— Почему ты не сказал мне правду раньше? — мои слова вырвались, и я чувствовала, как слёзы катятся по щекам. Не могла их остановить. Боль от его молчания давила на меня, но я хотела услышать больше. Я должна была знать. Я заслуживала это. Мы все заслуживали правды.

Он опустил глаза, как будто боится встретиться с моим взглядом.

— Я не мог, — ответил он, и я услышала в его голосе такую боль, такую усталость, что мне стало трудно дышать. — Я боялся. Боялся, что они найдут тебя. Я не мог рисковать твоей жизнью. Дмитрий… он следил за тобой. Он защищал тебя, даже когда ты этого не видела. Ты была под его защитой, даже если не понимала этого. Даже если ненавидела его.

Всё внутри меня заколебалось. Я повернулась к Дмитрию, и вдруг мир как будто пошатнулся. Он? Он всё это время был рядом, следил за мной… защищал? Мой ум не мог это осознать. Неужели я так ошибалась? Неужели я была слепа? Я ведь думала, что он всего лишь… был тем, кто заставлял меня сомневаться, кто стоял на моём пути. Но сейчас, когда я думала обо всём, что происходило, не могла отрицать, что он всегда был рядом. Он был тем, кто был рядом, когда мне было страшно, когда я искала защиту. И теперь мне нужно было понять: была ли я в праве его осуждать?

На следующее утро мы снова встретились, чтобы поговорить. Оказавшись в заброшенном складе, мы сели друг напротив друга, и молчание было глухим, будто воздух застыл. Дмитрий, мой отец и я — все мы были в этом пустом пространстве, пытаясь выжать из себя хоть что-то, что могло бы объяснить всё, что произошло.

— Я знаю, что ты ненавидишь меня, — начал Дмитрий, его голос был тихим, но в нём была искренность, которая сбивала меня с ног. — Ты имеешь право. Я совершил много ошибок. Но поверь мне, всё, что я делал, я делал ради твоей безопасности. Твой отец доверил мне эту миссию. И я не мог её не выполнить. Я сделал всё, что мог, чтобы защитить тебя, даже если это стоило мне всего.

Я почувствовала, как что-то в моей груди тает, будто лед, который я так долго держала там. Он говорил правду. Я видела это. Я видела эту боль в его глазах. Он не был тем человеком, каким я его считала. Он был тем, кто пытался спасти меня. И теперь мне нужно было это принять.

— Почему ты не рассказал мне правду раньше? — спросила я, не зная, что с собой делать. Мой голос был уже не таким злым. Там было облегчение, смешанное с чем-то болезненным. Я была ранима, и эти слова были для меня как молния.

Он медленно опустил голову, и в его голосе я почувствовала невыносимую тяжесть.

— Я боялся потерять тебя, — ответил он, и его слова были как шёпот в пустой комнате. — Я знал, что ты никогда не простишь меня за всё, что я сделал. Но теперь… теперь ты должна знать правду.

С этими словами он встал и ушёл. Я осталась одна, с этой правдой, которая словно расколола меня пополам.

Когда я вернулась домой, сердце сжалось от тяжести того, что только что случилось. Кажется, что это была целая вечность, а на самом деле прошло всего несколько часов, но ощущения были такими, как будто всё вокруг меня перевернулось. Я пыталась осмыслить происходящее, и чем больше пыталась, тем сильнее терялась. Дмитрий… он пытался защитить меня. Это звучало нелепо, но именно так. Да, его методы были жестокими, его поступки порой не имели ничего общего с тем, что я могла бы назвать правильным. Но он ведь тоже был человеком, и его внутренний мир… он был не таким простым.

— Я никогда не прощу тебя за это, — я шептала себе, но слова звучали пусто, как эхо в пустой комнате. Это была я, которая отказывалась видеть правду. Дмитрий, конечно, был жесток, но я начала осознавать, что он был жесток с собой и со мной из-за страха. И, может быть, даже любви. Он защищал меня так, как мог.

