— Не смог бы… — вздохнул кот. — Но всё равно я не должен был отставать.

— Ты ни в чём не виноват, — повторила Катя. — Не переживай, ладно?

— Ладно… Кать, — немного помолчав, кот тронул её лапой за руку, — ты не сердись на нас с Ми, хорошо? Ну, мы ведь всё за тебя решили, втянули в это дело, ты теперь вынуждена решать чужие проблемы. И фамильяр у тебя теперь появится, а ты, может, вообще не хотела его получать потом, когда у тебя диплом будет… Не сердись, пожалуйста. И помоги, ладно?

В глазах кота было столько отчаяния, мольбы и надежды, что у Кати просто язык не повернулся сказать, что уже вряд ли что-то можно сделать, слишком много времени прошло.

— Я не сержусь, Трынкус, — проговорила Катя. — И я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь твоему хозяину.

— Спасибо, — зверь немного повеселел.

— Пока не за что… Слушай, Трынкус, а как призывают фамильяров?

— Я не могу тебе рассказать подробности, это тайна. Только призывательница может это знать. Расскажу только то, что тайной не является. Дар у призывательниц начинает проявляться в возрасте от двадцати до тридцати лет. Им начинают сниться особые сны. У призывательниц есть специальный… Как бы тебе сказать, чтоб без подробностей?.. Скажем так, специальный предмет, который помогает усилить заклинание призыва. У каждой призывательницы он свой. Ми свой предмет называет круг призыва. Как он выглядит, из чего сделан — не скажу, тайна. Сначала призывательница видит этот предмет во сне. Потом во сне же к ней приходят заклинания, с помощью которых она создаёт этот предмет. Он хоть и материальный, но создаётся с помощью заклинаний. Когда предмет будет готов, призывательница увидит самый главный сон, в котором узнает заклинания призыва и привязки фамильяров. И после этого может начинать призывать фамильяров… На всё это нужно несколько лет. У Ми дар начал просыпаться в двадцать один год. А на создание круга призыва ушло почти четыре года. Вот так вот! Процесс не быстрый.

— Да, сложно всё это, — вздохнула Катя. — А почему Людмила Антоновна фамильярам облик котов придаёт?

— Первого фамильяра — меня, то есть — Ми призвала для Ана. Он хотел, чтобы это была собака. Но Ми могла придать фамильяру облик только небольшой собачки, а Ан хотел большую. Тогда он решил, пусть будет кот. Вот с тех пор Ми и придаёт фамильярам облик котов. Котов ведь многие любят. Но вообще, по просьбе мага она может придать фамильяру облик небольшой собаки или ещё какого-нибудь некрупного зверька. Но коты всех устраивают.

— Но если призывательница может придать фамильяру облик любого зверя, почему призывательница из Бразилии только облик змей придаёт?

— Не знаю, почему, но Фернанда очень любит змей, и считает, что все остальные тоже должны их любить. Корнеева, например, птиц любит, воронов, точнее. У неё все фамильяры получают облик воронов. Даже если маг попросит придать другой облик, Корнеева всё равно уговорит его на ворона.

— М-да, тяжёлый случай, — усмехнулась Катя. — А от чего зависит окрас, когда Людмила Антоновна фамильяров призывает?

— От желания мага, по просьбе которого призывается фамильяр. Ан хотел, чтобы я был чёрным. Алмаз, например, белый и коротколапый. Потому что Павел Изотов пожелал, чтобы кот так выглядел. Его жена любит белых коротколапых кошек и зверя другого вида в доме не потерпела бы. Вот Павел и попросил придать фамильяру такой облик. Если у мага нет каких-либо требований к окрасу и внешнему виду, Ми придаёт котам и кошкам серый окрас и самый обычный вид, потому что так проще. Фамильярам, которые предназначены для студентов Университетов, Ми тоже всегда придаёт серый окрас. Это я попросил, чтобы один кот был рыжим. Просто интересно было побыть такого яркого окраса, я же всегда был чёрным.

На кухню вернулись Туманова и сияющая Маринка.

— Катюха, платье стало как новое, даже лучше! — прямо с порога радостно сообщила младшая сестра. — Я потом красивую причёску сделаю, и ты меня в нём сфоткаешь, ладно?

— Ладно, — кивнула Катя, улыбнувшись, а Марина просто светилась от счастья.

