Если бы тот рыжий стервец не вырвался у него из рук на балу — сейчас у Новиковой был бы фамильяр, и бабка не доставала бы своими требованиями. Мохнатая блохастая скотина! Что ему на руках не сиделось? Новикова тогда устроила скандал, а сам Бородин так сильно растерялся, что даже не подумал о том, чтобы отдать ей какого-нибудь другого кота. Да, пришлось бы обделить кого-то из прочих претендентов на получение фамильяра, но это лучше, чем связываться с Феоктистовой. Но тогда ему это и в голову не пришло, слишком быстро и неожиданно всё произошло. Да ещё дура Соболева схватила кота, и привязка произошла к ней. Теперь придётся четыре года видеть в Университете эту наглую рыжую морду. Вот бы отчислить Соболеву!.. Бородин раздражённо дёрнул щекой — мечтать не вредно, но толку от этого никакого. Он заикнулся тогда об отчислении Соболевой, и что? Не получилось — и не за что отчислять, и родители за неё вступились, а с ними, похоже, лучше не связываться.

Ректор потёр руку — царапины, полученные от кота, уже зажили, но воспоминание было не из приятных, у рыжего паршивца очень острые когти. Зачем вообще нужны эти фамильяры, эти наглые меховые комки? По утверждению тех магов, у которых они есть, фамильяры — хорошие помощники. Может быть и так, но вполне можно обойтись и без них. Бородин никогда не любил животных и не понимал тех, кто от них без ума. Но престиж Университета — превыше всего. А если Университет обеспечивает студентов фамильярами, это повышает его место в рейтинге учебных заведений. Поэтому, когда Людмила Туманова предложила аж двенадцать фамильяров для пятикурсников, Бородин готов был чуть ли не прыгать от восторга. Ведь обычно нужно заранее подавать заявку призывательнице, а тут — пожалуйста, так запросто сразу двенадцать зверей. Знал бы, к чему это приведёт, отказался бы, и чёрт с ним, с престижем Университета.

Бородин рывком поднялся из-за стола и снова стал ходить по кабинету. На дороге попался стул для посетителей, ректор пинком отшвырнул его к стене. Потом Бородин подошёл к окну и стал смотреть на деревья парка. Придётся обращаться к Тумановой, потому что решать вопрос с фамильяром для Новиковой нужно обязательно. Иначе Феоктистова может исполнить свою угрозу и отправить записи в Магический Совет. А если они туда попадут, на всей жизни можно будет поставить жирный крест. Ректор тряхнул головой. Нет, не попадут! Не попадут!.. Лёгкий ветерок шевелил листву, это слабое движение раздражало Бородина, он зло шлёпнул ладонью по подоконнику, отвернулся от окна и уткнулся взглядом в противоположную стену.

Всё бы ничего, но Туманова… А что Туманова? Он без проблем попросит Людмилу о фамильяре для Новиковой. Бородин никогда не испытывал угрызений совести из-за того, что произошло с Андреем Тумановым девятнадцать лет назад. Не он же — Бородин — это подстроил. Туманов просто случайно оказался не там, где нужно. Несправедливо? Возможно, но ещё немного, и на месте Андрея был бы сам Бородин. Очень вовремя тогда вызвали к Кравцову, да, очень вовремя. Почему не сказал правду о том, когда именно подготовил наборы заготовок? Да потому что понял, что таким образом гарантированно уберёт Туманова из числа претендентов на должность ректора. Андрей хоть и говорил, что должность ему не нужна, но мог и передумать. Поскольку именно Туманов являлся главным кандидатом на ректорство, нужно было пользоваться неожиданной удачей и избавляться от него. А несправедливое обвинение и блокировка дара на тридцать лет… Что ж, Туманову просто не повезло. Но тут уж каждый заботится о себе.

Бородин сразу догадался, что всё подстроила Наталья Возжаева. Всё было ясно, как белый день. Очень хорошо, что она сама уволилась и уехала в Москву, не пришлось увольнять. Эта дура такой скандал закатила бы, только заикнись он про увольнение! Возжаева и так много нервов ему потрепала, пока здесь работала. А то, что погибла после переезда… Что ж, бывает. Ей, как и Туманову, просто не повезло… И опять же, не Бородин в этом виноват.

