения, сьельсин раздул ноздри. "Yukajji!" - сказало оно и запустило руку в открытый живот мертвеца. Нож пронзил глаз существа, и оно, не говоря ни слова, упало на тело.

Обернувшись, я увидел Рамантану, стоящего у поста, который раньше принадлежал Домининой. "Джиганна бросил бы тебе вызов", - сказало оно. "Так будет лучше". Капитан оглядел своих спутников - оставшихся семерых. "Кто-нибудь еще хочет бросить вызов нашей аэте? Бросить вызов мне?"

Никто не отозвался.

"Что они говорят?" спросил Анназ. "Что случилось?"

"Умерший ослушался меня", - сказал я и подошел к главному пульту. Я постучал по черному стеклу. Панель ожила, под стеклом поплыли четкие изображения. Я нашел коммуникатор и набрал адрес "Аскалона".

"Нима!" почти крикнул я. "Нима, это Марло. Ты меня слышишь?"

Говоря, я наблюдал, как Рамантану поворачивается на месте, с мокрым мечом в руке, осматривая окровавленный мостик. Анназ стоял прямо в дверях с тремя своими людьми, плазменные горелки были наготове в чешуйчатых руках. Я чувствовал напряжение между двумя народами, как между множеством струн кетгута. Мне почти казалось, что можно взять ноту, ударив по воздуху между ними.

Ответа не последовало.

"Нима, - попытался я снова. "Я посылаю к тебе Кассандру. Нима!"

Ничего.

На темной панели вспыхнуло сообщение об ошибке.

Сбой. Код 122: Обнаружен сбой в жесткой линии.

Я ударил кулаком по консоли. "Линия оборвана".

"Вы могли бы попробовать радио", - посоветовал Анназ, подскакивая ко мне.

Я попробовал, но был встречен шипящей тишиной.

Нима был мертв. Должен быть мертв, и юный Альбе вместе с ним. Кассандра не найдет корабля, который увез бы ее из этого ужасного места. Я представил, как она летит в когтях ирчтани, умирая от голода в пустыне, пока они с трудом преодолевают трехтысячемильный путь до Маркова.

У них не было шансов, как и у нас.

Мы прибыли на "Рею", чтобы умереть.

Я вцепился в край главной консоли обеими руками, сжал так сильно, что заболела правая рука. Левая - с ее ложными костями - казалась онемевшей и пустой. На меня навалилась страшная тяжесть, которую я слишком хорошо знал. Моей жизни, жизней всех, кто меня окружает.

Мира.

"Что теперь?" - спросил Рамантану на своем грубом языке.

Эти слова вывели меня из задумчивости, и я переключил комм на широкополосную связь.

Мостик наполнился потоком отрывочных голосов, каждый из которых был перегружен напряжением и статическими помехами.