Неудивительно, что планета с такими вот хао чжиюань с каждым днём превращается в болото.

Ромул борется с разработками искусственного интеллекта, да по сути единственный враг «белых» – это машина, которая бы сумела заменить этих бессловесных монстров. Может, хоть тогда они пошевелятся.

Впрочем, у Ромула свои резоны.

Ма Шэньбин отвернулся, вновь уставившись на циферблат архаичных настенных часов. Уже восемь, «стража Собаки», пора бы директору Цую появиться. Советник потеребил представительскую инфоркарту в малахитовом корпусе, что не выпускал из рук с самого своего здесь появления.

На инфокарте было собрано всё то, что «Янгуан» к настоящему моменту сумела накопать на Корпорацию. Директор Цуй отнюдь не собирался ни с кем, включая прочий директорат, делиться этой информацией, но на всякий случай приказал Ма Шэньбину к собранию всё свести воедино и держать при себе, так что теперь, помимо серебристой нити, обвивавшей советнику запястье, не давая избавиться от треклятой «канистры», Ма Шэньбин был вынужден терпеть рядом с собой постоянное присутствие мирно спящего «желтожетонника» и вовсе не мирного, а на вид и вовсе ужасно злобного охранника с красным шевроном на лацканах.

У этого, поди, может хватить ума при случае открыть стрельбу. Впрочем, когда пойдём в зал, где будет проходить собрание, пушку он сдаст, ещё чего не хватало, да и сам снаружи останется.

Ма Шэньбин максимально нахально раскрыл рот и громко зевнул, клацнув под конец челюстями. Охранник хмуро покосился. Ма Шэньбин скучающе его оглядел и снова вернулся к созерцанию часов.

Цуй Хунхай появился лишь полчаса спустя, окружённый, как и все члены директората, взводом «красножетонников» из числа штатной охраны и несметным полчищем референтов.

Но самое главное, отчего Ма Шэньбин лишний раз проклял про себя тот дурацкий захват – позади всей свиты директора Цуя размашисто шагали, сверкая чёрным хитином армопласта, три сгорбленные двухметровые фигуры в силовой броне.

Семисоткилограммовый экзоскелет мощностью ноль-три мегаватта с автономным запасом энергии на двое суток, на борту несёт сдвоенный дуговой плазменный разрядник «Луво» и скорострельную гауссову винтовку «Фэншу», штука довольно древняя, зато безотказная. Плюс масса разнообразных сканнеров и систем обнаружения.

Серьёзные бойцы. Настоящие вояки, а не та шушера, что тут по вечерам бузит последнее время на средних ярусах, вызывая раздражение у «белых».

Значит, теперь вот так, да?

Ма Шэньбин выскочил из своего кабинета, и, аккуратно обогнув перегородившую полкоридора бронированную троицу, принялся догонять начальство. Соблюдая достоинство и не переходя на бег. А ты постарайся.

– Директор Цуй, всё готово. До начала собрания два с половиной часа, если желаете, я вам вкратце…

Цуй Хунхай, не говоря ни слова, сделал в воздухе резкий жест, мол, если надо будет, тебя позовут. Но протянутую инфокарту взял, терпеливо приложив к сенсору палец и дождавшись, пока цепочка освободится. Подбежавший референт, низко поклонившись, помог директору пристегнуть нить. За процедурой внимательно наблюдали трое громил. Видимо, изучали инфокарту в эм-диапазоне.

А Ма Шэньбин между тем наблюдал за директором Цуем. И эта внезапно напавшая на обычно не в меру болтливого босса молчаливость советнику не нравилась. Для начала, они здесь собрались именно ради вот этой «канистры». Выходит, у директора есть что-то ещё. И он об этом не соизволил сообщить даже Ма Шэньбину.

Сюрпризов советник не любил по простой причине: с приятными сюрпризами он не сталкивался ни разу. Они для него делились на два типа: неприятные и страшные. И судя по каменному лицу директора Цуя, сегодня Ма Шэньбину грозит второй тип.

Проследив глазами удаляющуюся процессию и вдоволь поелозив взглядом по «веригам» вояк, советник поспешил к себе в гостевой кабинет. Там уже и след простыл от двоих соглядатаев, без инфокарты он был им не интересен. Ну и прекрасно.

