Может, париться в бане с травмой как у Ивана плохая идея, но ему было похуй. Он уже давно не мылся, поэтому упускать такую возможность он не собирался. К тому, же старуха Яга должна вылечить его.

Иван и Баюн вышли из горницы в сени. И, после условного стука, который отличался от первого, они вошли в ту же дверь, оказавшись уже в бане. И она уже была растоплена.

Баюн хлестал Ивана веником так, будто собирался содрать с него шкуру. Разбойник охал и ахал, а Котяра хлестал все сильнее. Жар стоял адский, но Баюн словно и не чувствовал его. Он несколько раз поддавал пару. С Ивана сошло семь потов, он никогда еще так хорошо не парился. После бани чувствовал он себя, как заново рожденный. Даже боль в ноге утихла. Правда, не надолго.

— Дело плохо, милок, — заключила старуха, осмотрев рану на ноге разбойника. — Заражение пошло. В таких случаях отнимают конечность, дабы жизнь человеку сохранить. Но ничего, я спасу тебе ногу.

Иван вздохнул с облегчением.

— Чтобы все получилось как надо, ты должен кое-что мне пообещать, — сказала Яга.

«Вот он, подвох», — подумал Иван.

— Так, пустяк, сейчас я с тебя ничего не возьму, — продолжала старуха. — Пообещай, что дашь мне кое-что ценное, что-то, чего у тебя сейчас нет.

«Чего у меня нет? На что она вообще рассчитывает? У меня ничего и не будет».

К этому моменту, старуха Яга хорошо расположила Удалого к себе. К тому же, он не заглядывал в будущее дальше своего путешествия до горы. Как итог, Иван согласился на такое условие. Эх, какую же ошибку он совершил. Знай бы он, что знаю я, он бы, не задумываясь, отрубил бы сам себе ногу и ковылял бы до горы, опираясь на корягу.

Старуха Яга протянула ему руку, Иван пожал ее, подтверждая сделку. На лице Яги промелькнула еле заметная хитрая улыбка, которую Иван не заметил. Последствия этого решения аукнутся ему, но еще не скоро (не в этой книге).

— Тогда начнем, милок, — старуха полезла в сундук, стоящий в углу, за печкой. — Баюн, обработай пока ему рану.

Иван одернул свою ногу, когда Баюн, высунув язык, наклонился к ране.

— Какого хуя?! — опешил Иван. — Ты собирался облизать?!

— Это поспособствует заживлению, — уверила его Яга.

— Он же этим языком себя яйца лижет!

— Эй, попрошу! — возмутился Баюн. — Я ученный кот. Я так не делаю.

— Ну ты все-таки кот.

— Ну, разве что иногда могу полизать, когда делать нечего.

— Лучше от этого будет или нет, я не дам ему облизывать свою ногу! — поставил точку Иван.

— Как знаешь, — сказал Кот. — Я и сам желанием не горел это делать, поверь.

— Какой-же ты брезгливый, милок, — отметила старуха.

Яга, достав из сундука склянки и мешочки, стала готовить мазь. Толкла в ступке какие-то травы, добавляла вонючие масла, при этом что-то нашептывала. Вскоре, странная чудо-мазь была готова. Когда старуха стала наносить мазь на рану, Иван немного охренел. От жгучей боли у него помутнело в глазах. Благо, боль быстро прошла и нога немного занемела. Закончив процедуру, старуха повернулась к Баюну и сказала:

— Отведи его в комнату. К утру рана зарастет, а пока пусть отдыхает.

— Сколько комнат в этой Неимоверной избушке? — спросил Иван, разглядывая комнату, в которую его привел Баюн.

— Да сколько угодно, сколько потребуется хозяйке, — ответил Кот.

Разбойник сел на лавку и посмотрел на свою аккуратно замотанную тканью ногу.

— А можно мне пиво? — попросил Иван. — Почему бы не выпить, чтобы скоротать вечерок.

— Пиво — это, конечно, хорошо, — сказал Баюн, — но оно слабо вставляет. Предлагаю твоему вниманию самогон своего производства. Пьется, как роса, а в голову бьет, как конь копытом.

Кот достал откуда-то из-за спины бутыль с мутной жидкостью и облизнулся, глядя на нее.

— Ну, что скажешь? — подмигнул Ивану Баюн.

— Наливай, — махнул рукой Удалой.

Не успел он оглянуться, как Кот уже разлил самогон по чаркам и нарезал своим длинным когтем колбаску под закуску.

