Воздух рядом с ней едва ощутимо звенел от невероятного сплетения энергий. Сяохуамей вновь была сильна. Не так, как в миг их первой встречи у гроба Жу Яньхэ – на то, чтобы восстановить ту огромную мощь, что позволила Меняющей Облик поднять в незримом настоящую бурю, потребовалось бы куда больше времени. И куда больше жертв, чем несколько ослабленных до потери сознания девушек из усадьбы Таоцзы. Дину Гуанчжи было больно и неприятно видеть, как еще недавно цветущих и полных сил воспитанниц выводят из занятой Сяохуамей комнаты, придерживая под руки. Бледных, измученных, едва способных стоять на ногах. Сварливые уверения Янмей, что девушки в Таоцзы специально обучены техникам восстановления после подобных потерь, а если кто-то не справится – то невелика и утрата, раз оказались столь нерадивыми в учебе, ничуть не успокаивали Дина Гуанчжи.

Госпожа Янмей внушала ему страх, несмотря на то, что не обладала и тысячной долей сил своей сестры. Но если глядя на изящную хрупкую Сяохуамей можно было и позабыть о ее сущности, то старая Янмей подавляла своим нескрываемым возрастом и манерой держаться. Перед этой грозной старухой Дин Гуанчжи чувствовал себя нелепым юнцом, натворившим опасных глупостей. И потому он вздохнул с облегчением, когда они покинули усадьбу Таоцзы.

Как бы ни успокаивали его лисицы, заверяя, что воспитанницы проживают свою жизнь в довольстве, а после получают достаток и защиту, душа Дина Гуанчжи восставала против такого положения дел. Да, девицы живут в достатке, не испытывая нужды ни в чем – но за эту сытую жизнь им приходится платить своими силами, питая бессмертных из Пяти Дворов! Служат отверженным Небесами мертвецам не только наложницами, но и пищей, увядая раньше положенного срока! Сяохуамей раз за разом пыталась его разубедить, в то время как Янмей лишь пренебрежительно усмехалась. Лисица явно усвоила манеры влиятельных старых дам из человеческого рода.

Дин Гуанчжи не мог понять, как так вышло, что одна из сестер обладает вечной молодостью и большой силой, а вторая – лишь вечной жизнью.

- У нас разные матери, - как-то раз пояснила Сяохуамей, когда они пили чай, любуясь прекрасным садом Таоцзы, - матушка сестрицы была простой танцовщицей из рода людей, что однажды уснула в персиковом саду и пленила нашего отца своей красотой. Моя же матушка была одного племени с отцом. Жаль, что вы не видели сестрицу Янмей в молодости. Она была равна сотне красавиц, взмахом ресниц похищала мужские сердца, а улыбкой открывала ворота неприступных крепостей.

Они часто беседовали с Сяохуамей, и после этих разговоров Дин Гуанчжи чувствовал себя крайне странно. Древние полузабытые легенды оказывались отнюдь не легендами, а у тех историй, что дошли до нынешних дней, почти неизменно оказывалась некая сокрытая сторона. Даже ему, обученному заклинающему, который знал больше чем простые люди, становилось порой не по себе от того, с чем сейчас довелось соприкоснуться. Сяохуамей рассказывала об утонувших в течении времен Яшмовой Ганьдэ и Великой Цюнцзе так буднично, словно речь шла о праздничной ярмарке, что прошла пару месяцев назад.

Сяохуамей тихо вздохнула и открыла ярко сверкнувшие золотом глаза. Повела плечами, разминая затекшие от долгой неподвижности мышцы. Дин Гуанчжи поспешно подал ей флягу с водой. Сяохуамей благодарно улыбнулась ему, сделала несколько глотков. Пролила немного воды на ладонь, аккуратно отерла лицо, пытаясь освежиться.

- Печати нет в мире плоти.

Брови Дина Гуанчжи помимо воли поползли вверх. Что это значит? Как такое возможно?

- След уводит в Земли Духов, - Сяохуамей утомленно вздохнула, - нам нужно идти туда.

Земли Духов? Места за пределами мира материи, что лежат между Срединным Миром и прочими? Уйти туда мало кому под силу, а вход разыскать куда сложнее, чем врата на Жилы Дракона.

- Нужно спешить. Вдруг они уже подступают к Вратам Бездны, - Сяохуамей поднялась и бездумно стряхнула сор с юбки.

- Едва ли удастся… - начал Дин Гуанчжи и тут же осекся под насмешливым взглядом лисицы.

