— Ну так, — поправив очки, сказал Персиваль и развёл руками. — Они взяли подушки, сказали, что им страшно без мамы, и пошли вниз. Тихо, голосов не слышно — вот я и решил, что спят…
— Да когда они чего боялися! — возмутилась Хильди. — Вот неслухи, а! Хучь гвоздями приколачивай, всё одно сорвутся да влезут куда.
— Но как вы смогли попасть в экипаж? — удивилась я. — Двери ведь зачарованы!
— А мы его взади проволочкой открыли, — с готовностью пояснили мне. — Ой, мисс, а давайте вы будто нас не заметили и поехали, а? Ну пожалуйста!
— Мы слушаться будем, всё-всё делать, как вы велите, — пообещал второй голос.
— Клянёмся бородой Джозайи! — поддакнул третий.
— Лгёте, — не поверила Хильди.
Мы немного поспорили, но в итоге решили, что рискуем и вовсе не уехать, если начнём бродить туда-сюда и шуметь, так что Джейси, Джаспер и Джок перебрались в салон, и под их радостные вопли мы тронулись с места. Хильди ворчала, придерживая братьев, чтобы они не слишком вертелись.
Тёмные переулки тянулись, как дурной сон. Мелькали столбы с потухшими фонарями, отсчитывая секунды — один, два, три… Никакого света, кроме наших огней, и оттого казалось, что города нет, одна чернота, а из неё всплывёт то разросшийся куст, то облупленная штукатурка, то заколоченное окно. И вдруг вспышка: у арки, ведущей в чёрный двор, горит бочка, и какие-то оборванцы греют руки. Мне стало не по себе от их взглядов. Только бы мы нигде не застряли! Только бы не угодили в тупик!
Дита, нахмурившись и закусив губы, вела экипаж. Я видела её сосредоточенное лицо в панорамном зеркале и сама сидела как на иголках. Мне отчего-то казалось, что если я изо всех сил напрягусь, это ей поможет.
— Вам нехорошо, мисс Сара? — участливо спросил Сэм, тронув меня за плечо. — Укачало?
Я ответила, что всё в порядке, и постаралась придать лицу более радостное выражение, но стало ещё хуже. Наверняка у Безумной Бриды, если бы она существовала, могли быть такие же выпученные глаза и нездоровая улыбка. Дита заметила моё отражение, заволновалась, начала оглядываться, и экипаж повело.
— Следи за дорогой! — нервно воскликнула Шарлотта. — Не отвлекайся!
Похоже, мы все ощущали себя не в своей тарелке, разве что тройняшек радовало всё — и поездка в экипаже, и то, что им разрешили ночью не спать. И они вовсе не слушали нас, когда мы твердили, что едем лишь разведать обстановку и, вероятнее всего, не найдём никаких доказательств того, что мистер Харден ещё у графа, и вернёмся домой, ждать.
— Наваляем графу! — то и дело хихикали они. — Стёкла ему побьём вдребезг! А двери, а двери измажем этим самым!
— Фу! Он как рукой возьмётся, хе-хе!
— Бе-е-е!
— Вы чё это! — возмущалась Хильди. — Чё меня перед людьми позорите? Ишшо подумают, это я вас такими воспитывала, ух, негодники!
Её братья ненадолго притихли, а потом один из них, шмыгнув носом, заявил:
— Чуток подрастём и пойдём в безопасники. Тогда всем зададим! Разживёмся всякими штуками: и чтоб дымом стрелять, и за стены цепляться, и стёкла бить, и лисапед ишшо смастерим, как у бати, тока в сто раз быстрее.
— Не в сто, а в двести! — восторженно поддакнул второй. — Мы вж-ж, вж-ж! Бах! Бух! Уи-у, др-др!
Взявшись за воображаемый руль, он изобразил крутой поворот и едва не улетел с сиденья. Персиваль чудом успел протянуть руку и удержать его. Двое других тем временем палили в воздух из пальцев и орали. Я видела в панорамном зеркале, как Шарлотта закатила глаза.
— Тожа мне, безопасники! — фыркнула Хильди, когда нам удалось угомонить её братьев. — Туды без магии не берут, а у вас искорка ток у Джейси.
— Так мы ж трое, как один! — загалдели они. — Возьмут! Возьмут! Джейси пущай за магию отвечает, а мы за всё остальное!
Тут Шарлотта вмешалась и сообщила, что безопасники обязаны действовать по закону, а не бах-бух и не измазывать людям двери этим самым, а не то их быстро погонят со службы. Тройняшки засопели и принялись рассуждать вполголоса, не слишком ли это скучно и не открыть ли им, в таком случае, собственную контору со своими правилами.
