Через несколько дней жизнь начала обретать новую форму. Уже не казалось, что каждое утро — это борьба, а вечер — очередная тревожная глава в бесконечной истории выживания. Вещи постепенно находили свои места, а сердце начинало верить, что теперь всё будет иначе.

Михаил, как всегда, был рядом. Надёжный, терпеливый, с той бесконечной заботой, которая всегда согревала. Даже когда усталость наваливалась, он продолжал помогать, укладывал вещи в коробки, шутил, чтобы разрядить обстановку, обнимал, когда видел, что в глазах снова появляется тень.

Дети, напротив, фонтанировали энергией. Им казалось, что это всё — приключение. Новый переезд, новые стены, новые возможности. Они бегали по квартире, смеялись, наперебой обсуждали, кто где будет спать, и даже спорили, какие игрушки поедут в первой очереди. Их радость была заразительной, и, несмотря на усталость, внутри всё теплом разливалось.

И вот, когда показалось, что кошмар остался позади, всё рухнуло.

Вечер был тёплым, уютным. На кухне пахло чаем и выпечкой, за окном уже опустился сумрак. Михаил с детьми что-то обсуждали, их голоса перемешивались со звуками посуды. В этом был какой-то особенный, семейный ритм, от которого на душе становилось спокойно.

А потом раздался стук в дверь.

Глухой, уверенный. Не робкий, не случайный — требовательный.

Я вздрогнула. Пальцы сами собой крепче сжали чашку, холод прошёлся по спине. В груди сжалось нехорошее предчувствие, хотя разум ещё пытался убеждать, что это просто глупости.

Осторожно подошла к двери, открыла.

На пороге стоял мужчина.

Строгий костюм, безукоризненно выглаженный. Лицо — будто высечено из камня, резкие черты, напряжённая линия губ. И глаза… Эти глаза сразу же врезались в сознание. В них не было ни злобы, ни страха, ни раздражения — только стальная решимость и что-то ещё, непонятное, давящее.

— Екатерина Андреевна? — голос ровный, спокойный, но в этом спокойствии было что-то невыносимо тяжёлое. — Мне нужно с вами поговорить. Это срочно. Вопрос жизни и смерти.

Сердце сжалось, будто его обхватили ледяными пальцами. Дыхание сбилось.

— Кто вы? — вопрос вырвался сам собой, но внутри уже начинала разгораться тревога. Что-то было не так. Кто этот человек? Почему смотрит на меня так, будто сейчас скажет что-то, что изменит всё?

Он не ответил сразу. Лицо оставалось непроницаемым, но что-то в глазах подрагивало — сомнение? Или он просто не знал, как сказать? Наконец, выдохнув, он заговорил:

— Я представитель службы безопасности. Мы получили информацию о возможной угрозе вашей семье. Вам нужно немедленно покинуть город.

Кажется, воздух вокруг стал гуще. Всё тело напряглось, сердце пропустило удар. В голове закрутилась карусель мыслей. Опять? Снова угроза? Почему? За что?

— Что за угроза? — голос дрожал, но я пыталась взять себя в руки. Спокойствие. Главное — спокойствие.

Он посмотрел прямо мне в глаза и сказал без тени сомнения:

— Дмитрий нашёл способ организовать побег из тюрьмы. — Эти слова были как удар под дых. — И он собирается использовать вас, чтобы отомстить.

Словно чья-то холодная рука сжала моё сердце. Я буквально почувствовала, как внутри всё сжимается от ужаса. Дмитрий. Этот человек из прошлого. Чудовище, с которым я надеялась больше никогда не сталкиваться. И теперь он снова рядом. Снова угрожает.

Губы пересохли, горло сдавило.

— Нет… Это невозможно, — едва слышно прошептала я, но он даже не дрогнул.

— Возможно. Он уже действует.

Слова звучали как приговор. Кажется, я перестала дышать. В голове шумело, сердце колотилось в груди, но медленно начинало приходить осознание: выбора нет.

Пол ушёл из-под ног. Будто кто-то резко выдернул ковёр, и весь мир покачнулся. В ушах зазвенело, в груди сжалось. Нет, это не могло быть правдой. Это глупая ошибка, нелепая шутка.

— Повторите, — сорвалось с губ, и голос предательски дрогнул.

Мужчина в строгом костюме не изменился в лице. Его взгляд оставался ровным, тяжёлым, словно плита, придавливающая к земле.

