Энгель всегда находил повод вылить свою злобу, и порой Марианна не понимала, зачем вообще родилась. Иногда она завидовала брату, глядя, как тот уходит на занятия с Лоренсом. Но сразу вспоминала, какой ценой ему это давалось — удары, унижения и постоянная боль. Отец ненавидел их обоих, но девушку почти не били, потому что из нее лепили покорную дочь и жену. Кому нужна сломленная женщина? Всем нужна невинная, юная и послушная. Теперь она понимала это. Любимый папенька превратился в того, кого не вспомнят даже в день кончины.

Той ночью Мари пробралась к брату. Она принесла бинты и книги — те, что удалось утащить из библиотеки. Норт лежал в своей комнате, едва двигаясь от боли, но когда она вошла, на его лице появилась слабая улыбка. Он не жаловался, никогда не говорил, что ему больно. Просто принимал ее помощь, а затем, когда мог, брал книги в руки и погружался в чтение.

Близнецы осторожно ступили в хижину знахаря, их глаза медленно привыкали к полумраку, который окутывал комнату. Первое, что бросилось в глаза — влажные стены, покрытые зеленой плесенью. Потолок обвили длинные клубки паутины, чуть колыхающиеся от движения воздуха. В доме стоял затхлый, почти невыносимый запах гнили.

В центре комнаты неподвижно лежало тело знахаря, разложившееся почти до состояния скелета. Влажный воздух и сырость ускорили процесс разложения, и остатки плоти превратились в гнилую массу. Скелет был наполовину погружен в истлевшие тряпки, а остатки кожи местами покрыты грибковыми пятнами. Под ним темнело пятно крови, впитавшееся в деревянный пол.

Мари, увидев это зрелище, резко отшатнулась, ее глаза метались по скелету, пытаясь осмыслить увиденное. Побледнев, она прикрыла рот рукой, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Не выдержав, она развернулась и выбежала наружу, жадно вдыхая свежий воздух и пытаясь очистить легкие от запаха смерти.

Оставшись один, демон поморщился и натянул ворот рубахи на лицо, решительно ступая к останкам. Ему предстояло очистить хижину, чтобы здесь можно было оставаться. Подойдя ближе, он начал тихо произносить заклинание, вытянув руки. Синее пламя вспыхнуло, охватывая только труп, пыль и плесень, не задевая ничего лишнего. Нортон сосредоточился, следя за каждым движением огня. Но в какой-то момент рубаха сползла с его лица, и вонь сгоревших останков ударила в нос. Он попятился, не переставая шептать заклинание, стараясь сдержать тошноту. Еще немного и образовалось бы новое пятно для уборки.

Все это время Мари восхищенно наблюдала за братом.

— Норт, что это было?

— Считай это подарком от Сатаны, — усмехнулся он, его глаза на мгновение хитро сверкнули.

Хотя он и делился с сестрой и стариками Рейнард рассказами о своих днях на обучении у Сана, он всегда избегал подробностей. Тренировки были не из легких, каждое новое знание давалось ему ценой больших усилий. Он не хотел, чтобы Мари знала, насколько жестокими они могли быть. Его сестра и так достаточно повидала в поместье Гемоку. А еще девушка слишком любила магию и ему не хотелось ее разочаровывать.

Пламя постепенно утихло, оставив лишь тонкий слой сероватого пепла. Норт на мгновение замер, оценивая результат своей работы, затем глубоко вздохнул, убрав руки. Он повернулся к Мари, и коротко кивнул в сторону хижины.

— Теперь можешь заходить, — его голос звучал уверенно, хотя взгляд еще немного задержался на центре комнаты.

Увидев результаты, Мари принялась за более глубокую чистку.

— Норт, тут и правда много работы, — заявила она, начиная перебирать очищенные склянки и книги по полкам. — Этот угол полностью забит хламом!

— Я могу справиться сам. — Нортон попытался остановить сестру.

— Нет! Я хочу тебе помочь! — надув губы, девушка пихнула брата бедром и продолжила свое занятие.

Марианна нашла тряпку и щетку в старом, захламленном углу хижины, среди пыльных полок и поломанных досок. Тряпка представляла собой грязный, сероватый лоскут, местами протертый до дыр. Щетка выглядела не лучше — ее щетина была сильно износившейся, торчала в разные стороны, а деревянная ручка треснула от времени. Но, несмотря на свой вид они все еще могли пригодиться. Марианна стерла с них пыль и, недолго думая, принялась за дело.