— Ну, вздрогнем, — Коту уже не терпелось опрокинуть.

— Давай попробуем, что ты тут наварил.

Выпили.

— Ух, еба… крепко твое варево, — проговорил разбойник, скривившись, не выдержав суровости данного напитка.

— Ты закусывай, закусывай, — советовал Баюн.

Закусили.

— Может, сыграем во что-нибудь? Хочешь в карты, а хочешь в кости? — предложил Кот.

— А почему бы и нет? Доставай и то, и то.

Не прошло и часа, как Иван и Баюн, опрокинув по несколько чарок, позабыли про игры и вели философские беседы.

— Ты меня уважаешь, мужик? — задал вопрос Ивану Баюн.

— Как кота?

— Коты тоже люди.

— А ты больше кот или человек?

— Наверное, кот, — неуверенно сказал Баюн. — У меня человеческий разум. Я мыслю как человек, но и ничто кошачье мне не чуждо.

— О, как. Тогда уважаю, — сказал Иван.

— Хороший ты собутыльник, Ваня, — Кот приобнял бывшего витязя. — И я тебя уважаю. Выпьем еще.

Выпили еще. Закусить тоже не забыли.

Вскоре, мирный тон разговора, под действием коварного зеленого змия, стал меняться.

— Зря ты думаешь, что нам, детям Неимоверности, легко, — с явным раздражением пробубнил Баюн.

— Да какие у тебя могут быть проблемы? — отмахнулся Иван, еле ворочая языком. — У тебя девять жизней и Мрак тебе нипочем.

— Чушь! Мрак всех уничтожит, сначала самых обычных, никчемных, а потом и нас, уникальных. Ты — узколобый человечишка, — фыркнул Кот. — Что ты понимаешь в этой жизни.

— Не хватало чтобы животное меня поучало.

— Ты — вонючий смерд! — сорвался Баюн.

— А ну, повтори, усатая шкура! — вскипела кровь у Ивана.

— Я могу повторять это весь вечер, паршивый холоп! — плеснул масло в огонь Баюн.

Разбойник схватил за горлышко, почти пустую, бутылку самогона и разбил ее о лавку, получив смертоносную стеклянную розочку. Кот выпустил свои когти, он тоже не думал давать заднюю.

Кто знает, чем могла закончится эта склока, если бы не выпитое драчунами пойло. Вскочив с лавки, они не смогли сохранить вертикальное положение и свалились на пол. По паре раз они попытались ударить друг друга, но из-за плывущей в их глазах картинке попасть в цель им не удалось. Через минуту валяния по полу, они осознали всю тщетность их замысла. Спесь с них быстро спала.

Настало время откровений. Первым решил выговориться Баюн:

— Я один в своем роде. Обречен на одиночество. Ты думаешь, почему я пью? Девять жизней? Куда мне столько. Мне все это опостылело. Я бы давно уже… Просто, не хочу причинять боль хозяйке.

Ивана растрогали слова Баюна и он тоже решил излить душу:

— Когда-то я был счастлив. Думал, впереди длинная счастливая жизнь. Так не получилось. Жена умерла при родах. Один растил дочь. А два года тому назад ее Мрак забрал. С тех пор я одинок. Был момент, когда я тоже хотел… Я не видел смысла в жизни… до недавних событий. Я должен донести Корону и спасти всех нас.

— Сделай это. Я в тебя верю, мужик.

Каждый из них пустил слезу, а затем они обнялись. На следующее утро они и не вспомнили, чем закончился этот вечер.

Проснулся Иван под утро от того, что кто-то уселся ему на ноги. Он подумал, что Баюн стало быть приперся. Но открыв глаза, он увидел Дубыню.

«Какого хуя?! Сукин сын жив?!»

Иван открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не смог издать ни звука. Заговорил Дубыня:

— Ну ты выдал фортель. Да уж, не ожидал от тебя такого. А я думал, мы друзьями стали. Моей ошибкой было, тебе доверять.

— Как ты… ты выжил? — промямлил Иван.

— Выжил? Ты же мне нож в сердце по самую рукоять загнал, дебил! — воевода ткнул пальцем в окровавленную грудь. — Я — труп! Ты меня убил!

Иван уставился на Дуба, не понимая что происходит.

— Как ты сюда попал тогда? — этот вопрос остался без ответа.

— Ты лишил меня возможности отомстить. Это не дает мне покоя, я места себе не нахожу. Во мне кипит злоба. Я не успокоюсь, пока Лютогост жив. Понимаешь, к чему я?