— Что ты имеешь в виду? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё переворачивалось.

— Я хочу предложить тебе переехать ко мне, — произнёс он. — Не сразу, конечно. Я понимаю, что это большой шаг. Но я хочу, чтобы мы были одной семьёй. Чтобы ты и дети чувствовали себя как дома.

Я почувствовала, как комок подступил к горлу. Это было так неожиданно, но в то же время так естественно. Михаил действительно хотел быть частью нашей жизни. Он не боялся трудностей, которые могли возникнуть. Он был готов принять нас такими, какие мы есть.

— Я… я не знаю, что сказать, — прошептала я, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

— Подумай об этом, — сказал он мягко. — Я не тороплю тебя. Просто знай, что я готов на всё, чтобы быть с тобой.

На следующий день я собрала детей и рассказала им о предложении Михаила. Они внимательно выслушали меня, а потом Катя спросила:

— А ты хочешь этого, мама?

— Да, — ответила я честно. — Я хочу быть с ним. Но это ваша жизнь тоже. Я хочу, чтобы вы были счастливы.

Максим задумался, потом кивнул.

— Мне нравится Михаил, — сказал он серьёзно. — Он хороший человек.

— И мне тоже, — добавила Катя, улыбаясь. — Мы хотим, чтобы ты была счастлива.

Я обняла их, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Я знала, что приняла правильное решение.

Через несколько недель мы начали готовиться к переезду. Михаил помогал мне с организацией, а дети радовались каждому новому этапу. Наш новый дом был просторным и светлым, с большим садом, где дети могли играть. Казалось, что жизнь наконец-то начала налаживаться.

Однако однажды вечером, когда мы сидели за ужином, раздался телефонный звонок. На экране высветилось незнакомое имя.

— Екатерина Андреевна? — произнёс женский голос на другом конце провода. — Это Анна Сергеевна. Вам нужно встретиться со мной. Это важно.

— Что случилось? — спросила я, чувствуя, как тревога нарастает.

— Это связано с Дмитрием, — ответила она. — Он нашёл способ связаться с вами. И это может изменить всё.

Я замерла, чувствуя, как холод сковывает моё тело. Дмитрий снова пытался вторгнуться в мою жизнь.

Чуть позже я встретилась с Анной Сергеевной. Она выглядела уставшей, но её глаза светились решимостью.

— Он отправил вам письмо, — сказала она, протягивая мне конверт. — Я не знаю, что там написано, но вы должны быть готовы ко всему.

Взяла конверт, чувствуя, как сердце колотится в груди. Когда я открыла его, внутри оказалась фотография. На ней был изображён Михаил, идущий по улице. На обороте было написано всего одно слово: «Выбор».

Стояла, как вкопанная, ощущая, как сердце сжимается от глухого, липкого страха. В руках дрожала фотография. Михаил. Такой знакомый, такой неизменный. Холодный, уверенный, с этим своим вечным выражением невозмутимости, как будто никакая буря не могла поколебать его.

Но было в этом снимке что-то неправильное. Что-то чуждое, тревожное, словно он смотрел сквозь меня, но не видел. Будто это был не он, а лишь его отражение в кривом зеркале. К горлу подступил ком. Кто сделал эту фотографию? Когда? Почему теперь, когда всё должно было наконец прийти в норму?

А главное… зачем она у Дмитрия?

— Что это значит? — Голос дрогнул, дыхание сбилось. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не дать панике взять верх. Взгляд метнулся к Анне Сергеевне, цепляясь за неё, как за единственную ниточку, способную удержать от падения.

Но она… она тоже была потрясена. В глазах — растерянность. Не ожидала. Не была готова.

— Я… я не знаю точно, — голос её звучал тихо, почти безжизненно, как осенний лист, круживший в пустом дворе под резкими порывами ветра. — Но, ты же знаешь, как он умеет… Он всегда был мастером манипуляций. Дмитрий хочет заставить тебя сомневаться. Хочет сбить с толку. Заставить сделать выбор…

Выбор между прошлым и будущим.

Земля под ногами пошатнулась. Всё вокруг потускнело, словно мир начал медленно гаснуть, теряя краски, как старая выцветшая фотография. Дмитрий… Этот человек, этот кошмар, который должен был остаться в прошлом, но упорно тянул свои цепкие пальцы в мою жизнь. Он всё ещё пытался держать меня в своих тисках, даже из-за решётки.

