Встала, нервно оглядываясь вокруг. Прошла по коридору, заглядывая в каждую комнату. И вот, когда дошла до гостиной, я увидела её. Записка на столе. Лист бумаги лежал там, как если бы сам по себе, но слова, написанные на нём, жгли глаза.

Подошла и медленно подняла её. «Если хочешь увидеть своих детей снова, сделай то, что мы скажем». Я стояла, не в силах пошевелиться. Казалось, что мир вдруг схлопнулся, и я оказалась в его центре, где не было места для воздуха.

— Нет, не может быть, — прошептала, почти не веря своим глазам. С каждым словом на бумаге меня сжимала сила, которой я не могла сопротивляться.

Я не знала, что делать. Голова кружилась от страха, а в груди не было ни одного свободного места для дыхания. Куда пропали мои дети? Почему всё так странно? Почему вдруг… именно сейчас?

Я стояла, словно парализованная, глядя на эту проклятую записку. Она была как огонь, выжженная в моей голове, каждая буква проникала прямо в сознание. Не могу даже описать, что я чувствовала… Я просто не могла оторваться от этого листка. Руки начали дрожать, когда снова его схватила и перечитала, пытаясь найти хоть какое-то объяснение. «Если хочешь увидеть своих детей снова, сделай то, что мы скажем.» Слова буквально выжигают душу.

— Нет, нет, нет… — прошептала, едва сдерживая себя от того, чтобы не разорваться на части. — Это не может быть правдой!

Мир вокруг меня рушился. Всё, во что я верила, падает в пропасть. Где они? Кто мог забрать моих детей? И что мне теперь делать, как мне им помочь?

Схватила телефон, тот самый, что мне выдали ребята из службы безопасности. И вообще как похитители смогли проникнуть в дом? Разве дом не должны были охранять? Пальцы еле слушались, я тряслась, но каким-то чудом набрала номер Джона.

— Алло? — услышала его голос, спокойный, но в нем был тот напряженный тон, который я знала так хорошо.

— Они забрали моих детей! — вырвалось у меня. Едва не разрыдалась, но сдержалась, так как понимала, что не могу позволить себе сломаться. — В доме записка. Они требуют что-то от меня!

На другом конце линии повисла тишина, такая тяжёлая, что даже слышала, как мое сердце бьется с бешеной скоростью.

— Екатерина, успокойтесь, — наконец сказал Джон. Его голос стал твердым, но в нем почувствовала напряжение. — Оставайтесь на месте. Мы будем через несколько минут.

Когда ребята из службы безопасности прибыли, они сразу начали рвать весь дом на части. Я стояла посреди гостиной, как чужой человек, в своем собственном доме. Каждый угол, каждый шкаф, каждую трещину в стенах проверяли. Но детей нигде не было. И только эта чертова записка на столе, как темное пятно.

— Екатерина, — сказал Джон, его голос был строгим и решительным, но не без сочувствия. — Нам нужно знать всё, что вы помните. Каждая мелочь может быть важной.

Пыталась собраться с мыслями, но голова была как в тумане.

— Я проснулась, и дверь была приоткрыта, — начала я, собираясь с силами. Голос дрожал, но говорила, потому что понимала, что это нужно. — В доме было странно тихо. Дети всегда шумят, даже если просто в комнате играют. А сегодня… тишина. Обошла все комнаты и нашла эту записку.

Джон подошел ближе, внимательно осмотрел листок, потом аккуратно положил его в пластиковый пакет.

— Это профессиональная работа, — произнёс он с тяжёлым выражением лица. — Эти люди знали, как действовать, чтобы не оставить следов. Наши люди ничего не заметили.

— Что это значит? — спросила я, чувствуя, как страх и ужас сжимаются вокруг моего сердца, как железные когти.

— Это значит, что они знали, где вы находитесь, и планировали это заранее, — ответил Джон, глядя мне в глаза. Его взгляд был холодным, но я чувствовала, что он переживает. — И, скорее всего, это связано с вашим предстоящим свидетельством.

