Они не сразу поняли, что что-то не так. Но только стали об этом догадываться, как их накрыло по-полной. До них поздно дошло, что подсолнух был изуродован Мраком.

Чудить стали все органы чувств. Глаза видели то, чего не было, уши слышали то, чего не должны.

Как бы сильно Иван не напивался за всю свою жизнь, он ни разу не испытывал подобного. Вставило его круче любого бухла. Сперва, легкий опьяняющий эффект поднял настроение и голод отступил. Языки у них развязались, но поговорить им не удавалось, потому что каждый из них нес бессвязный бред, имеющий смысл лишь для говорившего. Вскоре начались видения. У каждого свои.

Дубыня поднес сумку с Короной к уху и прислушался. То что он услышал удивило его и насторожило. Открыв сумку, он вскрикнул и бросил ее куда подальше.

— Они шипят и брызжут ядом! — кричал он. Судя по всему, он увидел в сумке клубок скользких ядовитых змей.

Лиса скулила и рыла землю руками, пытаясь сделать себе нору или типа того. Что ей мерещилось представить трудно.

Ощущение неминуемой трагедии охватило Ивана. Он посмотрел вверх. Небо заволокло кроваво-красными тучами. Раздались раскаты грома.

— Оно грядет, — прошептал он. Выпавший из реальности, он уже не отдавал себе отчет.

Ему на лоб упала капля. Капля крови. Затем еще одна, еще и еще. Полил кровавый дождь. Лиса и Дубыня раскинули руки в стороны и запрокинули головы, подставив лица дождю. Их тела пульсировали и извивались. Они задрыгали руками, ногами, головами, заметались из стороны в сторону и закружили вокруг друг друга. Это было похоже на какой-то жуткий безумный танец. Льющая с неба кровь будто привела их в экстаз. Иван смотрел на это, не одупляя, что происходит.

Дубыня и Лиса сжали друг друга в объятиях. При чем они не просто обнимались, а впитывали друг друга, буквально срастались, воедино. Тот, в кого они превратились, был Ивану знаком. Это был Лютогост, главарь разбойничьей шайки, в которой он состоял. Измененное сознание разбойника представило его как монстра: голое красное уродливое существо ростом в три сажени с непропорционально длинными конечностями.

— Ванька! — крикнул Лютогост. — Вот ты где, паршивец! Жалкий! Убогий! Ничтожный! Самый никчемный разбойник на моей памяти! Паршивая овца! Паразит! Гнойный прыщ! Где моя Корона?!

Покачиваясь из стороны в сторону, монстр двигался к Ивану. Тот стоял как истукан. Он не мог ни шевелиться и только наблюдал.

— Что вы задумали?! Куда тащите мою Корону?! Ты что ли предал меня, шавка?! Убить тебя за это мало! Я сдеру с тебя шкуру! Вырву жилы! Четвертую! Скормлю вонючие останки псам!

Иван хотел бы сказать что-то в свое оправдание, но не смог выдавить из себя ни слова.

— Надеюсь, ты не собираешься меня кинуть, тварь! Принеси Корону мне! — кричал Лютогост.

Удалой задрожал от охватившего его животного страха. Дождь из кровищи не прекращался. Существо надело ошейник на шею Ивану.

— Ты мой пес! Будешь служить мне, пока не сдохнешь!

Лютогост пошел куда-то, таща Ивана за собой на поводке. Внезапно он остановился у горы из человеческих черепов. Из глубины этой горы доносились крики. Мужские, женские и детские голоса молили:

«Нет! Что вы творите?! Пожалуйста, не надо! Пощадите!»

Усевшись на черепах, как на троне, Лютогост резко дернул за поводок ошейника и Иван упал перед ним на четвереньки. Монстр-Лютогост положил свои длинные тонкие ноги ему на спину.

— Корона! Мне нужна сила Неимоверности!

— Нет, нет, нет, — шептал Иван.

Вдруг, молния, с разрывающем барабанные перепонки грохотом, зарядила Ивану в затылок. Перед глазами все поплыло. Человеческие крики превратились в истошный рев. С головы разбойника опали все волосы, выкатились глаза, кожа усохла, потрескалась и отвалилась, обнажив череп, который скатился с плеч на пропитанную кровью землю.