- Не стоит отмерять все только мерой своих знаний. Мы разыщем вход в Земли Духов на Жилах Дракона.

Дин Гуанчжи уязвленно поджал губы. Он, будучи заклинающим, привык смотреть свысока на несведущих простецов. Но рядом с Сяохуамей ощущал себя как крестьянин, который привык хвалиться, что бывал в столице уезда – и вдруг встретил путешественника, бывавшего в Западном Юе.

- Людям такое знание недоступно, - будто поняв причину его смущения смилостивилась Сяохуамей, - лишь Многоликие могут почуять эти гнезда теней на Жилах Дракона.

Их вновь связала шелковая лента – чтобы не потерять друг друга на сокрытых путях Сяохуамей теперь использовала ленту вместо связывания краев одежд. Зыбкое серебро вновь замерцало под ногами. Дин Гуанчжи отстраненно подумал, что никогда прежде не ходил по Жилам Дракона так же часто, как по обычным дорогам.

Глаза Сяохуамей засияли тяжелым темным золотом. Движения стали казаться не человеческими, заставляя вспомнить о лисице, выслеживающей добычу. Даже лицо сердечком необъяснимо истончилось и заострилось, приобретя пугающее сходство с лисьей мордочкой.

Порой Сяохуамей замирала, прислушиваясь – и, как казалось Дину Гуанчжи, даже принюхивалась к безвкусному воздуху сокрытых путей, - а потом торопливо сворачивала туда, куда он бы и не подумал пойти. Несколько раз чутье подводило Меняющую Облик. Найденные гнезда оказывались закрытыми или слишком слабыми, чтобы ими можно было воспользоваться. Дин Гуанчжи с жадным интересом рассматривал их. Они и правда походили на гнезда – неряшливые едва заметные колеблющиеся комки иных энергий, мутными тенями проступавшие сквозь серебро путей.

Новое, найденное Сяохуамей, разительно отличалось от всех прочих. Не гнездо – скорее медленно кружащий пепельно-серый водоворот. Дин Гуанчжи поморщился от подступившей к горлу желчи. Давление сил здесь было слишком непривычным и чужим.

Горячая ладонь Сяохуамей сжала его пальцы. Энергия лисицы мягко окатила Дина Гуанчжи, собираясь в важнейших точках, защищая от действия гнезда теней.

- Выпей воды, - тихо посоветовала Сяохуамей, - и восстанови силы. Ты должен быть спокоен и сосредоточен, когда мы шагнем туда. Я не знаю, как Земли Духов могли измениться за эти годы.

Дин Гуанчжи поблагодарил ее за помощь сдержанной улыбкой, и, следуя совету, сделал несколько глотков из фляги, стараясь экономить воду. Десятком вдохов и выдохов успокоил свои чувства и разум и кивнул Сяохумаей, показывая, что готов.

Это было сродни продиранию сквозь тяжелую вязкую глину. Каждый шаг, каждое движение давались с неимоверным трудом. Казалось, что невидимая преграда неодолима, что она вот-вот стянет плоть с их костей. Этому не было конца. Дин Гуанчжи уже начал думать, что они так и увязнут между мирами навеки, как неосторожные насекомые в смоле, но новый шаг положил конец растянувшемуся до бесконечности пути. Сопротивление вдруг начало ослабевать, а со следующими шагами сошло на нет.

Это белесое ровное небо, лишенное и малейшего признака облаков, на котором сияла кровавым багрянцем единственная звезда, этот ровный, не порождающий теней свет из ниоткуда и отовсюду разом, были ему знакомы. Дин Гуанчжи видел это в снах, когда его разум блуждал на грани безумия. От прежних видений это отличалось разве что отсутствием темной полупризрачной громады города вдалеке. Вместо этого вокруг них дрожали блеклыми листьями на неощутимом ветру низкорослые деревца со странно перекрученными ветвями.

Он чувствовал неприятную тяжесть. Как будто это место оплетало его незримыми нитями, как паук муху.

- Как тихо, - прошептал Дин Гуанчжи, поворачиваясь к Сяохуамей, и вздрогнул, увидев свою спутницу.

Сквозь изящный миловидный облик проступали лисьи черты – подобно тому, как темный рисунок виднеется сквозь положенную сверху полупрозрачную бумагу. Залитые темным золотом глаза совершенно не походили на человеческие. Красно-рыжая лисица – вот кем была Меняющая Облик под личиной женщины.