Я был эффектором, а значит – не более чем условно самостоятельной единицей триединого организма Улисса. Нас было трое. Я, Улисс и Кора. И моя задача была – быть Улиссом там, где Улисса не было.

Я был быстр, как он, я был умён, как он, я был силён, как он. Во мне сочетались все его таланты, недостижимые таланты Соратника. Тут жаловаться не приходилось. Но, как показали последние дни, во мне же присутствовали и все его слабости. Ядро Соратника, его суть, искра, призрачный симбионт, гость из неизведанного, один на троих, умел накапливать извне энергию, превращая нас в богов. Но копилась она десятилетиями, так что, однажды оставшись при своих, с голыми кулаками против поблекшего хрустального мира, ты мог рассчитывать только на самого себя.

«Чёрная вдова» была произведением искусства, гибкой и мощной машиной с прекрасной бронёй и внушительным арсеналом. Но как же это было мало по сравнению с истинной мощью Соратника, пусть бы и абсолютно безоружного.

Я почувствовал, как во мне начинает просыпаться ярость, замещая собой серую тоску по утерянному. И будто даже мир вокруг заиграл новыми красками. Самообман, да и пусть бы его. К бою.

Всем подразделениям. Иду на прорыв, одиннадцать часов.

Чёрная стрела взмыла к чёрному небу, беспечно зависнув на вершине медлительной баллистической траектории. К ней тут же рванулись хищные жерла, скорее механически, чем осознанно. Даже управляемые автоматикой огневые точки умели заблуждаться. Слишком уж лакомым казался ничем не защищённый сгусток полимеров и миоусилителей.

Но и смертоносный огонь не слишком быстр, всё зависит от той скорости, с какой течёт время у субъективного наблюдателя. Таким наблюдателем в тот момент был я.

Ранцевый ускоритель дал обратный импульс почти отвесно вниз, в последний момент раскрылось монокрыло, выводя «чёрную вдову» на бреющее планирование. Одновременно заговорили спаренные стволы гауссовых орудий.

Голосили задранные в небо жерла, рокотал ранец, компенсируя отдачу, вздымались в небо грязные фонтанчики мёрзлого перекопанного грунта, а потом и мельтешащие осколки чужого армопласта.

Позади со знакомым дробным стуком отработали пусковые последовательности нурсов. Это мой рискованный манёвр поспешили поддержать с тыла вояки из этого сектора обороны.

Справа прозвенело прямое попадание в бочину бронемеха. Ему это не ползуба, но временная дезориентация экипажу гарантирована. А вот за это спасибо. Над головой у меня начинала расцветать химическая клякса маскировки.

Приземлившись на первом попавшемся относительно ровном участке, я распрямившейся пружиной бросил «чёрную вдову» вправо по касательной, под скороговорку кодированного канала проникая в гущу вражеского строя. Меня их переговоры не интересовали. Интересовали репитеры.

Пока не заработали помехопостановщики, вопросом нашего выживания была исправно функционирующая координация действий атакующих.

Хрустальный мир жив, просто нужно его разглядеть. Это трудно, почти как в первый раз, там, в сыром лабиринте Босваша. Не уговаривай себя, ты не помнишь, как это было. В дарёных воспоминаниях ты такой же наблюдатель. Ты – это Улисс.

Только в этой реальности, здесь и сейчас, ты ничуть не он.

Я увидел. Прикрытый двумя бронемехами клубок фидеров, ощерившийся в зенит гребёнкой зубчатых антенн.

Треском ударили по ушам вышибные заряды трёх ракет, те ушли вперёд по изломанной активной траектории, оставляя за собой белый шлейф. Полыхнуло.

Вновь заговорили стволы гауссовых орудий, выбивая чечётку по бронеплитам, комьям вывороченной земли, разбросанным фугасами обломкам.

Вражеская пехота несла потери, не успевая даже обернуть бронезабрало в сторону надвигающейся опасности, в то время как воздух пытался сообразить, что там творится за дымом разрывов, а танки «Карсо» разрывались между необходимостью держать под контролем обороняющихся и попытками уничтожить зашедшую к ним в тыл назойливую муху.

