— Ты ничего не понимаешь в красивых вещах! Ни-че-го!

— Где уж мне… — пробормотала Катя. Она устала от многочасового хождения по магазинам, и на споры с Мариной сил не осталось.

— Вот, Катюш, померяй, — Юлия Алексеевна принесла коробку с туфлями. По цвету они подходили к платью меньше, чем «ходули», но всё же подходили и были красивыми, а, самое главное, на небольшом каблучке.

Катя примерила туфли, они оказались впору.

— Ну ничего так, сойдёт по деревне, — процедила Маринка, скептически оглядев туфли.

— Идеально подходят, — Катя отдала коробку с туфлями Юлии Алексеевне, та пошла оплачивать.

Приехав домой, Катя отправила подругам фото платья, приписав, что она не такая вредная, как некоторые. Потом Катя предупредила домашних, что устала, ужинать не будет и идёт спать. Маринка «обрадовала» сестру, заявив, что завтра будет придумывать ей причёску, и что нужны щипцы, много заколок и лак для волос. Хотя Марина прекрасно знала, что длинные, густые и тяжёлые Катины волосы (у неё самой такие же) не поддаются завивке и их невозможно уложить в сложную причёску. Катя умоляюще посмотрела на Юлию Алексеевну, та сказала, что ничего придумывать не нужно, в день бала она придёт домой пораньше и сама сделает причёску. Маринка, сидевшая на диване, состроила недовольную рожицу и бросила маленькой круглой подушкой в Катю. Та ловко поймала подушку, запустила её обратно, и показав младшей сестре язык, поспешно сбежала в свою комнату, не слушая летящих вслед Маринкиных возмущённых высказываний.

* * *

На следующий день Марина попыталась уговорить Катю всё-таки попробовать разные варианты причёсок, но получила решительный отпор. Обиженно пробубнив, что кое-кто совсем обнаглел и не ценит хорошего отношения, Маринка засела за компьютер переписываться с друзьями. Катя ушла к себе.

Ми стояла у окна гостиной и с грустью смотрела на прогуливавшегося по саду человека. На вид мужчине было лет восемьдесят пять, ходил он медленно, тяжело опираясь на трость. Человек прошёл совсем немного и сел на скамейку под деревом. Подул ветерок, взлохматил седые волосы мужчины, и он зябко поднял воротник утеплённой куртки, которую носил, несмотря на начало июля.

Вэлхад запрыгнул на подоконник и тронул Ми лапой за руку.

— Как он постарел, — едва слышно прошептала женщина, рассеянно погладив кота.

— Дар разблокируют, и всё будет хорошо, хозяин вернёт свой нормальный вид, — ответил фамильяр.

— Вэл… — покачала головой Ми, посмотрев на кота.

— Отступить уже не получится! — пошевелил усами Вэлхад. — Завтра всё начнётся.

— Да, начнётся, но моё мнение ты знаешь. Я не хочу подвергать девочку опасности.

— Ми, я же сказал, что помогу ей! Повторяюсь, но ты сама раскладывала карты и знаешь, что помочь вернуть честное имя хозяина может только огонь, рождённый от воды. Это она! Я буду помогать ей во всём. Ради хозяина. И ради тебя… Хотя не только ради вас, я тоже не хочу, чтобы она пострадала.

— Вэлхад, я знаю, что ты сделаешь всё, от тебя зависящее, но всё равно очень волнуюсь за девочку. Неизвестно, с кем или с чем ей придётся столкнуться, — произнесла Ми.

— Говорю ещё раз — я буду рядом и помогу ей, — терпеливо повторил кот. — В любом случае, уже нельзя ничего отменить, процесс запущен.

— Да, запущен… — вздохнула женщина.

— Не грусти! — кот боднул головой руку Ми.

Женщина слабо улыбнулась.

— Открой мне окно, — попросил Вэлхад. — Пойду к хозяину, проведу сегодняшний день рядом с ним. А завтра… Завтра всё начнётся.

