Почувствовав, как глаза наполнились слезами, она позволила им свободно стекать по щекам. Капли дождя с шумом ударялись о кроны деревьев, стекая вниз по их стволам, словно природа разделяла ее чувства. Потоки воды струились между ветвями, образуя небольшие ручейки, которые размывали лесную подстилку. Просто тихо плакать и позволить себе быть слабой, пока дождь очищает мир, а слезы — ее душу.

Внезапно гром раскатился мощным, оглушительным звуком, заставив девушку вздрогнуть и мгновенно вернуться к реальности. Марианна рефлекторно сжала кулаки, чувствуя, как ее сердце бьется в такт этому раскату. Дыхание стало прерывистым, горячим, но она всеми силами старалась восстановить самообладание.

Заметив Норта, возвращающегося из города с тяжелой сумкой на плече, Мари выскочила из домика, как всегда, с радостным возгласом, приветствуя брата. Ее лицо озарилось улыбкой, и она подбежала к нему, скрывая красные от слез глаза. Фигура Норта казалась почти призрачной на фоне серого неба, освещаемого редкими вспышками молний. Его плащ, промокший насквозь, тяжело свисал, цепляясь за ноги при каждом шаге, а капюшон не помогал — вода стекала по лицу, а мокрые пряди волос выскальзывали наружу и липли к коже.

— Что удалось добыть? — голос сестры был полон любопытства.

— Я купил немного вяленого мяса и ткань для нового одеяла, — парень натянул капюшон плаща сильнее. — Заходи скорее в дом, а то промокнешь!

Подскочив к брату, Мари сразу же выхватила тяжелую сумку из его рук. Она напряглась от веса, но поволокла ее внутрь, направляясь на кухню. Денег становилось все меньше, и эта мысль не оставляла их. Они старались тратить с умом, покупая только самое нужное, но запасы быстро уменьшались.

Когда Норт не был занят поездками в город, он все свободное время посвящал магии. Хижина оказалась идеальным местом для тренировок — здесь, вдали от посторонних глаз, он часами оттачивал свои умения. Книги он брал в одной специальной библиотеке, где на него постоянно косо поглядывала женщина за прилавком, но его это не останавливало. Казалось, Норт не отдыхал вовсе, ночи напролет он проводил над книгами и свитками.

Иногда он делал небольшие эксперименты, пытаясь использовать магию для улучшения их быта: заставлял воду закипать, создавал слабый огненный свет или укреплял стены хижины. Но не все шло гладко — пытаясь научиться контролировать выброс энергии, некромант направил его на ближайшие деревья. Сила оказалась слишком большой — несколько стволов разлетелись на щепки, оставляя за собой хаос из листьев и ветвей. Казалось, что сила буквально выливается из него мощным потоком, который не всегда удавалось контролировать. Эти провалы расстраивали его, заставляли становиться строже к самому себе.

Однажды, Норт вновь занимался своими магическими тренировками, его руки были окутаны тьмой. Девушка тихо вошла в дом и присела рядом, наблюдая за братом. Она молча следила за движениями его рук, завороженная движениями, и наконец нарушила тишину.

— Норт, нечестно, что мы близнецы, а сила досталась только тебе!

Нортон чуть усмехнулся, не отвлекаясь от заклинания. Сестра снова привычно дует свои губы. Он знает, что она не со зла.

— Магия — это не только дар, Мари. Это еще и труд. Учеба, тренировки, много боли и ошибок. Ты не представляешь, сколько времени я потратил на то, чтобы это хоть как-то получилось.

Демонесса фыркнула, но ее глаза светились одновременно и восхищением, и легкой завистью.

— Но мне бы тоже хотелось так уметь… Пусть и с трудностями, пусть и не сразу…

Он бросил на нее короткий взгляд и тепло улыбнулся, обнажив клыки. Здесь, в доме, они не скрывали свою истинную сущность, и хвост сестры забавно извивался, словно живя собственной жизнью.

— Когда-нибудь я научу тебя.

