Руки сами тянутся к нитям. Найти нужную не так сложно. Полвека — достаточное время, чтобы в совершенстве овладеть техниками, дарованными Сатаной. И пусть судьбы в мире смертных едва видны, его глаза сразу находят нужную. Незнакомая, паршивого болотного оттенка, она будто источала смрад. Под стать тому, кто погряз в грехах.

Мессия прикрывает глаза и бесцеремонно проникает в воспоминания чужака. Ему нужны самые недавние, поэтому он не уходит слишком далеко. К тому же, нити смертных, уходящие глубже, могли хранить в себе их прошлые жизни, и терять время на это он не собирался.

Яркий свет бьет в глаза. Невыносимая жара. Пот льется по вискам, узорчатая повязка на лице липнет к коже. Хочется сорвать ее, вдохнуть полной грудью, но он понимает, что нельзя. Те, кто в первые дни дышал этим песком, не протянули долго. Песчинки впиваются в кожу, натирают ее до красноты. Высокие сапоги не спасают, но в открытой обуви будет еще хуже. В самом начале, когда они только приспосабливались к жизни здесь, он и Аспид долго спорили, в чем удобнее патрулировать лагерь.

Аспид. Аспидион.

Нортон неосознанно цепляется за знакомое имя и скользит дальше по нити.

«Это не то, что нужно тебе сейчас, идиот!» — раздраженно думает он, но продолжает идти.

— Аспид, клянусь, я не трогал ту женщину! Я нашел ее и принес сюда, чтобы родственники смогли опознать тело. Это ведь была Альма…

Речь звучит неискренне, и мужчина, восседающий на громоздком кресле, только взмахивает рукой, прогоняя говорящего. Мессия задерживает взгляд. Смотреть глазами чужака непривычно. Люди видят плохо, а песок режет глаза, но этого хватает, чтобы разглядеть самого Аспидиона.

Изящный, почти хрупкий молодой мужчина с нежными чертами лица. Его локоны были змеями, что вились вокруг него, шипели, извивались, но хозяин лишь поглаживал их длинными пальцами. Его глаза скрывала черная кожаная лента, а свободная одежда пастельных оттенков выглядела заметно потрепанной.

«Аспидион у них главный.»

Мягко выныривая из воспоминаний, Нортон на мгновение останавливается, все еще сжимая в пальцах нить. Почему его руки дрожат? Нужно было заглянуть в самое ближайшее, в то, что действительно важно, но почему-то страх подбирался слишком близко. Он резко тряхнул головой, вновь прикрыл глаза и погрузился глубже.

И увидел то, чего боялся.

С силой он заставил себя досмотреть путь до Песчаных Когтей. Нужно было убедиться, что он действительно сможет повлиять на этого человека. Призвать его в свой мир было не сложно. С Иви это происходило само собой — слишком долго они делили одно тело, но сейчас все было иначе.

Демон сосредоточился. Через толщину ткани пробиться тяжелее, но он не отступил. Медленно, методично, он нашел свою будущую жертву.

Обвить его душу руками, затащить к себе, как в капкан.

— Скажи своему главарю, что Мессия пришел, и если ты не принесешь ему этот камень немедленно, я сделаю все, чтобы ты познал муки Ада. — Гневные слова лились из уст Норта, словно тягучая магма. — Кольцо ты тоже отдашь.

Тощий мужчина дрожал всем телом. Его грязные, заштопанные тряпки висели на нем, как на пугале, а голову стягивал выцветший желтый платок. Но демону не было дела до его внешности. Он встряхнул «гостя» за шею, его пылающий взгляд буквально впивался в дрожащую фигуру. Казалось, еще чуть-чуть, и от жара этих глаз человек вспыхнет, как сухая трава.

— Я… Я ничего не… — мямлил мужчина, голос его срывался.

— Как вы посмели сделать это с моим Генералом? — прорычал демон.

Его пальцы впились в чужую плоть, и кожа под ними провалилась. Кровь тонкими струями потекла по телу пленника — алая, как сам Игнис, горячая, как пески Харразана, полная жизни и созидания. О, как же хотелось выпустить ее всю, без остатка.

Что будет, если он продолжит?

Говорят, что священная сталь разрывает саму душу демона, поэтому раны, нанесенные ею, не исцеляются. Но что будет с человеком, если лишить его самой сути? Мессия с трудом удержался от жажды мести. Он сделал два шага назад, сложив руки на груди.

