В висках застучало, дыхание стало рваным. Это значило предать человека, который когда-то был всей моей жизнью, признать свою боль перед чужими людьми, навсегда связать себя с этим проклятым делом.

Но что будет, если откажусь?

— А если я не соглашусь? — голос звучал тише, чем хотелось бы.

— Тогда вы останетесь мишенью, — твёрдо ответил он, не отводя взгляда. — Они не остановятся, пока не добьются своего. Пока не заткнут вас навсегда.

Я машинально обернулась. Дети.

Максим, свернувшийся клубочком, посапывал во сне. Катя, прижав к себе потрёпанного плюшевого зайца, чуть улыбалась во сне. Они были моим смыслом, моей единственной опорой в этом мире.

Если откажусь, они пострадают. Из-за меня.

Сжала кулаки. Слёзы уже подступили к глазам, но не позволила им сорваться.

— Хорошо, — выдохнула, еле слышно, будто отдавая последнюю частичку себя. — Я сделаю это.

Александр Петрович кивнул, и в его взгляде мелькнуло что-то похожее на облегчение.

— Завтра утром вас вывезут в безопасное место. Там вас встретят наши люди. Вы начнёте новую жизнь.

Новая жизнь.

Но кем я в ней буду?

На следующее утро мы, наконец, покинули тот охотничий домик, который так долго был для нас временным укрытием. Сергей проводил нас до машины, которая должна была доставить нас в аэропорт. Его лицо было непроницаемым, хотя я могла почувствовать, как его взгляд пронзают тревога и усталость. Он был один из немногих, кто видел нас такими, какие мы есть, и всё же… у нас не было времени на прощания. Мы не знали, когда снова встретимся.

Обернулась и посмотрела на лес, который стал нашим убежищем, но не для нас. Мы были здесь чуждыми, скрывающимися. Я долго смотрела в его темные глубины, как в чужое, ненадежное будущее. Это место, это время… всё было переполнено невыразимой тяжестью. Ощущала, как будто я всё ещё сражалась — за свою жизнь, за будущее своих детей, за нашу безопасность. И вот, теперь мне предстояло сделать последний шаг. Бежать или сдаться… Но уже не было пути назад.

В машине, обнимая детей за руки, пыталась успокоить их. В их глазах видела столько вопросов, столько страха, но они молчали. Как часто замечала, как они стараются быть взрослее, чем есть на самом деле. Молчание, казалось, стало нашим общим языком. Мы ехали, и каждый километр, проезжая мимо знакомых и чуждых пейзажей, казался целой вечностью. Время было против нас.

Когда наконец прибыли в аэропорт, меня встретил человек в строгом костюме. Он выглядел таким важным, таким непроницаемым. Его уверенность была почти осязаемой. Он представился как Марк и сказал, что будет сопровождать нас до самого конца.

— Ваш рейс через час, — сказал он, не глядя на нас. — Постарайтесь не привлекать внимания. Это важно.

Я кивнула, но в груди всё сжалось. Не понимаю, как я могла оставаться спокойной, когда сердце колотилось, а мысли метались в панике. Нам нужно было делать всё правильно, без ошибок. Я постаралась не смотреть на людей, на толпу, на всё это — слишком много глаз. Мы прошли регистрацию, стараясь не выделяться, не привлекать ненужного внимания.

В зале ожидания почувствовала взгляд. Это были мужчины в тёмных костюмах, стоящие на углах, словно они знали, кто мы. Сразу поняла — это те, кто следит за нами, обеспечивают нашу безопасность. Всё это время, всю эту дорогу, нас никто не покидал. И я знала, что они были всегда рядом, что даже здесь, в этом чужом месте, мы были в безопасности.

— Держитесь рядом, — прошептала я детям, заставляя себя говорить спокойно. Я должна была выглядеть уверенной.

Когда наконец объявили посадку, почувствовала, как напряжение достигает своего пика. Мы быстро направились к выходу на самолет. Сели в самолёт, и когда двери закрылись, сделала глубокий вдох, впервые за долгое время почувствовав облегчение.

Через пару часов мы приземлились в маленьком европейском городе. Нас встретили люди, но их лица были холодными, профессиональными. Это была международная служба безопасности, они привели нас в безопасный дом, который должен был стать нашим временным убежищем. Это место было чуждым, но безопасным. Здесь нам предстояло ждать.