Ему самому казалось странным, что Мари не обладала никакими магическими способностями. Ведь они были близнецами — он всегда думал, что если сила проявилась у него, то должна была быть и у нее. Иногда ему даже приходило в голову: проверял ли это их отец вообще? Возможно, он просто не захотел искать в сестре магические способности. Нет, Норт был почти уверен в этом!

Начиная произносить заклинания, тело некроманта сразу погружалось в состояние полной сосредоточенности. Дыхание становилось глубоким и размеренным, разум фокусировался на древних словах и жестах, которые он оттачивал годами. С произнесением заклинания юноша ощущал, как энергия начинает циркулировать вокруг него, словно тепло, исходящее от невидимого потока. Она стремилась вырваться наружу, и Норт чувствовал ее вибрацию в руках.

Магическая сила иногда становилась почти осязаемой, настолько интенсивной, что ее присутствие ощущалось как давление — и на коже, и глубоко внутри, проникая в каждую клетку его существа. При каждом использовании магии Нортон ощущал, как его силы постепенно истощаются, но он был готов платить эту цену. Напряжение и постоянное чувство нахождения на грани своих возможностей становилось особенно острым, когда он брался за магическую практику, уже уставший от физической работы.

Лето принесло с собой невыносимую жару, накрыв лес и город раскаленным куполом. Фебус беспощадно палил, выжигая все вокруг, и делал воздух настолько сухим, что, казалось, заставит горло вывернуться наизнанку от кашля. Внутри хижины тоже было невыносимо, и ни толстые стены, ни плотные шторы не могли полностью защитить от зноя — жар проникал в каждую щель. Каждая поездка Норта в город становилась настоящим испытанием. Улицы были переполнены, люди искали спасение от жары, пот струился по их лицам, и тесные переулки наполнялись удушливым смрадом. Норт накинул плащ с капюшоном, чтобы скрыть свое лицо, и привлекал этим лишнее внимание — в такую жару его наряд выглядел странно. Люди бросали косые взгляды, оборачивались, но он старался не замечать их, желая вернуться домой.

Норт торопливо шагал по рыночной площади, опустив голову вниз и расталкивая прохожих плечами. Его губы пересохли, горло драло от жажды, а под плащом становилось все жарче. Он чувствовал, как перегревается, едва перенося головокружение. За спиной тяжелая сумка с овощами и мясом. Каждый шаг давался с трудом. Это лето было особенно беспощадным — за месяц светила выжгли поля с пшеницей, овощные грядки и фруктовые сады. Цены взлетели до небес. В мешочке при ходьбе одиноко звенело несколько ксалир, и от этого становилось еще тяжелее.

Не замечая никого вокруг, он с силой налетел на какого-то парня, сбив его с ног. Тот с глухим кряхтением упал на землю, подняв облако пыли. Нортон было попытался обойти пострадавшего, но незнакомец неожиданно схватил его за руку. Норт обернулся, и на мгновение сердце пропустило удар.

— Винсент?…

Кудрявый парень встал, опираясь на руку своего кузена. Отряхнув пыль с одежды, он нервно оглянулся по сторонам. Его высокая фигура с узкими плечами, скорее была утонченной и аристократичной, нежели натренированной, как у Норта. От демонического облика не осталось и следа: карие глаза, обычные человеческие уши, слегка оттопыренные, и узкая линия губ, скрывающая обычные людские клыки. Винсент не скрывался под плащом — был беспечно одет в свободную рубаху и обрезанные штаны, которые явно были ему велики и перетянуты кожаным поясом, его длинные черные локоны перевязаны синей шелковой лентой в низком хвосте.

— Привет! — протараторил Винсент, будто видел Норта совсем недавно. Его слова прозвучали слишком громко, привлекая внимание окружающих. Люди снова начали оглядываться. Без лишних слов Нортон грубо схватил кузена за локоть и потащил в один из неприметных переулков.

Шум площади остался позади: где-то раздался вскрик и звон разбитой посуды — очевидно, перепивший посетитель таверны, а чуть дальше, в тени, прятался бордель, возле которого встречали пышногрудые девицы в откровенных нарядах. Даже не взглянув, Норт шел все дальше, таща за собой кузена, пока они не добрались до тихого места за одним из домов. Он остановился, отпустил руку Винсента и скрестил руки на груди.