Покачав головой с легкой улыбкой, Норт оглянулся вокруг. В углу он заметил старую метлу и решил присоединиться к уборке. Слегка нахмурившись, парень взял ее в руки и начал выметать остатки пепла наружу, вновь натянув ворот рубахи на лицо. С каждым взмахом воздух становился все тяжелее, и в какой-то момент он услышал сзади кашель сестры.

— Прости-и! — виновато протянул он, тут же оставляя метлу и с натугой открывая старые окна. Рамы скрипели, сопротивляясь его усилиям, но юноша не сдавался, и наконец свежий воздух стал медленно врываться внутрь.

Когда работа подходила к концу, Норт и Мари с удовлетворением оглядели свое творение.

— Мы справились, — сказал Нортон, оглядывая теперь более чистое и пригодное для жизни помещение. — Теперь здесь хотя бы можно дышать.

Потирая уставшие руки, Марианна лишь тихо хмыкнула, явно довольная своей работой.

Первые дни в хижине были наполнены физическим трудом и изнурительными заботами. Близнецы без устали очищали, перестраивали, убирали. Норт, опираясь на грубый дубовый брус, разглядывал куски древесины, которые они подготовили для новой кровати. От старой, стоявшей здесь когда-то, не осталось ничего, кроме трухи и гниющих досок. Демоны решили полностью переставить мебель, чтобы стереть болезненные воспоминания и сделать это место немного похожим на дом.

Сдвигая одну из балок, парень поморщился, увидев, как с нее осыпалась разная живность, обитающая внутри. Усталость давала о себе знать, но он старался не показывать этого.

— Мари, — окликнул он сестру, — можешь, пожалуйста, еще раз сходить в лес и поискать длинные ветви? Что-то вроде ольхи или ивы — думаю, из них получится хороший каркас для кровати.

Только что вернувшаяся из леса Марианна с корзиной трав, кивнула, вытирая пот со лба. Она поставила корзину на землю и присела рядом, тяжело дыша.

— Конечно, Норт, — ответила она. — Через минутку пойду снова, нужно только чуть отдышаться.

— Спасибо… — Он посмотрел на сестру с благодарностью. Она всегда была рядом.

Следующие несколько недель прошли в напряженной рутине. Мари занималась хозяйством, собирала ягоды и готовила еду из местных растений. Норт же регулярно отправлялся в город за припасами. Его поездки были тщательно спланированы, чтобы не привлекать внимания. Он старался выбирать время, когда улицы были пустынны, и когда не было заметно, что он может быть чужаком в городе.

Девушка сидела у окна хижины, наблюдая, как дождь за окном усиливался, образуя меланхоличные полосы на стекле. Громадные облака, переполненные влагой, разверзлись над лесом. Огромные капли с глухим гулом начали обрушиваться на землю и ветхую крышу дома.

«Каждый день здесь похож на предыдущий, — думала она. — Дни тянутся так медленно! Я знаю, что Норт старается изо всех сил, чтобы поддержать нас, но даже он измотался. Мне трудно сказать, что страшнее: жить в этом мрачном месте, или не знать, что будет дальше. Брат постоянно говорит, что мы должны держаться вместе, что все будет хорошо, но я вижу, как тяжело ему даются эти слова. Он пытается быть нашей опорой, а я, по сути, остаюсь только его зеркалом, отражающим то, что он хотел бы видеть.»

Ее руки еще помнили каждое прикосновение к грубым поверхностям хижины. Кожа на ладонях была натерта, с местами появившимися красноватыми пятнами, а кончики пальцев слегка саднили. Регенерация демонов быстро справлялась с повреждениями, гораздо быстрее, чем у обычного человека, но каждый день она пополняла ладони новыми и новыми повреждениями. Мозоли только начинали формироваться, но уже чувствовались, когда она касалась чего-то.

«Работа здесь не позволяет нам думать о большем, чем о текущих делах. Норту все труднее находить время для себя, для отдыха. Он изматывается, и я боюсь, что его силы не хватит на нас двоих. Может быть, если бы я могла что-то сделать, чтобы облегчить его бремя, я бы это сделала. Но все наши усилия кажутся такими бессмысленными, как будто мы просто пытаемся затушить огонь древесиной.»