Трынкус помрачнел и замолчал, снова уставившись в окно. Ливень стихал, в потоках воды начал проглядывать двор.

— А это хорошо, что пошёл дождь, да ещё такой сильный! — встряхнувшись, заявил кот. — Мы начинаем дело по спасению Ана. Это как новая дорога, а дождь в дорогу — это хорошая примета!

— Ты веришь в приметы? — усмехнулась Катя.

— А почему бы нет? — удивился фамильяр, повернувшись к окну спиной.

— Ну вообще-то, изначально ты чёрный, а чёрные кошки… — начала Соболева, зверь перебил:

— Чёрные кошки приносят удачу, а особенно — чёрные коты! Вот так вот! Поняла? — кот строго смотрел на Катю.

— Поняла, — кивнула та, стараясь не улыбнуться.

— Но всё-таки дождь — штука неприятная, — проворчал Трынкус. — Не люблю мокнуть! Бр-р!

— Трынкус, можно спросить о фамильярах? — проговорила Катя.

— Спрашивай.

— Вы из другого мира?

— Что за глупости?! — фыркнул кот.

— В школе и Университете нам ничего не рассказывали о фамильярах, — виновато пожала плечами Катя. — А я читала, что вы — духи из другого мира, можете принимать любую форму, но чаще принимаете форму какого-либо животного.

— Россказни! — насмешливо заявил Трынкус. — Ты это в интернете прочитала?

— Да.

— Как не стыдно повторять такое? А-а, ну да! Откуда тебе знать!.. Ни в школе, ни в универе о фамильярах не расскажут. Но я тебе расскажу.

Кот перепрыгнул с подоконника на табуретку.

— Не люблю воду в таких количествах, даже смотреть на неё неприятно, — объяснил он. — Воду терплю только в миске.

Катя тоже отошла от окна и села за стол рядом с Трынкусом.

— Так, ладно — фамильяры, — начал кот. — Мы не духи. И мы из этого мира, просто другая форма жизни. Я не буду подробно рассказывать о нас, ты просто не поймёшь, как мы живём. Мы невидимы, нас не видят ни люди, ни животные. Даже маги с очень высоким уровнем дара не могут нас видеть. А мы людей видим, но многих из нас вы не интересуете. Но также многие из нас хотели бы общаться с людьми. Вот те из нас, кого интересуют люди, и откликаются на призыв, становясь фамильярами. Когда мы в своём обычном виде, нам не нужны ни еда, ни вода, только воздух. Мы владеем магией, но совсем не пользуемся ей. А когда становимся фамильярами, то пользуемся. Ну и еда с водой становятся нам нужны.

— И здесь есть кто-то из вас? — Катя повела рукой в воздухе.

— Нет, мы не проникаем в жилища людей.

— Вас много?

— Много.

— В голове не укладывается — другая форма жизни! На Земле! Где уже всё изучено!

— Так и мы, можно сказать, изучены, — ответил Трынкус. — Нас не видят, да. Но когда мы становимся фамильярами, то рассказываем о себе хозяину. Так что маги, имеющие фамильяров, о нас знают, а всем остальным о нас знать совершенно необязательно. О нас случайно узнала первая призывательница, о-о-очень давно. Она правильно поняла сны, которые ей снились, и смогла призвать фамильяра.

— Призывательницы не всегда существовали?

— Думаю, женщины с задатками призывательниц были всегда. Но до поры, до времени они просто не понимали, что за сны им снятся, поэтому не развивали свои способности. А той призывательнице это удалось. И призвать фамильяра удалось. И ещё она поняла, что не может стать его хозяйкой, поэтому обратилась в Магический Совет, он тоже издавна существует. Маги Совета нашли фамильяру хозяина, а потом решили, что о нас никто не должен знать, кроме самого Совета, призывательниц и хозяев фамильяров. Мы не делаем ничего плохого и никогда не сделаем, но мы невидимы. А люди боятся всего неизвестного, а тем более невидимого. Поэтому и было принято такое решение.

— Странно, — хмыкнула Катя, — духов из другого мира люди не боятся, а вас, значит, боятся.

— Люди думают, что дух сам по себе в нашем мире не появится, его нужно призвать, а потом он сразу становится фамильяром. Фамильяров никто не боится, потому что мы ничего плохого сделать не можем.

— Ну да, разве что оцарапать, — хихикнула Катя.