Но почему Михаил?

Почему именно сейчас?

— Он не может… не может так просто всё разрушить, — голос прозвучал глухо, почти неузнаваемо. — Я не позволю ему.

Но… почему Михаил?

Анна Сергеевна тяжело выдохнула. Опустила плечи, словно её накрыло чужой болью.

— Потому что ты доверяешь ему, — слова прозвучали тихо, почти беззвучно, как если бы она боялась их произнести. — И потому что он знает… что именно это тебя сломает.

После встречи с Анной Сергеевной ноги сами несли домой, но внутри всё было странное, тяжёлое, будто воздух вокруг стал гуще. Пальцы судорожно сжимали фотографию, но, сколько ни смотрела на неё, ничего не менялось. Ответов на бумаге не появлялось. Только глухое чувство тревоги, растекающееся по телу, как разлитый чай по скатерти.

Дома сразу стало ясно — дети почувствовали, что что-то не так. Катя, всегда чуткая, сразу насторожилась. Глаза прищурила, голову чуть наклонила — точно так же смотрит, когда замечает что-то подозрительное, но пока не решается спросить напрямую.

— Мама, что случилось? — Голос тихий, осторожный, будто боится спугнуть ответ.

Заставить себя улыбнуться оказалось сложнее, чем ожидалось. Губы дёрнулись, но тяжесть с плеч не ушла.

— Ничего, зайка, — сказала как можно мягче, стараясь придать голосу лёгкость. — Просто устала. День тяжёлый, много всего.

Но Катю не проведёшь. Она видела насквозь. Видела, что глаза не смеются, что плечи напряжены, что пальцы продолжают мять проклятую фотографию. Не стала больше спрашивать, но её взгляд… В этом взгляде была забота. Тепло, смешанное с тревогой.

А в груди тем временем сжималось что-то неприятное. Горло стягивало, как будто кто-то туго завязал там невидимую верёвку. Дмитрий снова появился в моей жизни. Зачем? Почему именно сейчас? Что он хочет? И главное — с какого перепугу решил, что имеет право?

Чуть позже встретилась с Михаилом. Захотелось свежего воздуха, простора — решили прогуляться в парке. Там всегда было спокойнее, тише, будто сам воздух чище, легче. Высокие деревья склонялись над аллеями, редкие прохожие неспешно бродили, наслаждаясь вечером.

Пока шли, рассказала ему про ту самую фотографию. О том, как она стала грузом, который давит на плечи, не даёт вздохнуть свободно. О том, как страх поселился внутри и никак не хотел уходить. Михаил слушал внимательно, с таким выражением, будто старается понять каждое слово, каждую эмоцию. Ни разу не перебил. А потом просто взял за руку — крепко, но бережно, как будто хотел передать мне свою уверенность, своё спокойствие.

— Ты не должна бояться, — его голос был мягким, но твёрдым, словно тепло, которое проникает в самый холодный уголок души. — Это всего лишь попытка запугать. Дмитрий видит, что ты счастлива, и это его злит. Теперь он делает всё, чтобы разрушить это. Он всегда так поступал.

Сердце сжалось. Эта мысль звучала слишком правдоподобно.

— Но как он узнал? — голос предательски дрогнул. Грудь сдавило, будто вокруг вдруг стало слишком мало воздуха. — Как? Что он теперь хочет? Почему просто не оставить нас в покое?..

Михаил замер. Глаза его потемнели, в них вспыхнуло что-то твёрдое, несгибаемое.

— Мы не можем позволить ему управлять нашей жизнью, — в этих словах была железная уверенность. — Ты выбрала быть со мной. Это твой выбор. И никому ничего объяснять не нужно. Мы будем вместе. Несмотря ни на что.

Эти слова пронзили меня, разогнали холодный страх, который прятался внутри. Будто тьма, что цеплялась за мою душу, начала отступать, медленно растворяясь в свете. Больше не хотелось бояться. Не хотелось прятаться. Хотелось жить. Хотелось быть счастливой. Хотелось быть с ним. И это было моё право.