Мой член пульсирует.

— Забавно, я слышал то же самое.

— Здесь? — Она бросает взгляд на амбар.

Я ухмыляюсь.

— Здесь.

— Нам ведь нужно как-то освятить эту часть ранчо.

Я вынимаю руку из её кармана, обхватываю её за талию, расстёгиваю пуговицу на её джинсах и опускаю молнию.

— А это значит, что тебе придётся их снять.

Она кладёт ладонь мне на грудь.

— Но нас могут застукать, — говорит она с притворным беспокойством.

— Тогда придётся скакать быстро и с размахом. Ты знаешь как.

Я стягиваю с Молли джинсы. Она хохочет, срывает с себя футболку. Моя шляпа слетает, но она ловит её и снова надевает на голову.

Я бросаю взгляд на стоящий рядом тюк сена — арендаторы, что у нас были в прошлом году, иногда заготавливали его сами — и на лежащий рядом конский плед.

Чёрт, да. Будет весело.

Я набрасываю плед на тюк сена.

Молли уже полностью раздетая, если не считать моей шляпы, так что я хватаю её и поднимаю на тюк.

— На колени. Вот так.

Она надувает губы.

— Повторяем душ?

— Дай мне хоть немного кредит доверия, милая. — Я обхватываю её шею ладонью и наклоняюсь, запечатывая её губы жёстким поцелуем. — Поверь, тебе понравится.

— Мне бы понравилось ещё больше, если бы ты тоже был голый.

Моя кровь закипает, когда Молли смотрит на меня из-под полей моей шляпы.

На коленях на пледе, она выглядит чертовски потрясающе: гордо расправленные плечи, полные груди, бёдра раздвинуты ровно настолько, чтобы я мог увидеть её розовую киску.

Прежде чем осознаю, что делаю, я уже скидываю с себя джинсы и рубашку.

Опускаюсь на колени, кладу ладони на её бёдра и осторожно раздвигаю их шире. Наклоняюсь, втягивая один сосок в рот, затем другой. Молли впивается пальцами в мои волосы, выгибаясь мне навстречу.

— Как мне прокатиться на тебе? — Она тяжело дышит, едва справляясь с дыханием. — В такой позе?

— Терпение, милая. Скоро узнаешь.

Я осыпаю её живот поцелуями, задерживаясь, чтобы прикусить кожу на каждом бедре. Целую её мягкие завитки.

Целую её клитор, быстро и легко проводя по нему языком.

Бёдра Молли дёргаются вперёд.

— Ещё. Так. Больше так, пожалуйста.

— Как скажете, мэм.

Затем я меняю положение.

Опускаюсь на землю, прислоняясь спиной к тюку сена. Сажусь прямо и запрокидываю голову так, чтобы Молли оказалась надо мной, её киска — именно там, где мне нужно.

Я наклоняюсь вперёд и облизываю её — жёстким, долгим движением по всей длине её киски.

Молли вскрикивает, выкрикивая моё имя.

— Нас точно кто-то услышит, — выдыхаю я.

— Мне всё равно. Ещё.

Я усмехаюсь.

— Я сделаю своё дело… — Я втягиваю её клитор в рот. — А ты сделай своё. Оседлай мои усы, милая. По-настоящему.

И, Господи, она делает это по-настоящему.

Я кладу руку ей на бедро, направляя её движения у себя на губах. Сначала она двигается медленно, водит тазом по кругу, но как только я хватаю свой член и начинаю поглаживать себя, её движения становятся рваными, отчаянными, более широкими.

Я жадно ласкаю её языком, одновременно сжимая себя в руке. Крики Молли становятся громче, настолько громкими, что их, наверное, можно услышать в старом доме моей семьи на этой стороне ранчо.

К счастью, арендаторы съехали на прошлой неделе, но кто знает, вдруг кто-то окажется поблизости.

Мне, если честно, всё равно.

— Пусть слышат, ковбойша.

Я скользну рукой ниже, большим пальцем раздвигаю её шире, чтобы прикусить её клитор зубами.

— Не сдерживайся.

Я погружаю язык внутрь неё, одновременно проводя большим пальцем по её клитору. Она вскрикивает моё имя, её ноги подкашиваются, и я знаю — она кончает. Сильно.

Я тоже. Оргазм накрывает меня с силой атомного взрыва. Бёдра дёргаются, сперма стекает по стволу и покрывает ладонь.

— Это чертовски горячо, — выдыхает Молли. — Ты такой, блин, горячий, Кэш.

Когда волна схлынет, и Молли обмякнет, оседая на мои губы, я оставлю последний поцелуй между её ног.

— Только ты. Ты единственная, кто должен носить эту шляпу.

Я не вижу её лица, но знаю, что она улыбается, когда говорит:

— Так точно.

Мы не торопимся одеваться. Я замечаю, что Молли не собирается возвращать мне шляпу — даже когда мы выходим на солнце спустя какое-то время.

Мне хочется проехаться, так что мы отправляемся в долгую поездку, делая круг по этой стороне ранчо, обмениваясь вопросами и идеями.

Когда мы закончим, ранчо Лаки Ривер станет потрясающим местом.

Мы возвращаемся домой, в наш домик, только когда у Молли начинает урчать в животе. Уже время ужина, и у меня как раз есть свиные отбивные, которые я собирался приготовить, а ещё коктейли, которые Молли полюбила.

Поездка — просто сказка. Закат, прохладный воздух, George Strait в колонках.

Но всё меняется, когда мы проезжаем мимо конюшни и я замечаю группу людей у загона.

Ещё не стемнело, но мне приходится прищуриться, чтобы разглядеть, кто там. Живот скручивает, когда картина передо мной проясняется.

Уайатт стоит с поднятыми руками, шляпа сдвинута назад. Джон Би держит на нём винтовку — Beretta Уайатта, судя по всему. Крики. Женский визг. Салли стоит рядом с Джоном Би, её грудь вздымается от тяжёлого дыхания.

— Какого хрена? — Я резко жму на тормоза.

Глаза Молли широко распахиваются.

— Осторожнее, Кэш.

— Оставайся здесь. Я серьёзно, Молли.

Она смотрит на меня, сглатывает. Потом кивает.

— Крикни, если понадобится помощь.

Я оставляю мотор работать, выскакиваю из машины и быстрым шагом иду по траве.

— Клянусь Богом, Джон, это не то, что ты думаешь, — говорит Уайатт.

Джон Би прижимает щёку к прикладу.

— Ты врёшь, Уайатт.

— Папа, пожалуйста, остановись. Это безумие. Опусти ружьё, — в голосе Салли звучат слёзы. — Он прав…

— Что здесь происходит? — спрашиваю я.

Не отводя взгляда от Уайатта, Джон Би отвечает:

— Этот ублюдок поступил с моей дочерью подло, вот что.

Я уставился на брата.

— Уайатт…

— Я могу объяснить.

В его голосе слышится нотка отчаяния.

Блядь.

Это говорит мне всё, что нужно знать.

Блядь, блядь, блядь.