– Все так… странно, – медленно произнесла она. – Позволите? – Питиво протянул трость Терин. – Если это действительно та вещь, о которой я упоминала, здесь должен быть след от сучка.

– Есть. Его не так просто заметить. Изумительная работа.

– Когда вы поняли?

– Как раз после вашего рассказа о лавке и Вейне, который наводил порядок в мастерской. Что стало с остатком ветки?

– Он сделал из него флейту, как и собирался.

– Еще одну?

– Да, – кивнула Терин. – Почти такую же, но другую. Ему не нравилось слово “копия”, считал его мертвым, бездушным как конструктов, он говорил “отражение”. Это было в некотором роде задание мастера. Чтобы считаться полноправным учеником, Вейну нужно было сначала сделать копию… отражение, – она чуть улыбнулась, – отражение любого артефакта, а потом создать что-то свое.

– Бусы? Камни к которым он собирал?

– Да. Незадолго до того как… как… Он их собрал. Собрал все камни, но так и не закончил. Я несколько раз видела, как он перебирает готовые бусины в чаше, или раскладывает их в ряд на куске выцветшего бархата, меняя местами так и этак, будто не знает, в каком порядке собирать, а потом снова ссыпает в чашу.

– Как печально. И обидно, – проговорил Питиво. – Мир, возможно, лишился гениального артефактора, учитывая, кем был его отец, а в особенности прадед.

– Тот, который обучал давнего предка мастера Рома, а после смерти застыл и превратился в плачущий камень где-то рядом с землями Эфар?

– Да. Я как раз о нем, – подтвердил Пи. – Знаете, почему Вейн не завершил работу?

Терин пожала плечами. Помолчала, в задумчивости скользя рукой по трости.

– Возможно, – наконец произнесла она, – той, кому бы он их отдал, больше не было в этом мире.

– Или у него просто не нашлось подходящей нити, – сказал Питиво, озвучив только что пришедшую в голову мысль.

– Не нашлось подходящей… – Терин запнулась и приложила ладонь к груди, над сердцем.

– Вам нехорошо? – забеспокоился Пи.

– Нет, я в порядке, просто… вспомнилось. – Она тепло улыбнулась чему-то своему, потом выпрямилась, лукаво блеснула глазами. – Держите вашу трость, дорогой. Мне кажется, ей не по душе прикосновение других рук.

– Это не совсем так, веда Герши, но да, давайте, – согласился Питиво, решив не делиться тем, что когда пальчики Терин скользили по полированному древку, у него возникло чувство, будто они скользят по его груди под одеждой.

Любопытное ощущение, не то чтобы неприятное, но… Лучше и правда держать артефакт при себе.

– Знаете, пожалуй, не стоит называть меня веда. Я ведь, если подумать, больше не ведьма.

– Нельзя перестать быть ведьмой. Сила ведьм отражение всех сил мира и одновременно нечто иное, она связывает, объединяет, как… нитка в бусах. Выдерни – и все рассыплется. Можно перестать быть магом, пекарем или министром, но нельзя перестать быть ведьмой, раз вы такой родились. Это все равно что перестать быть эльфом или вампиром, или…

– Человеком?

– А вот перестать быть человеком очень просто. Одного слова бывает достаточно.

– Действительно, – согласилась Терин. – Однако секрет за секрет. Вы показали мне трость…

– Вы сами догадались.

– Вы тоже догадаетесь, но дальше говорить будет сложнее, и мне не хотелось бы прерываться, так что вот. – Она потянулась к саквояжу и положила на колени перед собой тетрадь в кожаной обложке с клапаном.

– Ваш ведьмачий гримуар с личными рецептами? – удивился Питиво. – Как щедро. Даже просто посмотреть, не то чтобы внутрь заглянуть.

– Не совсем гримуар, и даже не совсем мой. Но некое подобие рецептов там действительно есть. Достался в наследство от наставницы. К сожалению, она не передала его мне прямо в руки, да и наставницей моей была ничтожно мало, однако когда я спросила, что она такое записывает в тетрадь, она сказала, что это для меня. Тетрадь всегда лежала в запирающемся на ключ ящике стола в лекарской. Второй ключ был у меня с самого первого дня. Ключ и предостережение. Она сказала, что никому, кроме меня в ее теперешнем окружении эти знания не дадутся, но и мне следует быть осторожной, прежде чем решиться открыть тетрадь, поскольку магия крови изменит не только мой дар, но и суть.