Видения Ивана становились все более не внятными. Земля, небо, он сам сливались воедино. Остатки сознания покидали его. Со стороны он выглядел как невменяемый паралитик, не контролирующий свое тело. Он дрожал и пускал пену изо рта.

То же самое происходило с Дубыней и Лисой. Корежило их как «соленых», если вы поняли о чем я. Всячески изгибаясь, они принимали не естественные позы, не по своей воли изображая им самим не ведомых зверей. Зрелище было пугающее и отвратительное.

В какой-то момент они застыли, каждый в своей странной позе. На их лицах были гримасы ужаса и боли. Жизнь будто покинула их тела. В таком состоянии они находились довольно долго, до глубокой ночи. Затем их тела обмякли и они, по очереди, попадали на землю.

Было ранее утро. Солнце стеснительно показывало из-за горизонта только самую макушку. Все трое лежали на земле, в грязи. Они начали приходить в сознание.

— Мы живы? — произнес Иван, не пытаясь подняться.

— Вроде как, — Дубыня был не до конца в этом уверен. Он ощупывал себя руками, чтобы убедиться, что у него все на месте. — Что с нами было?

— Отравление, — подала голос Лиса. — Семечки. Подсолнух был Мрачным.

— Так дурно мне еще не было, — признался воевода. — Мои мозги словно вывернули наизнанку, насрали туда, а потом опять внутрь завернули.

— Мы опробовали Мрак на себе, — с отвращением сказала охотница.

— Я всякую дрянь пробовал. Это единственное, что мне не хотелось бы повторить, — честно заявил Иван.

Он помнил кое-что из своих видений, но предпочел молчать об этом. Остальные двое тоже ничего рассказывать не стали. Уж слишком ебанутая хуйня с ними творилась.

Продолжая ощупывать руками свое тело, Дубыня понял, что кое-чего не хватает. Чего-то очень важного. Отсутствовала сумка с Короной Неимоверности.

— Корона! — вскрикнул он, подскакивая. Голова кружилась, а ноги были ватными. Он не смог удержаться в вертикальном положении и снова оказался в горизонтальном.

Иван и Лиса приподнялись на локтях и стали осматриваться. Дубыня на четвереньках пополз по дороге, в поисках пропажи. Все трое, сначала ползая, затем не уверенно шагая, передвигались по округе, высматривая на черной земле черную сумку. Без Короны Неимоверности Мрак не остановить, а значит их миссия под угрозой провала. Судьба Тридевятого царства висела на рвущейся нитке.

Но все обошлось. Через непродолжительное время сумка была найдена, в нескольких саженях от их лежбища. Корона все еще находилась внутри. Дубыня схватил ее и крепко прижал к груди, как своего ребенка, по которому до смерти соскучился. Того и гляди, у него слезы потекли бы.

Недавний гастрономический эксперимент сильно подпортил состояние путников. Их покинули последние силы. Они еле передвигали ноги. Последние несколько часов продолжали идти только на морально-волевых. Обгоревшие на солнце, с впалыми глазницами, с потрескавшимися губами, в грязной одежде. Если бы не отсутствие красных зрачков, их можно было принять за Мрачных. Напади на них, в этот момент, какой-нибудь зверь или не добрый человек, они, при всем желании, не смогли бы дать отпор. Но им повезло. После того, как они покинули село Милованово, им абсолютно никто на пути не попадался.

Далеко впереди стали виднеться несколько деревянных строений, окруженных не высоким частоколом. Это и был их пункт назначения. Близость цели приободрило ходоков и они таки дошли до нее. С задержкой в три дня они, наконец, были у постоялого двора Шиша.

Когда они уже подходили, навстречу им вышла женщина в длинном платье с фартуком поверх. Это была супруга Шиша Купава. Она и Дубыня тепло поприветствовали друг друга. Следом появился мужик с деревянной культей вместо правой ноги. Для устойчивой ходьбы он использовал трость (ей служила просто крепкая кривая палка). Он был крупным, как Дубыня, и чем-то даже был похож на него. Такой же мордатый и бородатый. Это и был старый друг воеводы Шиш. Позади Шиша плелась ручная гусыня.

— Дерьмово выглядишь, дружище, — были первые слова Шиша, сказанные Дубыне с улыбкой.

Гусыня крякнула, приветствуя гостей.