Особь приоткрыла пасть и едва слышно зашипела, выражая готовность нападать.

Летающие сестры, как и положено, атаковали первыми. Их стремительные тени метнулись от границы леса, задергались брюшки, выбрасывая круглые, похожие на камни метательные капсулы.

Ударяясь о землю, они лопались, издавая характерный звук, и разлетались в стороны десятками заостренных осколков.

Особь подумала, что раньше с врагами удавалось справляться клешнями и когтями, что только обнаруженное на этой Опоре препятствие в виде мехоголовых заставило вырастить и пустить в ход сложные метательные органы. На мгновение ощутила что-то вроде гордости.

Угодившие под атаку мехоголовые падали, другие бежали в разные стороны, третьи начинали отвечать, поднимая блестящие метатели быстро летящих шипов и изрыгатели огня.

От скопища Хайвов донесся мощный стрекочущий звук.

Особь почувствовала, что настал момент для атаки. Выскочила на открытое место и побежала туда, где несколько врагов пытались укрыться под передвижным Хайвом. Краем зрения увидела, как из леса выбегают десятки сестер, заметила, что несколько врагов обратили внимание на нее, и резко прижалась к земле. Тут же, зная, что оставаться на месте в бою с мехоголовыми нельзя, подпрыгнула и понеслась дальше, запутывая врагов скачками в разные стороны.

Один из шипов ударил по боку, но лишь скользнул по панцирю и улетел дальше. Особь зашипела от боли и в прыжке рубанула когтями по ногам выскочившего навстречу врага.

Удар вышел не очень удачным, пришлось отпрыгивать в сторону и атаковать вновь. Но добраться до мехоголового Особь не успела, в груди его появилось черное пятно – след от попадания из мощного прожигателя, и глухой рев возвестил, что на поле боя явились братья.

Особь перепрыгнула через труп и вскочила на передвижной Хайв, побежала к его меньшей части, где чаще всего укрываются враги. Ударила обеими клешнями, в блестящей поверхности образовалась дыра.

Отскочила, когда из нее полетели обжигающие шипы.

Уловила мысль сестры, готовой поддержать атаку, и засвиристела, забила лапами по Хайву, давая понять спрятавшимся внутри врагам, что она тут, наверху. Шипы вновь полетели, но сестра подскочила сбоку и нырнула внутрь Хайва там, где стенка его прозрачна.

Раздался вопль, мгновенно оборвавшийся, за ним треск раздираемого панциря. Судя по нему, укрывшимся в движущемся Хайве мехоголовым пришел конец. Особь испустила победный клич и огляделась.

Там, где находилась она, бой понемногу стихал. Поверженные враги не двигались, из-под их панцирей текла и застывала багровая кровь. Кое-где виднелись оставленные тела сестер и братьев, дым поднимался от одного из Хайвов, около которого схватка была самой напряженной.

Из-за него доносились треск и рычание, долетали обрывки полных агрессии и боли мыслеформ.

Особь спрыгнула на землю и побежала в ту сторону, где поток их был всего гуще. Миновала дымящиеся развалины, перепрыгнула сцепившиеся в посмертном усилии трупы врага и брата, после чего резко остановилась.

Рычание издавали несколько движущихся Хайвов. Отходящие к ним мехоголовые расшвыривали шипы во все стороны, а двое ухитрялись плеваться огнем. Столбы рыжего пламени тянулись не меньше чем на пять прыжков, попавшие в них сестры вспыхивали, как сухие растения.

Стенки движущихся Хайвов были расколоты, и мехоголовые ловко запрыгивали в щели, а сами Хайвы постепенно набирали скорость. Их преследовали летающие сестры, но вскоре и они начали возвращаться.

Особь задрала голову к Светильнику, подняла верхние конечности, выражая радость по поводу того, что бой закончился победой и бегством врага. Настало время собрать то, что он бросил, и отнести в Хайв.

Особь огляделась и, заметив неподалеку труп мехоголового, направилась к нему.

Погибший враг был в блестящем панцире, а верхние конечности у него соединялись, образуя вытянутый тяжелый отросток, выплевывающий много смертоносных шипов сразу.