— Я приказываю тебе доложить обо всем Аспидиону. У тебя есть полчаса.

С этими словами он позволил наваждению прекратиться, и бандит исчез.

— Яхья! Ты что, от жары перепекся?! — раздался возмущенный голос, и по лицу тощего бандита с силой захлестали тяжелые пощечины. — Твою ж мать…

Амир, сидящий на корточках, качнулся и с грохотом рухнул на пол, подняв облако пыли. В ушах зазвенел пронзительный вопль товарища. Его взгляд цеплялся за капли крови, стекающие с шеи Яхьи. Тот, корчась, схватился за горло.

— Аспид! Мне нужен Аспид! — простонал он, заваливаясь на бок, затем на колени, ползком устремляясь к главному шатру.

— Ты совсем ополоумел?! — прорычал Амир, кинувшись за ним и схватив за шиворот. Он встряхнул его с такой силой, что у того клацнули зубы. — Если он узнает…

— Камень! — срывающимся голосом выкрикнул Яхья, глаза его метались. — Я должен отдать ему камень!

Он рванулся из хватки, словно обезумевший, и, пошатываясь, помчался к шатру. Бежал так, что не чувствовал ни боли, ни крови, пропитывающей одежду, ни песка, набивающегося в рану.

— Яхья, я же говорил не вбегать ко мне без причины. — Хриплый, недовольный голос оборвал его на полуслове.

В шатре было темно. Тусклые лампы освещали лишь центр, отбрасывая на ткани шатра размашистые, дрожащие тени. В воздухе густо висел аромат сухих трав и благовоний. За грубо сколоченным столом сидел молодой мужчина, сосредоточенно переписывая что-то из толстой, потрепанной книги. Его тонкие пальцы скользили по бумаге, оставляя за собой ровные, аккуратные строки. Услышав голос, он резко скрипнул стулом, не вставая, и повернувшись вместе с ним к вошедшему.

— Аспид… прошу, прости меня! — не обращая внимания на строгий тон, Яхья рухнул на колени, прижавшись лбом к полу. — Сегодня я, Амир и Джо покинули патруль… Мы подцепили женщину в городе. Но она оказалась посланницей Мессии! Мы оставили ее в клетке.

Внутри шатра повисло напряженное молчание.

— Он перегрелся, Аспид! — вбежал Амир, бросив короткий взгляд на товарища.

— Нет! — с хрипом выплюнул Яхья. — Мессия назвал ваше имя. Сказал, что я должен отдать вам камень и кольцо. Мы хотели продать их… Но прошу, возьмите.

Аспидион все это время сидел неподвижно, постукивая пальцами по столу. Он не торопился, будто разглядывал пришедших сквозь кожаную маску. Змеи на его голове беспокойно шевелились, недовольно шипели, словно отражая его мысли.

— Давай все сюда. — Его голос был ровным, безразличным. — Но если ты лжешь… сам знаешь, что будет.

Яхья подскочил, судорожно роясь в кармане, и вытащил подвеску. Его пальцы дрожали, и он чуть не выронил ее, но вовремя подхватил. А затем швырнул в руки Аспидиона, словно раскаленный уголь. Следом мужчина кое-как выудил кольцо с рубином и небрежно кинул его перед главарем. Горгон поймал украшение в воздухе, затем поднял кольцо, без интереса спрятав его в ящик стола.

Пальцы Аспида мягко изучали каждую грань подвески. Кристалл был гладкий на ощупь, но внутри него будто тлел еле заметный жар, пульсирующий в такт с дыханием. Через несколько мгновений голова горгона медленно опустилась на грудь, а змеи расслабленно повисли.

Белый туман заполнял сознание мужчины, медленно лишая его связи с реальностью. Он оказался среди пустоты. Неуверенно оглядевшись, он потянулся к кинжалам, которые всегда висели на поясе. Но оружия не оказалось на привычном месте.

— Если бы мог, разорвал бы тебя на части, — раздался зловещий голос, пробирающий до костей. — Где мой Генерал?

Аспидион в оцепенении обернулся на звук и сорвал с лица кожаную ленту.

— Где я, черт возьми? — ярость вспыхнула в горгоне, и несколько змей ринулись к Мессии, разинув пасти.

— Не заставляй меня повторять, — голос Нортона превратился в зловещее шипение, а человеческий облик начал искажаться, погружаясь в черную дымку. Лишь два горящих глаза продолжали сверлить гостя.