Ма Шэньбин тут же с головой нырнул в локальные каналы, пытаясь сообразить, что происходит. Так, прибыли ещё два винтолёта с начальством, тоже с охраной. Хорошо, что собрание нарочно сделали на уровне директората, а не на уровне генерал-партнёров, подчёркивая его чисто технический характер, не то здесь и вовсе царил бы сановно-бюрократический ад.

От «Янгуана» в собрании участвовали ещё два офиса – в Пекине и Босваше, однако неофициально за мероприятием с этой стороны должны были следить ещё минимум в четырёх местах, и «жёлтожетонники» пока не дали Ма Шэньбину вычислить, где именно. Эх… ну хоть единый бы шанс. Если и были в «Янгуане» люди, которых Ма Шэньбин ненавидел сильнее Цуй Хунхая, так это генерал-партнёры «Янгуан Цзитуань», двадцать три сухощавых бородатых обаятельных старичка (самом младшему, по последним данным, в прошлом году стукнуло девяносто), которые были все как на подбор – самые алчные, самые жестокие, самые властолюбивые, самые развращённые твари на этой планете.

И им ты служишь?

Дешёвый трюк, он служит лишь своим идеалам. И рано или поздно он доберётся и до этих мразей.

В общем, прослушивание каналов ничего не дало. Пора было собираться в зал, где и планировалась здешняя часть спектакля по имени «собрание». Ничего особенного, просто представители высшего директората трёх из двенадцати старших корпораций – «Янгуан Цзитуань», «Три-Трейда» и «Джи-И» – собирались обсудить волнующие их проблемы.

Ничего особенного, правда одна деталь – последнее подобное собрание состоялось больше шести лет назад, причиной был антарктический кризис, когда шла борьба за контроль крупнейших рыбопромысловых районов южного полушария. Сегодня повод был ещё серьёзнее, потому что в прошлый раз на организацию собрания «белым» со всеми согласованиями понадобилось двенадцать недель. В этот раз они сумели справиться за четыре.

Цао ни ма, это всё было не к добру. Ма Шэньбина выводила из себя неопределённость. Но уж ничего не поделаешь.

В зале уже расселись зрители второго ряда, все рангом не ниже полного советника, но попадались и земельные директора, а также члены головного директората от «белых», «красножетонников» и, кажется, даже вояк. Последних было легко узнать по седине (остальные отнюдь не почитали эти белёсые стрижки «ёжиком» за нечто, чем можно было гордиться), а также по огромному даже для варваров росту, среди ханьцев же эти старые вояки и вовсе казались каким-то ненормальным уродством. Особенно вон тот – генерал-полковник Ван Сяоюн, сто десять килограмм живого веса, из которых ни грамма жира, в его-то годы, и умный как лиса. Зря его сюда звать бы не стали. Этот штаны на заседаниях протирать не привык.

А вот ни директора Цуя, ни остальных равных ему по рангу членов директората, что должны были принимать в собрании непосредственное участие, видно пока не было.

Ма Шэньбин нашёл висящий в воздухе виртмаркер со своим именем и степенно опустился в кресло, стараясь не мять шэнъи. Хуже не бывает – потом до самого утра, пока выносятся кулуарные решения, ходить из кабинета в кабинет мокрой курицей. Ма Шэньбин был опытным человеком в аппаратных делах, отпрашиваться сменить одежду – хуже не бывает, всё упустишь. Поэтому пришедшие сидели в креслах, будто проглотили клюшку от аэрогольфа. И только полные директора придут и развалятся в своё удовольствие, им важно осуществить представительские функции, решать что-то всё равно будут наверху, а утрясает детали пускай галёрка. Кстати, где Ван Ланьцзюй? Учёную братию вообще звать не стали, или это его настигла давно ожидаемая опала? Ладно, подумаем об этом, когда всё закончится. Где же боссы, уже начинать пора.

А вот и они. Появились одновременно, из разных дверей, как положено по протоколу, чтобы не пропускать, цао, друг друга; свиту и, главное, сквады вояк они оставили где-то там, может, прямо за стеной и топчутся.

Расселись, все чернее тучи, только желваками играют. Самое правое кресло досталось директору Линь Цзяньго, сказывают, он первый кандидат на вхождение в круг генерал-партнёров. Ему благоволит сам Ли Пин, даром что отошёл от дел и формального влияния на принятие решений в «Янгуан Цзитуань» не имеет, но к нему в этих вопросах прислушиваются, как ни к кому другому.