— Да-а, — довольно зажмурился кот. — Я рад, что так хорошо врезал Бородину… Так вот, — Трынкус вернулся к рассказу, — а если бы люди узнали про нас, про настоящих нас, я имею в виду, то боялись бы… Кать, да что об этом говорить? Мы хорошие, но людям это не докажешь. И вообще, тебе повезло — ты сейчас, не имея диплома мага, получила фамильяра и узнала о нас.

— Повезло, — согласилась Катя, хотя совсем не была в этом уверена.

— Но тем, кто о нас знает, запрещено кому-либо рассказывать правду о том, откуда берутся фамильяры. Запрет наложен Магическим Советом, а его решения выполняются безоговорочно. Так что и ты никому ничего не рассказывай! Никогда! Поняла?

— Поняла. Никому и никогда. Трынкус, а что будет, если связь между хозяином и фамильяром исчезнет?

— Фамильяр вернётся к своему первоначальному виду и долгое время будет оставаться в том виде. Потом он снова сможет стать фамильяром у другого мага, если захочет откликнуться на призыв. Своего предыдущего хозяина будет немного помнить. Но я не хочу становиться фамильяром у кого-то другого! Ан — замечательный хозяин, поэтому я один и держу связь.

Кот замолчал, было видно, что он расстроился. Катя не знала, как его подбодрить, поэтому тоже молчала.

— Хоть среди нас и немало тех, — встряхнувшись, снова заговорил зверь, — кто стремится стать фамильяром, но фамильяров немного. Поэтому только лучшие студенты и могут получить фамильяров, да и то не всегда. Ну и дипломированные маги, но они тоже не всегда получают.

— А почему не всегда? Ты же сказал, что многие из вас хотят стать фамильярами.

— Хотят-то многие, — кивнул кот, — но призыв слышат далеко не все. Поэтому не всегда удаётся кого-то призвать. Призывательнице нужно очень постараться.

— А ты знаешь других призывательниц?

— Только по рассказам Ми. У них иногда бывают встречи. Редко, потому что Лариса Корнеева не хочет никуда из Питера выбираться. Вот иногда в Питере и встречаются. Могу ошибаться, но у меня сложилось мнение, что Корнеева сильно не любит Университеты, поэтому почти никогда не призывает фамильяров для студентов. Не знаю, почему такое отношение, она сама в своё время закончила магический Университет. А вот Фернанда Соуза — очень милая дама, мне так кажется. Она даже по-русски неплохо говорит, хоть и живёт в Бразилии, в Сан-Паулу. У неё то ли бабка, то ли прабабка — русская. Но к Фернанде универы редко обращаются, хоть она и не против сотрудничества. А редко обращаются, потому что далеко не каждый захочет фамильяра-змею.

— Это точно, — поёжилась Катя.

— Уж не знаю, почему у неё такая любовь к змеям, — фыркнул Трынкус. — Ми говорила, что есть ещё две сестры, у которых недавно начали проявляться способности призывательниц, но они пока не могут призывать фамильяров. Вот и получается, что у Университетов вся надежда только на Ми. Но она… — кот вздохнул. — После того, как дар Ана заблокировали, Ми больше года никого не призывала, хоть к ней и обращались с просьбами. Потом начала работать, как сумасшедшая — умудрялась призывать по шесть-семь фамильяров почти каждый месяц. Это много! Тринадцать лет в таком темпе. И вдруг — как отрезало! За пять лет — ни одного фамильяра… Когда год назад мы узнали, что ты поступила в Университет Всех Видов Магии, у меня появился план, о котором мы тебе уже рассказали. Но всё упиралось в то, сможет ли Ми призвать хоть одного фамильяра. Она смогла аж двенадцать. И мы начали действовать. Ну а дальше ты знаешь.

Катя кивнула.

— Понимаешь, Кать… — Трынкус замялся. — Я очень виноват перед Аном… Я тогда задержался в коридоре, чтобы поговорить с Алмазом. Он на тот момент совсем недавно стал фамильяром, и в универе был недавно, поэтому у него было много вопросов. Я не мог не помочь ему… Я вошёл в аудиторию сразу после того, как заготовки взорвались.

— Ты ни в чём не виноват, — сказала Катя. — Даже если бы ты вошёл вместе с хозяином, то всё равно ничего не смог бы предотвратить. Ты ведь не смог бы понять, что на заготовки наложено плетение?