— Он сбежал, — спокойно, без эмоций, но каждое слово звучало, как удар молота по стеклу. — Это подтверждённая информация. Он уже на свободе.

В голове шумело. Мысли путались, перескакивали с одной на другую, но ничего связного не выходило. Как⁈ Как он смог вырваться из тюрьмы? Из-под самого носа? Это же невозможно. Я контролировала каждый шаг, каждый чёртов миллиметр этой ситуации. И всё равно… всё равно он оказался быстрее.

— Вам нужно немедленно покинуть город, — продолжал он, будто не видел, как внутри всё сжалось в комок.

Глубокий вдох. Ещё один. Надо собраться. Паника — это роскошь, которой я не могла себе позволить.

— Михаил? — выдавила я, и внутри всё оборвалось.

Мужчина чуть склонил голову, но в его глазах не было ни малейшей искры надежды.

— Он тоже в опасности, — глухо. — Дмитрий знает, насколько он важен для вас. Это делает его целью.

Грудь сдавило. На секунду показалось, что воздуха не хватает. Мир стал узким, чёрно-белым.

— Нет… — прошептала я, и голос утонул в тишине.

Дмитрий вышел на охоту. И на этот раз он не остановится.

Я как будто почувствовала, как мир вокруг меня начинает рушиться. Всё, что я когда-то строила, что мне казалось защищённым, снова подвергалось опасности. Дмитрий снова вторгся в мою жизнь. И если раньше я могла убежать, спрятаться, то сейчас… сейчас было что-то другое. Он знал слишком много. Но я не собиралась позволить ему разрушить всё, что я любила.

Только вышла из здания, а уже На пороге, когда я уже собиралась закрыть дверь, в кармане завибрировал телефон. Резкий звук звонка, словно лезвие по стеклу, заставил вздрогнуть. Экран светился знакомым именем — Михаил. Он всегда знал, когда мне нужен разговор, словно чувствовал это на расстоянии. А сейчас… сейчас нужен был как никогда.

— Екатерина, что случилось? — Голос его был напряжённый, собранный. Он уже знал, что дело серьёзное.

Глубоко вдохнула, но от этого не стало легче.

— Дмитрий сбежал из тюрьмы, — слова вылетели прежде, чем я успела обдумать их. Голос дрожал, но остановиться было невозможно. — Они говорят, что он собирается отомстить. Михаил, ты в опасности.

Тишина. Глухая, тяжёлая, давящая, будто воздух вдруг сгустился, стал вязким. Хотелось закричать, разорвать это безмолвие, но воцарившийся холод на том конце линии сковал меня.

Наконец Михаил заговорил. Спокойно. Слишком спокойно.

— Я понял.

Ни единой эмоции. Ни страха, ни удивления. Только этот отстранённый, ледяной тон, от которого по спине пробежал неприятный озноб.

— Что ты собираешься делать?

Хотелось закричать: «Я не знаю!», но это было бы ложью. Знала. Знала, что делать, просто боялась сказать это вслух. Как будто произнесённые слова сделают всё окончательным.

— Нам нужно уехать, — голос звучал твёрдо, хоть внутри всё переворачивалось. — Все вместе. Сейчас же.

Тишина снова повисла в воздухе, но на этот раз в ней слышался не только страх, но и что-то ещё. Решимость.

Через час мы с детьми и Михаилом оказались в безопасном доме, который организовала служба безопасности. Этот дом был как маленькое убежище, спрятанное среди деревьев, где всё казалось уютным и тёплым. Но я знала, что это всего лишь иллюзия. Место было тихим, как в сонной сказке, только вот мир вокруг давно перестал быть сказкой.

— Ну что теперь? — спросила я, когда мы зашли внутрь. Я огляделась. Всё выглядело так мирно, но в воздухе висела тревога. Служба безопасности была с нами, но их лица не вызывали в мне ощущения безопасности.

— Мы усилим охрану, — ответил один из их людей, слегка держа руки на поясе. — Но вам нужно быть готовыми к тому, что Дмитрий может попытаться связаться с вами. Не доверяйте никому. Даже тем, кто выглядит как друзья.

Почувствовала, как холод от этих слов пронзают меня. В груди что-то сжалось, словно цепь вокруг сердца. Я просто кивнула, пытаясь держать лицо. Дети смотрели на меня, и в их глазах было столько вопросов, что я чуть не расплакалась.