Погасший в радиусе двух километров вражеский оперативный канал не позволял этому участку обороны даже толком сориентировать остальных о происходящем.

Тогда я решил этот спектакль заканчивать.

Два кумулятивных пирозаряда мгновенно приросли к вражеской броне как раз напротив силовой установки, десять секунд каталитическая реакция проникала сквозь моноволокна, за это время я уже оказался у следующей громадины, после чего внутрь пошла первая волна прожига.

Пригнувшись к земле в ожидании детонации, я одновременно прилаживал следующие заряды.

Тряхнуло так, что моя двухтонная «чёрная вдова» оказалась переброшенной через корпус второго бронемеха.

Что там у них внутри за снаряды?!

На этот раз мне хватило ума убраться подальше.

Фантастическое зрелище – припавшую к грунту бронированную черепаху словно вскрывают изнутри гигантским консервным ножом, почти бесшумно отлетает прочь башня основного орудия, а бронированная жестянка корпуса выгибается в агонии, исторгая из разошедшихся швов реактивные струи огня.

И только звонкие щелчки с налёта врубающегося в камень железа напоминали – всё всерьёз. И это не «чёрная вдова», а ты сам – стоишь под этим смертоносным градом и чего-то ждёшь.

Мои вояки не подвели, сообразили.

Концентрированный шквал огня буквально отбросил и без того дезориентированные силы осаждающих в другом направлении – на три часа от того места, где работал я.

Тут же, к моему вящему удовольствию, вновь заработал наш помехопостановщик.

Вот теперь пора двигаться.

Тактическая панель демонстрировали мне хаотично клубящийся рой насекомых на том месте, где ещё парой минут раньше значились ровные шеренги стягивающихся к центру вояк «Группо Карсо». Бронепехота Корпорации прорывала окружение.

Надо им помочь. Их лёгкие аналоги столь популярных в дальнем космосе «эзусов» ни в какое сравнение не шли с моей «чёрной вдовой», слишком слабая энергоустановка даже с учётом вериг и прочего обвеса. К тому же, на моей стороне, стороне одиночки – хаос боя и всё ещё длящийся эффект внезапности. А всё потому, что кто-то слишком рано начал праздновать победу.

В ход пошёл ручной разрядник – если знать, куда целить, пучки плазмы ничуть не менее эффективны, чем «маслины» гауссовых винтовок с их могучей кинетической энергией.

Огненным вихрем я прорывался вперёд – полтора километра до встречи с силами прорыва – аккуратно выжигая бронепехам противника самое уязвимое – радиаторы охлаждения энергоустановки.

Тяжёлую технику нападающих приходилось просто обходить стороной, опираясь на свою скорость. Главное чтобы помехопостановщик не погас, при автоматическом наведении по тактическому радару я для них буду как мишень в детском тире.

На половине пути меня вновь швырнуло, в самой чувствительной начальной фазе прыжка, удар был таким серьёзным, что я на секунду потерял ориентацию, а гироскопическая система заорала благим матом. Пришлось жёстко приземляться, едва уворачиваясь от плотного огня. Пара касательных попаданий – не страшно, но лучше не рисковать. Закрепившись на поверхности, я наконец обернулся в сторону, откуда пришла ударная волна, и тотчас увидел, как над базой вспухает багровое облако.

Визор автоматически затемнил поле, переключившись на непрямую картинку с внешних датчиков «чёрной вдовы».

Тактический заряд. Килотонна.

Нападающие вот так решили судьбу оставшихся прикрывать наш прорыв. Да и своих же, составлявших первую штурмовую линию.

Значит, дошло и до этого. Как по команде зарычал детектор ионизирующего излучения.

Не думал, что доживу до применения ядерного оружия.

Помехопостановщик умолк, но он теперь был и не нужен. Эм-импульс вывел из строя все не экранированные специальным образом радиоприборы в радиусе десяти километров. В том числе связь противника.

«Чёрная вдова» тоже отчаянно мигала красным в некоторых подсистемах, но ничего, переживём. «Тактика» пока действовала, а иного мне и не нужно. По крайней мере, пока я удерживаю хоть какую-то связь с хрустальным миром.