А у Людмилы Тумановой крепкие нервы! Ведь Андрей наверняка рассказал ей, что видел его — Бородина — тогда в парке. Бородин точно знал, что Туманов его видел, он сам видел Андрея в окне лаборатории. Так что тот точно рассказал жене об этом, просто не мог не рассказать. Но она ни слова ему не сказала, когда после блокировки дара Андрея приходила в Университет поговорить с Кравцовым. Они тогда столкнулись в коридоре, но Людмила просто молча прошла мимо. Бородин был уверен, что Тумановы ненавидят его, но это не волновало. За девятнадцать лет он ни разу не поинтересовался, как дела у Тумановых, хоть и знал, что некоторые преподаватели продолжают с ними общаться. И вдруг Людмила как ни в чём ни бывало появилась в Университете и предложила двенадцать фамильяров для пятикурсников.

Даже если Тумановы и ненавидели его девятнадцать лет назад, времени прошло много, видимо, всё сгладилось, раз Людмила сама предложила фамильяров. Значит, и ещё одного призовёт. Бородин кивнул своим мыслям — да, он обратится к ней за фамильяром в конце лета. Новикова получит своего блохастого кота, и Феоктистова отстанет с наглыми требованиями. Всего один учебный год — и их в Университете больше не будет. Осталось потерпеть всего один учебный год. Это совсем немного.

Бородин успокоился — скоро все проблемы останутся позади. И стоило так нервничать? Вёл себя, как дурак — психовал, чуть не напился, и стул вон пнул так, что чудом не сломал. Бородин подошёл к стулу, валявшемуся у стены, поднял его и поставил на место. Всё хорошо! А теперь можно и домой. Ректор подхватил пиджак со спинки кресла, взял портфель, по дороге подобрал помятый галстук, сунул его в карман и вышел из кабинета, не забыв запереть за собой дверь.

* * *

Не успела Катя зайти в квартиру, в прихожую сразу выскочила Маринка:

— Ну?

— Баранки гну! — отозвалась Катя, захлопнула дверь, отдала кота сестре, наконец сняла со спины тяжеленный рюкзак и с облегчением поставила его на пол.

— Камни что ли? — удивилась Соболева-младшая.

— Мои будущие знания, — усмехнулась Катя. — Всё это предстоит изучить в текущем учебном году.

— Нехило вам учебников выдали, — оценила Марина и посадила Трынкуса на полку рядом с зеркалом. — А с Феоктистовой что?

— У неё точно что-то есть на Бородина, — ответил кот.

— Здорово! — обрадовалась Марина. — Нужно выяснить, что именно. Всё так просто!

— Золотые слова! — фамильяр выразительно посмотрел на Катю.

— И как же мы это выясним? — насмешливо поинтересовалась та.

— Завтра ещё раз сходим в библиотеку, — спокойно произнёс кот, не обратив внимания на насмешливый тон. — Ты, Кать, попытаешься понять, действительно ли у Феоктистовой кристалл памяти или что-то другое…

— Кристалл памяти? — удивлённо перебила Маринка. — Это же допотопная штука, ими давно не пользуются.

— Вот завтра и выясним, что именно у Феоктистовой, а потом будем думать, как быть дальше, — договорил Трынкус.

— И обязательно что-нибудь придумаем! — уверенно заявила Марина и направилась на кухню. — А сейчас пора обедать.

— И снова золотые слова, — кот спрыгнул с полки и потрусил в сторону кухни.

— Обжора вместительный, — проворчала Катя ему вслед.

— Я всё слышу! — отозвался Трынкус.

— Ещё и ушастый, — добавила Катя, подняла рюкзак и пошла к себе.

Кот громко возмущался на кухне, но сразу успокоился, стоило Марине наполнить его миску.

Проснувшись утром по звонку будильника, Катя услышала, как в коридоре недовольно бубнит Маринка, что у неё вообще-то каникулы, а приходится вставать в такую рань, потому что кое-кто нагло царапал дверь комнаты. Трынкус ответил, что завтрак — дело важное, поэтому нельзя доверять его приготовление кому попало, и подхалимски добавил, что Маришечка так замечательно в колбасе разбирается. А вредные Соболевы-старшие чуть свет убежали на работу, сами завтракать не стали и ему — бедному, несчастному, голодному Трынкусу — ничего не оставили. Мысленно усомнившись в том, что так и было (Юлия Алексеевна фамильяра всегда кормит) и мысленно же назвав кота обжорой, Катя встала и отправилась в ванную.