Особь протянула клешни, очень осторожно взялась за то место, где виднелись три одинаковые трубочки, и потянула на себя. Отросток легко оторвался, укоротившиеся конечности, снабженные короткими, негибкими щупальцами, упали на землю.

И в этот момент она ощутила любопытство – как действует этот странный орган? Почему он по строению так отличается от существа, его вырастившего? Что позволяет выбрасывать шипы так быстро и далеко?

Отросток состоял не из обычной для живых существ разных Опор мягкой и твердой плоти. В нем не имелось крови, только какая-то густая слизь с противным запахом.

Особь ощупала его, пытаясь понять, что именно и как тут двигается, заглянула в темные отверстия, которыми заканчивался отросток, и даже расковыряла одно из них когтем, но ничего при этом не поняла.

Интерес почти угас, когда Особь заметила маленький отросточек, а рядом с ним еще один, укрытый под странным узким панцирем. Протянув клешню, она перерубила панцирь.

Раздался щелчок, метательный орган дрогнул и принялся с грохотом выплевывать шипы в сторону ближайшего Хайва. Особь зашипела и торопливо отшвырнула добычу в сторону.

Та шлепнулась на землю и замолчала.

Особь подошла, очень осторожно взяла, стараясь не касаться короткого отростка, и потащила туда, где высилась настоящая гора из кусков Хайвов, отдельных органов и вражеских тел.

Пусть все непонятное изучают специально рожденные для этого сестры.

Ее Долг – сражаться.

В небе висела одна луна, желтая, да и та в виде жалкого, обгрызенного полумесяца. Далеко, у самого горизонта, вспыхивали зарницы, иногда долетал мерный рокот грома. Из-за периметра лагеря доносились резкие вопли обитающих в джунглях тварей. Воздух был спертый, как в казарме, и пах сырой листвой.

Марта обходила посты, проверяя, не дремлют ли ее солдаты. Она шагала между палаток, огибала транспортеры, иногда слышала доносящиеся изнутри всхрапывания, сонное бормотание.

– Это ты, командир? – окликнули ее, когда стал виден устроенный прямо на дереве пост.

Тут дежурили Санчес и Саманта.

– А кто же еще? – отозвалась Марта. – Как вы тут, не заснули еще?

– Разве заснешь, – вздохнула Саманта. – Душно, тревожно, сердце колотится, как перед первым боем.

– Признайся, тебя просто волнует моя близость? – Голос Санчеса прозвучал игриво, и Марта помимо желания улыбнулась.

– Вот уж нет! – возразила Саманта. – Меня скорее волнует близость тех тварей, что Пророк знает, откуда взялись на этой планете!

– Их нет рядом, – сказала Марта. – Кроме той, что вон там. – Она кивнула в сторону центральной палатки, внутри которой располагалась клетка с пленником, точнее, с пленницей. – Так что можешь успокоиться и…

– …поспать? – предложил Санчес.

– А все же, командир, – Саманта не приняла шутливого тона, – что это за существа такие?

– Так и не закончили спор? – Марта пожала плечами. – Судя по всему, они обладают чем-то вроде коллективного разума…

– Как роящиеся муравьи, – добавил Санчес, вспомнив родной Хордан, кишащий всякой опасной живностью.

– Наверное, – кивнула Марта. – Еще мы знаем о незваных гостях то, что они – близкие родственники той самой Химеры, чьей ДНК мы успешно пользуемся, – и она постучала себя по химериновой броне на предплечье, – а значит, и наши родственники.

– И решили навестить нас на правах двоюродных братцев. – Санчес фыркнул.

– Скорее не нас, а людей, – поправила Саманта. – Все-таки это не наша планета, а пока еще человеческая.

– Это ненадолго! – уверенно заявил Санчес.

Марта поморщилась, когда в ком-линке возник импульс общей тревоги, ударил вдоль позвоночника. В ближайшей палатке выругался кто-то из солдат, загорелись фары одного из транспортеров.

– Всем командирам звеньев, – зазвучал в ушах Марты голос Джонатана, – собрать солдат у моей палатки. Всех, даже тех, кто на постах. Готовность – пять минут.

– Есть, – ответила она и, повернувшись, рявкнула: – Слезайте – и за мной!