— Стоило сказать горничной, чтобы принесла тебе мазь, — озабоченно сказала миссис Харден, глядя, как граф промокает платком опухший слезящийся глаз. — А ещё лучше обратиться к доктору.
— К доктору! — вспыхнул граф. — Разве у меня есть время на докторов? Сперва нужно покончить с этим делом.
— Позволь, я хотя бы спущусь и попрошу у них мазь…
— Мне это не требуется.
— Но Лесли…
— Я же велел: оставь меня! Почему ты всегда зудишь, зудишь, как назойливая муха, всё садишься на одно и то же место — тебе непременно нужно меня допечь?
Виктор сделал невозмутимое лицо. Я тоже притворилась, что ничего не слышу. Как эти двое собирались прожить всю жизнь, если и пяти минут не могли пробыть вместе нормально?
Тут в дверь опять постучали. Виктор вопросительно поглядел на графа, но тот был слишком занят перебранкой с миссис Харден. Тогда Виктор сам принял решение: встал и открыл.
За дверью был Шэди с тележкой. Как всегда, тщательно причёсанный, с приглаженными усами и в костюме. Глаз, подбитый снежком, заплыл и побагровел, что совсем ему не шло.
— Ты уймёшься, Элеонора? — воскликнул граф Камлингтон, заметил Шэди и осёкся.
— Вам прислали вино, — сообщил Шэди, белозубо улыбаясь, и указал на бутылку в тележке. А потом поглядел на меня.
Моё сердце упало.
Я не знала, что он задумал. Может, в бутылке яд? Может, он собирается всех перебить этой бутылкой? Может, это вовсе и не бутылка, а скрытая иллюзией бомба?..
— Это он! — заревел граф, указывая пальцем, и забарахтался в кресле, пытаясь вскочить на ноги. — Один из её сообщников, я узнал эту кривую рожу! Хватай его, Виктор!
Шэди переменился в лице.
— Это какое-то недоразумение… — начал он, но тут граф выхватил пистолет и выпалил в дверной косяк. Миссис Харден вскрикнула, зажимая уши. Дымное облачко повисло в воздухе.
Шэди толкнул тележку, загораживая проход, и пустился наутёк. Виктор кинулся за ним. Тележка с грохотом упала, и было слышно, как покатилась бутылка. Граф наконец выбрался из кресла и тоже бросился в погоню.
— Не уйдёшь, мерзавец! — завопил он. Затем послышался ещё один выстрел и звон стекла.
Миссис Харден немедленно заперла дверь и привалилась к ней спиной, вся белая как полотно. Нужно сказать, сейчас я была рада находиться в комнате под замком. Это место больше не представлялось мне безопасным.
— Одевайся! — велела миссис Харден, хватаясь за сердце и задыхаясь. — Одевайся, дрянная девчонка, и благодари Первотворца, что у меня нет времени тебя выпороть! Что ещё за сообщники, что ты устроила?
Я благоразумно промолчала, сбрасывая халат.
Светло-зелёное платье, взятое ею из дома, конечно, оказалось мне велико и длинно, ведь оно принадлежало Дите. Лиф шился с расчётом на более пышную грудь, и вырез теперь смотрелся почти неприлично. Чтобы платье хоть как-то держалось, я вдохнула как можно глубже, но подозревала, что рано или поздно неизбежно выдохну и опозорюсь.
— Да что же с тобой не так! — воскликнула миссис Харден, одёргивая и расправляя ткань. — Отчего оно не сидит?
— Похудела, — ответила я басом, пытаясь не выдыхать. — Нас плохо кормили.
— А длина?
— Так ведь я босиком. Нужны каблуки…
Миссис Харден, гневаясь и торопясь, подколола платье булавками. Несколько раз она довольно ощутимо меня задела — уж не знаю, случайно или нарочно. Не удержавшись, я вскрикнула.
— Терпи, — прошипела она, стоя за моей спиной и глядя на меня в зеркало. — Некоторым, как тебе, слишком уж везёт. Совершенно ничем не заслужила, но станешь женой графа, а потом и маркизой. Ты, моя милая, сделаешь всё как положено на обручении, а потом я с тебя глаз не спущу до самой свадьбы. Уж ты у меня будешь паинькой. Не посмеешь и взгляда поднять, и рта открыть!
И опять уколола меня булавкой.
Я чувствовала, как по щеке поползла горячая слезинка, но лицо скрывала иллюзия, так что ничего не было видно. Миссис Харден жадно вглядывалась в моё отражение, видно, надеясь довести меня до слёз, но осталась разочарована. Так ей и надо, ведьме.
