В диспетчерской лётного отряда между тем уже все стояли на ушах.

Исполняющий обязанности командира дежурного звена полковник в отставке Абдуллахи был разбужен и доставлен в башню, где разумеется принялся бушевать, не разбирая правых и виноватых.

Из его предынсультных брызгов слюны в общем канале следовало, что дежурный пилот Богдан Русу – конь педальный, и почему он так поздно просигнализировал и вообще горный баран – в общем, ничего нового, на что должно было откликаться или обижаться. Два борта ударной эскадрильи тяжёлых боевых тилтвингов уже подняты с аэродрома «Янгуан Цзитуань», расквартированного южнее Аддис-Абебы и движутся на помощь Богдану, однако прибудут они лишь через минус три тысячи. Через полчаса то есть. Всё ясно.

Планирование было как всегда на высоте. За полчаса гражданский борт на эшелоне успеет дважды сделать все свои дела и выпить чашечку кофе.

Придётся и правда справляться своими силами.

Поскольку речевой поток со стороны нарушителя не прекращался, а толку в этом по-прежнему было мало, Богдан первым делом выхватил из навигационного окружения контроль за ближайшей к себе автономной рельсовой зениткой, после чего хладнокровно прицелился и дал ею предупредительный залп по курсу, на всякий случай предварительно убедившись, что точно никого не заденет.

Крики в канале тут же затихли.

Ну надо же, как говорится, доброе слово и пистолет всегда работают лучше, чем просто доброе слово. Нарушители тут же деловито начали выгребать на восток, ближе к своему эшелону.

Вы же мои сладкие. Ну и нафига было придуриваться?

Богдан тут же отправил ближайший ударный дрон в сопровождение, пусть не думают, что можно расслабляться.

В отрядном канале между тем крики перешли на ультразвук.

Полковника Абдуллахи можно понять – по причине открытия боевого огня, пусть и не на поражение, количество бумажной волокиты по инциденту теперь подскочило на порядок, если не на два. Да и борт этот злосчастный, в отличие от того пешкодрала с собаками, придётся теперь с гарантией задерживать, вести на спецаэродром, там принудительно сажать, обыскивать, геморроя вагон, а всё потому что кто-то не мог дождаться сукиных тилтвингов, пусть бы это был их головняк, а не наш.

В общем, дискуссия пошла на новый круг, но Русу в неё особо не вслушивался, орут и орут. Толку-то с тех криков.

Он уже хотел было поворачивать свой тилтвинг обратно в режим барражирования, но тут ему словно что-то резануло глаз. Где-то на самом краю зрения, какая-то мелькнувшая ошибка в логах трассировки.

Ну-ка покажите ему прямую картинку.

Ах вы гадёныши.

Он трудом сдержал подступающие к горлу рвотные позывы. С такой высоты мутное марево восходящих потоков превращало всякие потуги оптического контакта с целью в мучительную попытку пробиться сквозь бессмысленное мельтешение артефактов. Но Богдан справился, разглядел. Словно бежит по болотам едва заметная тень. И главное вся автоматика – ни сном ни духом. Неудивительно, она же продолжала отслеживать борт-нарушитель, а тут вроде как больше никого и не наблюдается.

Серьёзная техника, не халтурная «серебрянка» того собаковода. Подойти в тени более заметного объекта, аккуратно отделиться от него, когда запахнет жареным, и так же тихой сапой, думнядзеу, продолжить заранее намеченный курс.

Это был и не примитивный «стелс», рассчитанный в основном на углы падения и отражения, это было хорошее такое, современное, активное плазменное одеяло с функцией мимикрии, про такое Богдану разве что на курсах повышения квалификации рассказывали, в рамках материала для самостоятельного изучения. Всё равно, мол, никогда не пригодится. Откуда такие чудеса посреди африканских болот?

«Вышка, наблюдаю неопознанный объект, идёт на полста метрах, ниже радарной сетки, прикажете сбивать?»

Молчание. Только теперь Богдан сообразил, что в канале стояла гробовая тишина. Или полкана всё-таки хватил долгожданный кондратий, или неведомые шутники решили поиграть с силами обороны в «молчанку».