Выбравшись из переулков, мы миновали небольшую площадь с книжной лавкой на углу. У лавки горел фонарь, золотя ветви заснеженных деревьев — до того уютная картина, будто мы въехали в открытку.
— А я стану безопасницей, — вдруг сказала Шарлотта. — Раньше я даже не думала… не считала, что имею право, но мистер Харден дал слово, что проблем не возникнет. В таких случаях, как у меня, безопасникам выделяют пыль. Наверное, в счёт жалованья, потому что я пострадала не на службе, но всё равно — законно. Не нужно придумывать, как выкрутиться. Но главное…
Выражение её лица стало жёстким.
— Главное, я не стану пропускать мимо ушей ни единой просьбы. Когда Шэди только сунулся к тётке, она сразу пошла и заявила на них. Но в полицейском управлении от неё отмахнулись, ведь ничего не случилось. Безопасники должны были что-то сделать ещё тогда, но они решили, что это не стоит внимания. Из-за этого столько бед!
Я невольно возмутилась. Ишь ты, станет безопасницей! Это вообще-то моя мечта, а она первая доучится — и станет… С её-то успехами Шарлотту, конечно, возьмут, а мне ещё придётся как следует постараться. А если окажется, что мой дар слишком слабый, и я не пройду на пятый курс? Тогда я умру от обиды и несправедливости этого мира.
— Знаешь, я тоже об этом думала, — сказала Дита, не отрывая взгляда от дороги.
Теперь мы двигались в небольшом потоке через мост, от одной лампы к другой, и я никак не могла понять, внизу неподвижная вода — или серый лёд, гладкий, неровно застывший. Луна висела в чёрном небе, будто одна из этих белых круглых ламп, яркая, но слишком далёкая, чтобы её свет достал сюда.
— Ведь я изначально хотела идти в академию отражений, папа готовил меня… Он сказал, туда могут зачислить и с середины года, если сдам экзамены. Может, я переведусь. Но я толком не знала, кем хочу стать, до этого вечера. Я всё думала — и поняла, что могу быть, как он…
Тут все зашумели, перекрикивая друг друга.
— Дита, это ведь страшно опасно! — воскликнул Персиваль. — Ты это серьёзно? Ты станешь безопасницей, а мне что делать? Ох, может, им нужен кто-то, кто рисует портреты преступников…
Досадуя, он запустил руку в волосы.
— А я бы так изобретал всякое, — вставил Сэм. — Ну, что безопасникам пригодится.
— Ю-ху! — завопили тройняшки. — Все идём в безопасники!
Мечту отнимали прямо на глазах! Это же я, я первая придумала, а не они! Теперь они, чего доброго, решат, что я повторяю за ними.
— Вообще-то… — обиженно начала я.
— Ну, я ни в какие безопасники не иду, — перебила меня Хильди. — Больно надобно! Я в сырной лавке собиралася работать и решениев не меняю.
— А я… — опять попыталась вставить я.
— А ты, Сара? — весело спросила Дита. — Хотя ведь я помню, ты мечтала о театре.
— Да, эта всё свой театр открыть хотела, — поддакнула Хильди. — На кой ей идти в безопасники! Так что обойдётеся без нас.
Меня прямо-таки разорвало на кусочки от гнева. Подумать только, они всё решили за меня! А ведь это я, я, я спасала мистера Хардена, и пыталась защитить Диту, и влезла в графский особняк, и нашла документы, а они — а они большую часть времени где-то просидели, а теперь, видите ли, они безопасники, а я нет!
— Всё ж таки вам нехорошо, мисс Сара, — озабоченно сказал Сэм.
Я решила молчать. Пусть дела говорят за меня! Когда всё закончится, возьмусь за учёбу, и тогда посмотрим, кто собирался идти в безопасники всерьёз, а у кого это был минутный порыв.
Тут мы остановились. Всё ещё погружённая в мрачные размышления, я не придала этому значения — мало ли, нужно уточнить дорогу по карте, или что.
— Ох, это… — пробормотала Шарлотта.
— Папин экипаж! — воскликнула Дита. — Значит, они всё ещё здесь. Что-то случилось!
Я подняла глаза.
Мистер Харден оставил свой экипаж в переулке, выходящем на широкую дорогу. Там, за дорогой, темнел парк, и в нём проглядывались очертания графского особняка. В одном из окон горел слабый свет.