— Хорошо, что Ми всё исправила, а то мне было неудобно, — негромко проговорил кот.

— Да ладно, Трынкус, всё в порядке! — сказала ему Маринка и повернулась к Тумановой. — Людмила Антоновна, ещё раз огромное вам спасибо!

— Ну что ты, Мариша, мне было совсем не трудно, — улыбнулась Туманова.

Марина ещё покрутилась по кухне и наконец плюхнулась на табуретку.

— Ну, тогда я пойду домой, — сказала Людмила. — И дождь как раз закончился.

За окном действительно посветлело, даже солнце чуть проглядывало.

— Ми, ты расскажи Ану обо всём, хорошо? — проговорил кот.

— Расскажу, — кивнула Туманова. — Я ещё вчера собиралась, но очень устала, ведь пришлось привязать одиннадцать фамильяров, да ещё при этом мысленно произнося правильное заклинание, а вслух ту тарабарщину, которую я придумала для Бородина вместо настоящего заклинания... Впрочем, думаю, Андрей и так что-то понял.

— Ан рассердится, — пробубнил Трынкус. — Ты позвони потом, ладно? Дашь мне с ним поговорить?

— Ой, да! Катя, давай обменяемся номерами телефонов? — произнесла Людмила.

— Давайте, — Катя назвала свой номер, Людмила свой. — Только вечером, после шести, лучше не звонить, а то придётся объяснять родителям, почему у Трынкуса уже есть хозяин.

— Хорошо, буду звонить до шести. А вы можете мне звонить и писать сообщения в любое время, — сказала Туманова.

— Мой номер тоже на всякий случай запишите, — вмешалась Маринка, продиктовала номер, Туманова внесла его в память своего телефона.

— Ну я пойду, — улыбнулась Людмила. — Портал в подъезде открою.

Сёстры Соболевы и Трынкус проводили Туманову до двери. На площадке Людмила оглянулась, махнула рукой на прощание, открыла портал и шагнула в него.

— Как здорово уметь открывать порталы, — вздохнула Маринка, захлопнув входную дверь.

— Научишься когда-нибудь, — ответил кот.

— Трынкус, а мы можем рассказать… — начала Соболева-младшая, но фамильяр её перебил:

— Если о том, что мы с Катей помогаем Ану, то нет! Никому!

Марина огорчённо вздохнула — поболтать она любит, а тут такое дело — тайна, подстава, пострадал невиновный человек, и никому нельзя рассказать.

— Ладно, — смягчился кот, — когда мы с Катей всё выясним, с Ана снимут обвинение и разблокируют дар, сможешь рассказать. Но только если спросят!

— Что ты творишь, Люда?! Что ты творишь?!

Андрей Туманов медленно поднялся с кресла и, опираясь на трость, сделал несколько шагов по комнате.

— Как тебе такое в голову пришло?

Людмила сидела на диване, рядом с ней — Трынкус в облике Вэлхада. Кот настороженно следил за Андреем, явно побаиваясь его.

— Почему ты не посоветовалась со мной? И неужели ты действительно думала, я не пойму, что это не Вэлхад? — Туманов указал на кота. Трынкус тихо мявкнул и забрался на колени к Людмиле, та погладила его.

— Андрюш, не сердись, пожалуйста, я просто хочу тебе помочь, — сказала Людмила.

— Это не ты придумала, — уверенно произнёс Туманов. — Вэлхад? Его идея?

Немного помедлив, Людмила кивнула в ответ.

— Звони этой девочке, Кате. Я поговорю с Вэлхадом, пусть возвращается домой. Как он мог такое затеять! Втянуть посторонних людей в наши дела! Звони, Люда. Немедленно!

Туманов сильно ткнул тростью в пол. Кот испуганно соскочил с коленей Людмилы и юркнул под диван.

— Андрей, подожди, — негромко заговорила Людмила. — Вэл ведь всё равно не успокоится, что-то другое придумает. Так пусть он попадёт в Университет и…

— Люда, — перебил Андрей, — в этом нет смысла.

— Но он же переживает! И я тоже! Вэлхад вычитал, что через два-три года твой магический дар пропадёт без возможности восстановления. Так пусть попытается что-то сделать!

Туманов, тяжело опираясь на трость, вернулся к креслу и сел.

— Андрей?

— Год, — негромко проговорил Туманов.