В этот момент все те, кто упали в центре поляны, поднялись на ноги, не решаясь сдвинуться с места. Залпы к этому моменту до сих пор не утихли. Земля все продолжала содрогаться под ногами, камушки мелкие подпрыгивали настолько сильно, что ударяли по шершавому носочку дорогих сапог.

— Все встали? На берег, быстро! — наконец, повысил свой грубый голос Генри и побежал к тропе, что вела к берегу.

Но в этот момент из зарослей, прямо к самому началу этой тропы, вышли выходцы с «Пандора», сжимая кистями своими рукояти пистолетов.

— Вот как? — с легким удивлением в голосе произнес Грин и остановился, как и все, чуть разведя руки и оттопырив пальцы.

Вновь залп, и вновь земля содрогается под ногами бойцов. Заместитель Дэвида Палмера был слегка удивлен той легкостью, с которой Эдвард добрался до них, а вскоре доберется и до Дэвида, но больше его удивил тот самый факт, что Морис, тот самый мальчишка, которого он учил, о котором он заботился, жив и здоров, да еще и стоит явно на противоположной стороне конфликта.

— Значит ты жив, да, Морис? — проговорил Грин, чуть разминая свои кисти, в тот момент, когда товарищи его от эмоций даже не смели и двинутся.

— Как можешь видеть, Дядя Генри. — произнес мальчишка и развел руки в стороны, чуть отблескивая светом от далекого огня в джунглях своей брошью. — Жив.

Прогремел еще один залп, земля вновь содрогнулась под ногами, затрещали деревья и вновь что-то вспыхнуло на берегу. Крики, оры и бранные слова все сильнее и сильнее доносились с берега, чей песок вот-вот навсегда окраситься красным, как тогда в Тортуге. Все в этой жизни возвращается.

— В этой войне, ты против нас? — очень спокойным и очень глубоким голосом проговорил Генри, чуть разминая свои кулаки. — Сам выбор сделал или подсказал кто? — не злой, но такой тяжелый взгляд бросил Грин на Джонсона, что стоял подле его ученика.

— Сам. — четко произнес Морис, продолжая смотреть прямо в глаза своему бывшему учителю.

— Тогда и ответственность готов понести? — успокоил он своих людей лишь поднятой рукой, что так и норовили наброситься на врага.

— Да. Отец слишком беспокоился за меня, не замечая меня самого. — ушел тот страх неизвестного, и рыжий юноша с выпяченной вперед грудью гордо стоит и смотрит на противника перед собою. — Но ты другой. Человек, что видел во мне личность, что беспокоился о моих переживаниях и между ужасными свершениями с моим отцом обучал меня таким важным вещам. Если ты захочешь уйти — мы тебе позволим. — продолжал Морис. — Я обещаю.

Обещай, обещай. Ведь если что-то пойдет не по задумке молодого капитана, то и тебя он прикончит, как представиться удобная возможность. Жалко будет лишь потерять все то время, что на тебя было потраченное, но уж лучше так, коль решился ты идти наперекор ему. В эту самую минуту залпы стихли, на берегу послышался первый звон металла дорого. Бой перешел на землю. Но это не означало победу, а даже усложнила и без того патовую ситуацию для «Черного черепа», Ричарда и Марка.

— Прости, Морис, но нет. Я определился со стороной еще десятилетие назад. Не в моих принципах менять сторону всяк раз, когда дует встречный ветер. — Грин оголил свою величественную шпагу элегантным движением руки. — Всякий раз именно я являлся фактором перелома многих битв.

— Прежде, чем мы начнем, Генри.

— Чего тебе надо, Джонсон? — будь его воля, Эдвард бы умер уже год назад, но у Дэвида уж слишком слабое сердце на такие решения. Оказывается, Палмер старший не способен решится на первый сокрушающий удар, недооценивая противника своего. Но не Грин, человек, что и с ребенком будет крайне осторожен, а если этот ребенок еще потенциально может стать противником ему, то и прикончить его хладнокровно, лишив сначала его жизни, затем и его товарищей.

— Ты случаем не из Лондона? — озвучил капитан мысль, что терзала его душу с того момента, как он услыхал его фамилию.

— Оттуда. А чего тебе?

— Отца зовут Уильям, а сестру младшую Элизабет?