То есть попросту говоря принялись разом глушить средствами «рэб» все коммуникации вероятного противника, погрузив весь эфир в молоко белого шума. Сделать это, ввиду использования оным противником узконаправленных антенн, без привлечения роя заранее развёрнутых на участке боестолкновения облака микромашин, сети самоходных дронов и так далее и тому подобное.

Футуц, подготовились гады к сегодняшнему дежурству Богдана преизрядно.

Но на то и его птичка в небо поднята, чтобы подобные фокусы не прошли.

По сути, винтолёт Русу представлял собой мобильный тактический контрольный узел, способный единомоментно держать в кулаке весь оборонительный контур вокруг Йироля даже в случае обрыва всех коммуникаций вне прямой видимости.

По команде Богдана вокруг него начала стремительно выстраиваться сетка прямой лазерной связи в ближнем ИК-диапазоне, ненадёжная при такой влажности, но зато непрошибаемая коммуникационная решётка, в которой сотни подконтрольных дронов по сути становились репитерами на пути команды пилота к машинам-исполнителям.

А вот и он. Ближайший от цели ударный дрон. Зениткой, как в прошлый раз, тут не обойдёшься, слишком низко идёт цель, да и требования к скорости снаряда при ведении огня поперёк курса цели были кратно большими, чем при движении сокурсно, этому учили даже пилотов-контрактников. В рамках самоподготовки, думнядзеу. Какого чёрта, Богдан бы прекрасно обошёлся и без того, чтобы подобные знания ему хоть когда-нибудь пригодились.

В конце концов, он забрался в эту задницу мира не для этого.

А для чего? Для чего ему выдан в руки весь этот арсенал? Если бы тот собачник не повернул, тоже пришлось бы стрелять.

Дрон, получив команду, уже заходил на курс, врубая форсаж и начиная преследование, тогда как остальная цепочка ретрансляторов уже выстраивалась в линию для сокращения пути сигнала.

Едва заметная серая рябь на фоне погружённого в туман буша продолжала скользить вперёд, словно не замечая нависшую над ней угрозу. Никаких попыток уклониться или хотя бы стать менее удобной целью. Ну, вы сами напросились.

Гауссова пушка под брюхом ударного дрона послушно просунулась в раскрывшиеся створки орудийного люка, чуть подработала актуаторами, зафиксировала цель и отправила финальный запрос на подтверждение.

В ответ на что Русу, скрипнув зубами, отбарабанил личный код, разрешая залп.

Пушка тут же послушно принялась с монотонностью ментронома засылать в ствол снаряды. С каждым выстрелом бегунок бортового энергозапаса падал на десяток процентов и настолько же вверх поднималась температура на выходе из ствола. В теории, ресурса должно было хватить на семь залпов, на практике пушку разорвало уже на шестом. Но пять сверхпроводящих стержней были уложены точнёхонько в цель, как на учениях.

Наблюдая, как из фрактальных недр активной защиты нарушителя повалили чёрные хлопья сажи, Богдан даже испытал нечто вроде несвойственного ему удовольствия. Обыкновенно, работа у него не вызывала у него ничего кроме скуки. Ну или злости, когда его отвлекали от любимых дорам. Но эти ребята вызвали в нём нечто непривычное. Не механическую реакцию охотника при виде унылой ввиду собственной беспомощности жертвы, нет, настоящий, горячий азарт.

Завтра, пожалуй, Русу и не вспомнит об этом эпизоде. Подойдёт к нему в баре каптёр Ерохин и спросит, как, мол, служится, а он ему в ответ – собачки служат, мы по контракту работаем. И молча повернётся к стойке, делая робобармену жест пальцем, в смысле ещё одну. О чём тут ещё говорить, скука же, ничего интересного, кроме бесконечных пустошей буша и надоевших этих болот.

Впрочем, даже окончательно перестав быть невидимым для оборонительных комплексов Йироля и уже заметно глазу теряя мощность, нарушитель не унимался – продолжал переть прямо по курсу. Сверху это выглядело как старомодная керосиновая ракета XX века, на пердячем пару она выбирала из продырявленных баков последние капли горючки в жалкой попытке подобраться к периметру хотя бы ещё немного ближе.