Кто такой этот Баум, ему больше девяноста, он поди в генерал-партнёры метит, невероятная наглость. Он вообще из какого клана, кто за ним стоит, кроме его департамента, где у него покровители наверху?

Иногда от вида всей это мрази хотелось удавиться. Однако директор Баум внешне держался в этом окружении спокойно и с достоинством, не старался нарочито выглядеть на свой возраст, как делали многие в директорате, а особенно генерал-партнёры, с одной стороны придавая себе веса, а с другой притворно надевая на себя образ «ткнёшь, рассыплется», дабы в нужный момент противник расслабился и пропустил жёсткий и точный удар.

На вид Бауму можно было дать лет шестьдесят, что позволяло многим относиться к нему пренебрежительно, однако как только кто-то переходил черту, следовал немедленный ответ. Недаром он безо всякой протекции сумел попасть в директорат уже долгих двадцать лет назад.

И как всякая часть бюрократической машины, он нечасто задумывался о том, зачем вообще такая машина нужна. Человечество просто ничего умнее до сих пор не придумало. А значит, лояльность есть вещь самоценная, сменить её без ущерба для себя в двадцать втором столетии могли себе позволить немногие, и пробовать стать номером «эн малое плюс один» в этой истории директору Бауму не хотелось вовсе.

Вот интересно. Именно он сделал для «Джи-И» куда больше любого из членов Триумвирата для того, чтобы оградить её от внешних угроз. Он искал следы деятельности Корпорации уже тогда, когда о ней многие и знать не знали, этому была посвящена вся его жизнь. А значит, не поздно ли начинать сомневаться в своих целях и задачах?

Да, эти дебильные инспекционные поездки выматывали, ломали график, срывали важнейшие планы, но были необходимы, чтобы показать – я такой же как все, видите, приказали копать – копаю. Директор Баум имел прямой выход на Триумвират, минуя вязкую, непроницаемую на первый, да и на любой другой взгляд сеть референтов, секретарей, помощников, начальников охраны и прочего болота, в котором утопали самые могущественные люди корпорации, даже имена которых были известны единицам на планете. Имел, но без нужды не пользовался. Есть такое оружие, которое никогда не идёт в ход, уж тем более оно не идёт в ход по таким каждодневным пустякам, как раздражающая тебя внеплановая инспекционная поездка.

Среди думающей части директората, особенно среди карьерных выдвиженцев – не боровов, протолкнутых наверх усилиями целых земельных кланов, а также нескольких человек из числа текущих или отставных генерал-партнёров (эти до самой смерти продолжали пользоваться своим статусом и могли многое, что называется, «решить») – всё-таки были люди, которые имели представление о важности того, что делает директор Баум и его департамент, но и они оставались в первую очередь конкурентами по директорату, а потом уже людьми, к которым можно было обратиться по насущному вопросу без опаски угодить в очередную бюрократическую задницу. Так что будь ты хоть сто тридцать раз называем за глаза серым кардиналом «Джи-И», садись и катись.

Директор Баум уже устал морщиться за время этой нескончаемой поездки.

Монорельс с лёгким свистом вынырнул на поверхность, приближаясь к Чикагской агломерации. Слева темнело озеро Мичиган, как всегда неприятно поражающее своим бурым цветом, воде его придавали неискоренимые в засорённых континентальных водоёмах водоросли. Ещё триста миль на север вдоль побережья, и будем на месте. Минут сорок, не меньше.

Директор Баум с неодобрением проследил реверсивные следы двух штурмовых конвертопланов, которые присоединились к составу, прикрывая его с воздуха. Безопасность. Что они понимают в безопасности, лишь бы отчёт покрасивее накатать в головной офис. Так бы и писали – кредиты с успехом израсходованы, за результат мы не отвечаем, мы отвечаем за смету.

Идиоты.

Будь на то воля директора Баума, он бы сел в обычный гражданский поезд, добрался бы сюда с тем же успехом, только без криков на всю вселенную – сюда едет большая шишка из «Джи-И»!

Увы, только на согласование подобной поездки уйдёт целый день, а у него есть масса дел и поактуальнее.

Перед ним послушно развернулась голограмма интерефейса, два десятка срочных отчётов требуют его немедленного внимания, а он тут пейзажи разглядывает.