Ми приоткрыла окно, впустив в комнату запах ещё влажной после ночного дождя травы. Чёрный кот выскочил на улицу и понёсся через не успевший просохнуть газон к человеку, который продолжал сидеть под деревом. С веток иногда падали капли, и мужчина собрался встать, но к скамейке подбежал кот. Вэлхад по очереди встряхнул каждой лапой и запрыгнул на колени к хозяину, тот погладил зверя. Ми вздохнула — она знала, что фамильяр действительно готов на всё ради хозяина, даже по сырости пробежал, чтобы быстрее до него добраться, хотя терпеть не может мокнуть, и есть возможность обогнуть газон по расположенной рядом дорожке.

Ми закрыла окно, ещё несколько минут грустно смотрела на своего мужа, потом направилась прочь из гостиной. Женщина вышла в коридор, миновала кухню и подсобные помещения и приблизилась к неприметной двери. Ми прошла в эту дверь и очутилась в небольшом коридорчике, в котором было ещё две двери.

Ми подошла к первой из дверей и приложила к ней ладони. Руны, красной краской нарисованные на поверхности двери, вспыхнули мерцающим светом, раздался чуть слышный звон, и дверь открылась. Ми вошла внутрь помещения. Сразу загорелся магический светильник под потолком, заливший помещение ярким и в то же время мягким светом.

В маленькой комнате нет окон, потолок, стены и пол деревянные, из мебели — только квадратный стол, стоящий посередине. На нём находится странный на вид предмет, имеющий по своему периметру идеально круглую форму и занимающий почти всю поверхность стола, только углы свободны. Высотой предмет сантиметров тридцать, диаметром примерно метр, состоит из множества деталей — стеклянных, деревянных, каменных (камни разных цветов — непрозрачные и разной степени прозрачности). Детали соединены настолько плотно, что стыки на ощупь не ощущаются, и смотрится всё это единым целым, в центре — круглое углубление. Кое-где на поверхности непонятного предмета видны руны, нанесённые золотистой краской.

Ми подошла к столу и, чуть помедлив, провела рукой по предмету. Золотистые руны никак не отреагировали на это. Женщина грустно улыбнулась, ещё раз прикоснулась к предмету — тот же результат.

— Откликнешься ли ты ещё когда-нибудь? — прошептала она.

Ми немного постояла у стола, потом покинула помещение. Закрыв дверь, Ми приложила к ней ладони, красные руны коротко вспыхнули, снова раздался тихий звон.

Женщина подошла ко второй двери, открыла её и вошла в комнату. На Ми выжидающе уставились несколько пар зелёных, жёлтых и янтарных кошачьих глаз.

По старой традиции бал для курсов со второго по пятый в Университете Всех Видов Магии начинается в шесть часов вечера, заканчивается в девять. Первый час — торжественная часть, два оставшихся часа — танцы. Во время торжественной части ректор долго и подробно (а если называть вещи своими именами — то в высшей степени нудно) рассказывает о планах Университета на следующий учебный год (все студенты в это время откровенно скучают), называет лучших студентов (скучают все, кроме этих самых лучших). Также на балу студенты пятого курса получают фамильяров (никто не скучает, некоторые завидуют) — но это бывает далеко не каждый год.

* * *

В день бала Марина с утра снова донимала Катю разговорами о причёсках. Та с тоской поглядывала на часы, мысленно подгоняя стрелки. К счастью, родители пришли с работы раньше, и Марина отстала. В половине пятого Катя начала собираться. Маринка предложила сделать сестре пышную причёску, хотя прекрасно знала — не получится, но Юлия Алексеевна сказала, что на бал нужна строгая причёска. Она закрутила длинные Катины волосы в аккуратный пучок на затылке и украсила маленькими заколками. Получилось просто, но элегантно, даже Марина это признала, хоть и нехотя (нехотя — потому что немного обиделась, что не прислушались к её советам, хоть советы и были не по делу). Она сфотографировала старшую сестру и собралась выложить фото на своей страничке в соцсети.

— Мариш, пожалуйста, не нужно этого делать, — попросила Катя.

— Почему это? Ты классно выглядишь, так что выложу!

— Хорошо, выкладывай. Только потом ты не сможешь выкладывать свои фото в этом платье, ведь все твои друзья сначала увидят в нём меня.