– Постойте… Анар? Она была не просто травницей, она была заклинателем крови, как многие из Драгул? Так вот как у вас это вышло. С вашим бывшим мужем. Но ведь вам было всего ничего, когда она учила вас лекарскому ремеслу, вы были совсем ребенком… И вы ни разу не говорили с ней о ее сыне?

– Нет. Я, как вы сказали, была ребенком. А мальчик со звездами в глазах был моим секретом. Только моим. А потом я выросла и предала его. Дважды, если подумать. Первый, когда рассказала о нашей детской дружбе приехавшему в общину красавчику инквизитору, а второй… потом. Я ведь считала, что Вейн погиб вместе с Анар. Но миг, когда я поняла, что ученик артефактора, к которому меня позвали, это он, живой, настоящий и что к нему можно прикоснуться, был одним из самых счастливых в моей жизни.

Курсы в Академии, обязательная отработка в доме исцеления при Управлении магического надзора, самостоятельная работа в другом доме исцеления, экзамен на категорию, лицензия на частную практику, лицензия на торговлю лекарственными сборами, поиск места, где можно было бы жить и работать.

Две комнаты в доходном доме, к которым Терин привыкла, больше не подходили. Расставаться было жаль, но она каждый вечер просиживала, тщательно изучая объявления о продаже и аренде, отмечая те, что могла себе позволить с учетом займа в банке, и те, где стоимость не была указана. А вдруг?

Квартирка на первом этаже с отдельным входом в нескольких шагах от центра была будто создана для того, чтобы стать идеальным местом для всего, о чем мечталось.

– Две кухни? – удивилась Терин.

Гном-консультант в прекрасно сидящем костюме, намекающем на индивидуальный пошив и несомненный доход от посреднических услуг, с удовольствием принялся пояснять, почуяв, что клиентка хоть и выглядит не слишком обеспеченно, но заинтересована более чем.

– Не совсем, веда. Здесь раньше мастер-алхимик жил, но вам ведь так даже удобнее будет. Считайте, все готово, только разрешение обновить и защитные чары, если вы собираетесь здесь заниматься зельями и принимать посетителей. По части второго, расположение комнат очень удачное. Смотрите, вот отдельная гостевая комната из коридора, практически приемная, а за той дверью еще две анфиладой, комната и спальня, личные. Отдельные уборные. А вот здесь у алхимика был магазинчик.

Гном вернулся в коридор, почти к выходу, распахнул верхнюю створку разделенной на две части двери, которую Терин сначала посчитала встроенным стенным шкафом.

– Потом опускаете вот здесь эту полку сбоку и получается прилавок. Сюда можно пройти из второй кухни. Очень удобно, правда? Место здесь оживленное. Если пошептаться с хозяйкой угловой квартиры, можно будет вывеску приколотить с указателем на вашу лавку. Мастер-алхимик, к слову, так и делал. Там даже крепление осталось на стене. Итак?

Терин несколько раз обошла все комнаты. Купить бы она это не смогла никак, а арендная ставка ощутимо кусалась. Видя смятение, гном предложил сутки на раздумье с намеком на других желающих.

Через сутки Терин, скрепя сердце, явилась на встречу с намерением просить снизить плату, а если нет – отказаться. И была удивлена. Оказалось, что помещение чудным образом сменило владельца. Новый хозяин был совсем не прочь не просто сдать квартиру совсем недорого, но и подождать с внесением платы “до первого клиента”.

Договор был подписан, гном ушел. Терин в растерянности стояла на крыльце с ключами в руках. И только потом обратила внимание на экипаж.

Колени ослабли, а низ живота заныл. Кожа моментально покрылась мелкими пупырышками от смеси страха и вожделения. Только один человек, если темных магов можно считать людьми, вызывал у Терин это дикое чувство.