В первый день я почти не выходила из комнаты. Мысли обрушивались друг на друга, и мне не было покоя. Что будет дальше? Как я смогу свидетельствовать против Дмитрия? И что будет с моей жизнью после этого? Я будто висела на краю пропасти, не зная, что будет после того, как сделаю свой выбор.

Однажды, когда вечер неумолимо превращался в ночь, кто-то постучал в мою дверь. Странный стук, короткий, но настойчивый, прервал тишину. Подошла, открыла и застыла, увидев перед собой мужчину. На первый взгляд — ничего особенного, обычный человек, возможно, даже немного бледноватый, как будто ему не хватает солнечного света. Но стоило взглянуть в его глаза, как в них сразу прочла нечто, что заставило кожу покрыться холодным потом. Это был взгляд, в котором не было ни сомнений, ни колебаний — только решимость и твёрдое намерение. Он не был здесь случайно.

— Джон, — представился он, его голос звучал спокойно, как у тех, кто привык к власти. Но я прекрасно понимала: это, наверняка, не его настоящее имя. Было что-то в его манере, в том, как он говорил, что заставляло насторожиться. Он подал мне руку, но не для того, чтобы приветствовать, а чтобы удержать меня в этом моменте, в этой ситуации.

Я молча кивнула и позволила ему пройти в комнату, не оборачиваясь. Он сел, но чувствовала, как его взгляд следит за каждым моим движением, и это дико нервировало. Не вытерпела.

— Вы хотите что-то от меня? — спросила, пытаясь не выдать, как сильно мне было неуютно.

Он немного замедлил дыхание, но, несмотря на это, слова, казалось, давались ему с трудом, будто он сам не до конца понимал, зачем всё это нужно.

— У нас есть достаточно доказательств, чтобы начать процесс, — сказал он, слегка опустив глаза, будто на мгновение погрузившись в свои мысли. — Но ваше свидетельство… это тот самый ключевой момент, который всё изменит. Всё. Вы готовы к этому?

Словно гром среди ясного неба. Слова, будто дождевые капли, падали прямо в моё сердце. Оно стало тяжёлым, будто изнутри кто-то сжал его в кулак. Пыталась собраться, но вот это ощущение… оно не отпускало. Внутри словно застряла стрелка времени, замерзшая в одном месте, не дающая мне двигаться.

Кажется, воздух стал гуще, и я снова почувствовала тот момент, когда понимаешь, что вернуться назад уже невозможно. Что всё это не просто вопрос. Это уже не выбор. Это только путь вперёд, и не важно, как страшно.

— Да, — едва слышно сказала я. Но внутри как будто распался лед, и сердце билось с бешеной силой. Попыталась держать себя в руках, но всё равно почувствовала, как холодный пот побежал по спине. — Я готова.

Прошло несколько недель, как мы оказались в этом новом доме. Сначала было сложно, честно говоря. Никаких привычных звуков, запахов, а я, как будто бы, потеряла часть себя, оставив всё, что было раньше, там, в том другом мире. Мы же не просто переехали, мы начали новую жизнь. Дети, к счастью, нашли общий язык с местными детьми, и ходили в школу, а я… Я пыталась хоть немного занять свой ум. Пекла десерты для соседей, чтобы отвлечься, хоть немного. Но как только мне удавалось забыть хотя бы на секунду об этом суде, об этом кошмаре, — воспоминания снова возвращались, и сердце сжималось в груди.

Однажды утром всё изменилось. Проснулась от странного ощущения. На какой-то момент мне показалось, что я слышу шум, но потом наступила тишина. Очень странная, как будто она была настоящей, но при этом не настоящей. Знаете, такая тишина, когда кажется, что кто-то специально не хочет нарушать покой. Я села на кровати, растерянно оглядываясь, и заметила, что дверь в прихожую чуть приоткрыта.

— Дети? — позвала я, пытаясь успокоиться. Ответа не последовало.

Мои руки сразу стали ледяными, а сердце заколотилось быстрее, как будто что-то предчувствовало, но я не могла понять что. Это было не просто беспокойство, а какой-то ледяной ужас, который сковывал меня.