— И прозвучали имена тех людей, о которых я не слышал уже семнадцать лет. — ни единый мускул не дрогнул на его безразличном лице.

— Значится, ты мой шурин[16]. — озвучил очень интересную деталь своими устами молодой капитан.

— Раз ты здесь — ошиблась в выборе моя ненаглядная сестренка, как и в тот день, двадцать три года назад[17].

— Обижаешься на нее?

— Я не смею. — а звон металла, все четче и четче. — Не тот возраст уже. Но не ты, Эдвард, мне сейчас интересен. — и вновь Генри перевел свой взгляд на ученика своего бывшего. — Поддаваться не стану, учтите оба. — легкое, чуть заметное движение рукой и оголили шестнадцать человек по его приказу свои клинки. — Встретимся с вами в Аду. — быстро согнул он ноги в коленях и рванул в сторону выходцев с «Пандоры». — Встретимся на VII кругу на I поясе[18].

Но наш капитан не жаждет попасть на VII круг, судьба его ведет верно на VIII круг[19] вместе с Палмером старшим.

— Огонь! — прокричал Джонсон, чуть отскакивая назад, направил свои пистолеты на бегущих на него противников и выстрелил.

Палмер младший повторил за своим капитаном. Первый залп, первые три пули были выпущены из пиратских пистолетов и поразили троих из вражеской толпы. Но остальные не испугались и продолжили бежать на своих врагов, уже предвкушая их смерть от своих клинков. Палмер и Джонсон оголили свои клинки и ворвались в бой. Эдвард, как старший, ринулся вперед, принимая на себя удары Гибса и Карлеса, оттолкнул их в толпу матросов и забрал на себя десятерых, но смог упустить Генри, что бросился на своего бывшего ученика вместе с еще тремя пиратами, смещаясь в другую сторону.

И представилась прекрасная возможность трем матросам атаковать рыжего мальчишку. Замах, но Палмер младший сумел уклониться от удара, сделав шаг назад, и, по веянию своего чутья, по неимоверно кровавому желанию, отрубил руку одному из них, что держала клинок. Мужчина рухнул на землю и, крича, стал зажимать свой обрубок, извиваясь от ужасной боли, но вскоре покинул мир живых от потери крови и болевого шока.

К двум остальным штурман подскочил, бросил горсть земли в глаза и воспользовавшись моментом, проткнул его шпагой, повалив на землю. Замах второго — Морис перекатился в бок по земле и со всей силы своей, используя все те знания, что сумели всплыть в этот момент, ударил кулаком руки своей пирата по причинному месту. Тот согнулся, взвыл сквозь зубы, но не выронил клинок свой. И полетела шпага вновь в рыжего мальчишку. Еще один перекат, быстро приподнялся на согнутых ногах и неимоверной легкостью провел клинком по бедру противника заставляя его упасть на колено. Мальчишка обошел своего противника за доли секунды и встал в подле него, готовясь обезглавить противника, возвышаясь над ним, как кайсякунин[20].

В мгновение, что наполнено исключительно решимостью и волей, что отторгали всякое сомнение в его сердце, обезглавил юноша своими руками своего противника, отправляя уже восьмую душу на небеса.

А Генри Грин стоял с опущенным клинком и лишь наблюдал за битвой, в которой он без зазрения совести своей черствой пожертвовал тремя людьми, чтобы посмотреть и оценить успехи своего бывшего ученика. Не обращал он и должного внимание на своего зятя, что в этих водах и так успел прославиться своим мастерством и жестокостью. Взаправду вчерашний мальчишка, возмужал за этот короткий срок. Значится не хватало той смелости учителю, чтобы отправлять мальчишку в битвы. «В следующий раз, в следующую жизнь я обязательно приму к сведенью.» — пронеслось в голове у Грина, видя как его ученик смахивает кровь противника со своего клинка.

— Ты изменился. — двумя словами охарактеризовал все представление перед собою величественный брюнет. — Что же ты покажешь против меня? — Генри встал в свою собственную боевую стойку, отвел левую ногу чуть назад, совсем немного согнул колени и выпрямил правую руку, в которой и держал свой клинок. — Учти только — я поддаваться не намерен. — вот она проверка рыжего мальчика, что так сильно жаждал вырасти.