Директор Баум вздохнул и с каменным лицом уставился в развёрнутые перед ним документы.

Главной головной болью последних месяцев была история с Церерой. С этим зоопарком давно надо было кончать, но там сплёлся такой тугой клубок интересов, что даже директор Баум лишь скрипел зубами, пытаясь его распутать.

По поводу Цереры на него давили сильнее всего, потому что это выходило уже за все пределы.

Сначала по наводке местных умников к планетоиду стягивают флот кэрриеров, оголяя другие области сол-систем, Цереру наводняет бронепехота «Джи-И», устраивая тарарам в местном бардаке, кого-то ловят с поличным, назначается комендантский час, корпорацию тут же обвиняют в попытке аннексии, ведутся какие-то вялотекущие переговоры, пока однажды ранним утром директора Баума не поднимает с постели срочное сообщение – три, целых три кэрриера уничтожены, непонятно как, непонятно кем, просто разлетелись в куски.

Флот деморализован, начинается срочное расследование. Лучшие спецы департамента на предельном ускорении летят в богом забытый Пояс Хильд, а самого директора Баума в метрополии разве что на ремни не режут, почему проворонили, Корпорация распоясалась, мало нам грабежа на трассах, от них хотя бы все страдают в равной степени, так теперь ещё вот это.

С тех пор оттуда шли терабайты отчётов, а присутствие вокруг Цереры корпоративных флотов скоро превысит все разумные пределы. Туда, кажется, стянулись все резервные силы старших корпораций, ситуация с каждым днём всё больше накаляется, начались какие-то столкновения вояк в барах, весь планетоид стоит на ушах, вызывая у директора Баума не проходящую мигрень.

Поганая Корпорация, поганые людишки, поганая жизнь.

Директор Баум последнее время слишком часто начал ловить себя на мыслях о том, с каким же убогим человеческим материалом ему приходилось работать. А это не дело. Так недалеко перестать доверять даже своим ближайшим помощникам. Тупик. Помни, враг всегда должен быть персонализирован, нельзя бороться со всем миром сразу.

Ха, он всю свою жизнь потратил на ловлю призраков.

Другие интересовались чужими техническими, финансовыми и политическими секретами. Директора Баума с самого начала интересовало одно – уничтожить Корпорацию, или по крайней мере свести её влияние на жизнь метрополии к минимуму. Будь его воля, он бы давно уже создал альянс корпораций с целью избавления планеты от этого мусора, от этих фанатиков, одержимых апокалиптическими предсказаниями. В истории бывало немало подобных деструктивных сект, но никогда ещё они не действовали с таким размахом.

Это их часто и губило. Смешно подумать, директор Баум, спроси его кто, непременно бы заметил, что Корпорация сделала, верно, для своего уничтожения больше, чем директор Баум за всю свою жизнь. И всё равно оставалась важнейшей неизвестной в этом безумном уравнении.

Корпорации равняли с землёй промцентры мятежников, ловили агентов, вычисляли линии поставки, сколько уже лет пытались окончательно вычистить из своих клаудов треклятый вирус интервеба, шерстили раз за разом собственный персонал, устраивая даже показательные казни, но Корпорация этого словно не замечала, каждый раз возрождаясь из пепла всё новыми силами.

Потому что это были фанатики.

Вот и на этот раз, читая отчёты с Цереры, за нагромождениями пустой словесной породы, директор Баум видел за ними грозный взгляд Ромула. Хотя который раз – ни следов, ни зацепок.

По всему выходило, что кэрриеры вышли из строя по вполне естественным причинам, некритичный сбой энерговодов главного реактора, система автоматически перекрывает подачу лития, энерговоды собирает в аварийную схему, погружает в горячую зону регулирующие экраны, начинается холостой цикл. Только отчего-то стандартные методы защиты не срабатывают, реактор продолжает перегреваться, плазма начинает разъедать стенки просевшей от недостатка питания внутренней магнитной ловушки, разлетаются в пыль регулирующие экраны, звёздной температуры плазменная струя пробивает брешь сначала во внутренней, а потом и внешней оболочке, окончательно гаснет защита, и термоядерная реакция, неудержимая и беспощадная, в доли секунды разносит десять килотонн кэрриера в пыль.