А потом был мой отец… Бог, как я счастлива была узнать, что он жив! Но правда… она была куда сложнее, чем я себе представляла. Он не просто был жив — он стал настоящим героем. Своей жизнью, своей смертью — он пожертвовал всем, чтобы я могла быть в безопасности. Он сражался, рисковал собой ради меня… ради моей жизни. Я не знала, как мне быть теперь. Сможет ли мой отец быть тем человеком, которым он когда-то был? Как мне смотреть ему в глаза, зная, что столько лет я верила в его смерть? Сколько боли и предательства я носила в себе?

Я не могла спать. Мыслей было столько, что я боялась потерять их. Боялась забыть, потерять нить, которая теперь соединяла меня с этим новым, непонимаемым миром. Как мне верить в то, что всё, что я думала о Дмитрии, оказалось ложью? Как мне простить его за все годы страха, боли, одиночества? Но я видела теперь его глаза, я знала, что ему тоже было тяжело. Как это возможно? Я не могла понять, и именно в этом вся трагедия.

— Ты же не хотел мне зла, правда? — прошептала я, хотя ни Дмитрий, ни отец не могли бы ответить.

В голове крутились картинки, воспоминания — не те, что я хотела бы хранить, а те, что рисуют теперь, после всего. Дмитрий, этот бесстрашный и холодный человек, казавшийся мне чужим, теперь был не просто обидчиком, а человеком, потерявшим свою душу в попытках защитить меня. Все эти годы я была так уверена в своей правоте, судила его… а теперь? Что я чувствовала? Сожаление? Любовь? Прощение? Я не знала.

И отец… что он сейчас мог мне сказать? Что мне делать с тем, что я теперь знаю? Внутри всё крутилось, будто я была на пороге чего-то важного, но не могла ступить за эту черту. Как вообще вернуться в мир, где все эти годы я искала одну правду, а теперь вижу только пустоту?

На следующее утро, когда я вышла на крыльцо, чтобы забрать почту, сразу заметила что-то необычное — маленькая коробка лежала прямо у двери. Она была не просто коробка, а какой-то сигнал. Я стояла и смотрела на неё, сердце ёкало, а внутри всё напряглось, как струна. Мои глаза не могли оторваться от этой коробки и записки, которую я едва могла разглядеть, так сильно тряслись руки.

После всех тех месяцев борьбы, поиска хоть какого-то спокойствия, безопасности, мне не хотелось снова погружаться в этот водоворот. Я всё время надеялась, что этот кошмар останется позади. Но… что-то в этой коробке заставляло меня чувствовать, что это не угроза. Может быть, это было чем-то, что наконец-то позволит мне оставить всё старое позади. Может, это был последний шаг к настоящему освобождению.

В этот момент Михаил вышел на крыльцо. Он сразу заметил, как я застыла, и подойдя ко мне, спросил:

— Что случилось?

— Коробка, — я указала на неё, не в силах оторвать взгляд. — И записка.

Он нахмурился, но в его голосе не было паники, только спокойствие, как всегда. Но мне было не по себе.

— Не трогай её, пока не убедимся, что это безопасно, — сказал он тихо, почти без эмоций, но с какой-то настойчивостью.

Я кивнула, но внутри уже всё переворачивалось. Страх охватывал меня всё сильнее. Мы сразу позвонили в полицию. За несколько минут прибыли сотрудники службы безопасности, осторожно осмотрели коробку, записку и, кажется, успокоились. Разрешили открыть.

Сердце билось так, что я думала, оно выскочит из груди. Я приподняла крышку и… внутри оказались цветы. Белые розы. Мои любимые. Я почувствовала, как что-то щемяще кольнуло внутри, когда я взяла в руки эти букеты, так тихо стоящие в коробке, как будто и не было того ада, что мы пережили. Но там, среди цветов, была ещё маленькая записка.

Я развернула её, и мои глаза начали читать, но слова прыгали перед глазами, путая всё. Я сжала лист бумаги в руках и, наконец, прочитала:

"Екатерина,

Я знаю, что ты никогда не сможешь простить меня полностью, и это нормально. Я сделал много ошибок, но всё, что я делал, было ради твоей защиты. Теперь, когда правда открылась, я больше не буду частью твоей жизни. Живи счастливо. Ты заслуживаешь этого.

Я улетаю в другую страну, чтобы начать всё заново. Надеюсь, однажды ты сможешь вспомнить обо мне без боли.