В это время вернулся граф. Он покраснел и тяжело дышал. Его волосы растрепались, взмокли от пота и выглядели неопрятно.
— Она готова? — спросил он, обмахиваясь ладонью. — Уф… В связи с этими беспорядками лорд Слопмонт решил, что мы едем в храм немедля. Нечего ждать.
Теперь же! На сорок минут раньше! Ох!
— Не вертись, — велела миссис Харден и прикрыла вырез моего платья кружевным платком. — Несколько бледновата, но юной девушке простительно. Обувайся, идём же!
Я спустилась вниз под конвоем, с надеждой и тревогой озираясь по сторонам, но не заметила никого знакомого — ни тех, на кого рассчитывала, ни тех, встречи с кем хотела избежать.
Я отчаянно думала, что делать. Сознаться во всём теперь же? Но как объяснить, отчего я так долго молчала? Граф, наверное, страшно рассердится, и миссис Харден тоже, и ничего хорошего меня не ждёт.
Сознаться позже, в храме, в надежде, что там хоть кто-то встанет на мою защиту? Ох, но какой будет скандал! Об этом точно напишут газетчики, и папа меня убьёт.
Молчать до конца, пока в метрической книге не сделают запись о том, что Бернардита Харден, девица, обещана графу Слопмонту? Тогда, в общем-то, не будет иметь значения, что вместо Диты в храме стояла я, и я приносила клятвы её голосом. Уж тут они используют всё влияние, чтобы считалось, что Дита обручена. Всё равно впереди ещё свадьба.
Что делать? Я не знала.
В отчаянии я села в экипаж, так ничего и не придумав.
Город летел, проносился мимо — послепраздничный, неприглядный, как смятая бумага от вчерашнего подарка. Обрывки флажков трепетали в голых ветвях, и ветер нёс цветные обёртки вдоль грязных тротуаров и зарывал в снег.
— Мне нужно в уборную, — сделала я попытку. — Мы можем остановиться?
— Потерпишь, — отрезала миссис Харден. — Это всего лишь обручение, а не свадьба. Много времени не займёт.
О, если бы я уже достаточно овладела искусством иллюзии, чтобы мне не требовалось произносить заклинания вслух, я незаметно наложила бы пятно на её юбку! И на лиф! И на нос! Ужасное, мерзкое пятно! И пусть бы меня привлекли к ответственности за хулиганство, даже не жаль.
Я обернулась, надеясь разглядеть в потоке экипажей… Что я надеялась разглядеть? Шарлотта и остальные как-то прибыли в Дамплок, но я даже не знала, на чём. Если они следуют за нами, я и не узнаю, что это они. О, как я хотела верить, что они рядом!
Но экипажей на дорогах было мало, и все куда-то сворачивали.
Храм стоял в глубине облетевшего парка, ограждённый по кругу арочной колоннадой. Я не раз видела его со стороны, проезжая мимо, но никогда не бывала внутри. Дверь заменял величественный арочный проём, и там, в глубине, мраморный Первотворец простирал руки над толпой.
Впрочем, толпы сегодня не было, хотя мы прибыли не первые. Здесь уже стоял чей-то экипаж, и в нём сидели двое. Тёплый экипаж казался им предпочтительнее холодного храма.
Заметив нас, они вышли.
— Веди себя как полагается, Бернардита! — прошипела миссис Харден, ущипнув меня за руку, довольно чувствительно даже сквозь накидку.
Я поспешила выйти и, как назло, зацепилась подолом за ступеньку.
— Маркиз Скарборо, граф Слопмонт, позвольте представить вам… Бернардиту, — с небольшой запинкой произнёс так называемый отец над моей головой.
Вообще-то полагалось сказать «мою дочь»! Но граф Камлингтон даже теперь не сумел выдавить из себя эти слова.
Тем временем я пыталась понять, в какую сторону тянуть подол, чтобы освободиться. Миссис Харден шипела и толкала меня, что не облегчало дела.
— Вы позволите? — спросил чей-то голос, в котором отчётливо слышалась улыбка.
Я выпрямилась, наверняка вся багровая от стыда — как хорошо, что иллюзия это скрывала! — и некий молодой, но уже лысеющий светловолосый мужчина опустился на колено и занялся подолом. Должно быть, это и был тот самый граф Слопмонт, мой жених. Он в два счёта меня освободил, а, выпрямляясь, вдруг что-то сунул мне в руку и подмигнул.