Словно удар грома. Это было не просто похищение. Это был расчет. Всё это имело смысл… Всё, что я пыталась забыть, теперь было прямо передо мной, как страшный кошмар, который не заканчивается.

Почувствовала, как холод сковывает всё тело, заставляя его буквально окаменеть. Это был не просто холод, это было ощущение, что он проникает в самую душу. Я не могла поверить, что Дмитрий и его люди нашли нас даже здесь, в этом укромном уголке. И теперь… теперь они использовали моих детей как оружие против меня. Мои любимые дети, мои малыши, которых я должна защищать. Как я могла позволить им попасть в руки этих монстров?

— Что мне делать? — спросила я, сдерживая дрожь в голосе, но слёзы всё равно катились по щекам, не в силах остановиться. — Я не могу потерять их… Не могу…

Джон стоял напротив меня, его лицо было спокойным, но в глазах читалась такая решимость, что я почувствовала хоть небольшое облегчение. Он был сильным, он всегда был таким. Но это не помогало. Я теряла себя в этом кошмаре, а он должен был найти решение. Как можно найти решение, когда у тебя на руках твои дети?

— Мы найдём их, — сказал он твёрдо, не сомневаясь. — Но тебе нужно быть готовой к тому, что они могут потребовать от тебя отказаться от свидетельства. Ты знаешь, что это поставит под угрозу всё дело. И все наши усилия окажутся бесполезными.

Посмотрела на него, как на спасителя, но слова его эхом отозвались в моей голове, превращаясь в жгучую боль.

— Я не могу поставить под угрозу их жизнь, Джон! — воскликнула я, отчаянно хватаясь за его плечи, словно только его присутствие могло спасти меня. — Как я могу выбрать между справедливостью и их безопасностью? Это же невозможно…

Он вздохнул, и мне показалось, что воздух в комнате стал вдруг слишком тяжёлым. Его лицо, всегда уверенное, теперь было напряжённым, как струна, готовая порваться. Он молчал, но я могла видеть, как ему не хватает слов, чтобы успокоить меня.

— Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы найти их, — повторил он. — Но ты должна понимать: если ты откажешься свидетельствовать, они не остановятся. Это только начнётся. Они будут использовать тебя снова и снова, пока не сломают…

Почувствовала, как всё внутри меня сжалось, словно сжало в тиски. Моё сердце билось так быстро, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Я не знала, что мне делать. Как можно выбирать между тем, что правильно, и тем, что нужно для того, чтобы сохранить детей живыми?

Джон молча кивнул и вышел. Время тянулось бесконечно, и каждая минута оставляла след в моём сознании. Я сидела и молилась, чтобы всё это закончилось, чтобы я проснулась от этого кошмара. Но, как всегда, не было ни спасения, ни утешения.

Через несколько часов Джон вернулся. Он выглядел ещё более мрачным, чем когда уходил. Его глаза были как два чёрных бездны, в которых можно было утонуть.

— Мы нашли камеру наблюдения недалеко от дома, — начал он с тяжёлым вздохом. — Она зафиксировала чёрный фургон, который покинул район примерно в то время, когда, по твоим словам, исчезли дети.

Сердце моё вдруг пропустило один удар, и я почувствовала, как в груди забурлил фонтан надежды. Хотя понимала, что это ещё не конец, но это был первый шанс, первая улика.

— Вы можете отследить его? — спросила, не в силах скрыть дрожь в голосе, которая не могла быть от радости. Это был всего лишь один шаг. Но он был таким важным.

Джон кивнул, но его выражение лица оставалось всё таким же каменным.

— Мы работаем над этим, — сказал он, но его слова не принесли облегчения. — Но есть ещё кое-что. Мы обнаружили, что кто-то взломал систему безопасности дома. Это были профессионалы, наши люди охраняющие дом были нейтрализованы.

Почувствовала, как с каждым словом нарастает чувство ужаса. Это не было случайностью, не простое совпадение. Это была хорошо продуманная, тщательно спланированная операция. И теперь они играли с нами. С нашими жизнями, с судьбами. С детьми.

Сделала шаг назад, прижав руки к лицу, пытаясь удержаться от того, чтобы не сломаться.