Она уже не лежала у Питиво на коленях, о чем он даже слегка сожалел, но и не настаивала, чтобы пересел на другую скамью.

– Судя по выражению вашего лица сейчас, – заметил он, – покойный супруг не баловал вас подобным.

– У Арен-Хола был своеобразный способ заявлять о симпатии и слова при этом часто отсутствовали.

Арен-Хол, Арен-Хол… Питиво повторял имя про себя. Он прекрасно знал, как получают имена служители “благостной длани”. Каковы шансы, что отпрыск уважаемого и одного из самых влиятельных темных родов, входящих в конклав Первых семей, запятнает родословную служением конгрегации? Но созвучие было слишком явным, а сам упомянутый инквизитор – темным.

Пи в задумчивости повозил по полу пяткой трости.

– Почему мы снова стоим? – прервала размышления Терин.

Ветер бросил в открытую дверь пригоршню мороси, осевшей и скатившейся юркими прозрачными змейками, не оставив следов на темном полированном корпусе.

– Вам сделалось дурно, – ответил Пи. – Я посчитал, что будет лучше остановиться и впустить немного свежего воздуха.

– Мне больше не дурно, но довольно холодно.

Чтобы закрыть дверь, пришлось встать, а обратно Пи садился на свою прежнюю скамью, потому что Терин поставила туда, где он только что сидел, саквояж. Никаких намеков, конечно же, просто так искать нужную вещь в саквояже намного удобнее, чем наклоняться к полу.

Заметив, что дверь закрыли, возница пришпорил лошадок.

Экипаж снова тронулся, Питиво улыбнулся. Веда Герши несомненно и определенно точно была ему интересна и очень нравилась. И, кажется, с каждым часом все больше.

Согревающее заклятье работало, но Пи все равно набросил на колени Терин взятый на постоялом дворе плед. От холодного воздуха, щеки веды Герши украсились полупрозрачной дымкой румянца, а по салону плыл терпкий запах трав от средства, которое она, растирая, нанесла себе на виски.

– Думал вы подробнее остановитесь на том времени, которое Вейн провел, выслеживая убийц матери, – заговорил Пи.

– Я собиралась, но передумала, – ответила она. – Вейн не любил это вспоминать. Не хотел казаться чудовищем в моих глазах. И я прекрасно понимаю его желание. Несмотря на месть и на то, как она его изменила, в нем все равно было невообразимо много света, его собственного. Целая бездна. И мне хотелось бы, чтобы кто-то еще, кроме меня, знал его таким. Живым и настоящим, а не тем… – Она сглотнула и отвела взгляд. – Не тем монстром, в которого его превратили.

Миг, и следа от проступивших слез не осталось.

– Вы можете… Я уже говорил, не обязательно продолжать. У нас еще будет время поговорить, если вы захотите.

– Боитесь, что снова в обморок упаду? – немного нарочито улыбнулась веда. – Или расплачусь? Тоже не терпите женских слез?

– Тоже? Не терплю? Скорее, теряюсь. Вижу, понимаю, что нужно от чего-то спасать, а от чего, понять не могу, а если кажется, что понимаю, наверняка понимаю не так, и чувствую себя полным придурком. Зато из меня в этот момент можно веревки вить. Надеюсь, вы не будете…

– Вить веревки?

– Плакать.

– Мои слезы остались…

Снова был взгляд в окно, на мельтешащие за стеклом темные стволы.

Не стала договаривать, но Пи догадался. И легко простил Терин эту маленькую ложь про слезы, которых больше не осталось. Остались, просто она искуснее научилась их скрывать.

– А как так вышло, что вы вдруг чудесным образом оказались в Нодлуте?

– Чудесным? Можно и так сказать. Сначала в общину вдруг приехал инквизитор. Темный.

Инквизитор, экзорцист, мастер-экзекутор, дознаватель первого ранга и магистр темной магии и некромантии Арен-Хол страдал от долгой дороги точно так же, как все прочие, не имеющие подобных способностей и полномочий живые.

Тело ломило от езды на жесткой лавке. Не спасли ни добротное стеганое одеяло из ящика под сиденьем, ни воздушная линза между лавкой и седалищем.

Экипажем из Нодлута в Корре, в уже не главное, но все еще значимое отделение конгрегации, ночь в архиве, несколько суток по близлежащим поселкам и снова Корре.

И везде одно и то же: крысы, пропавшие люди, в завершение смерть одного из “псов” конгрегации вместе с семьей, если таковая имелась. Кто-то слышал музыку, кто-то ходил во сне, в подворотнях стали часто натыкаться на “выпитых”. Цены на обереги от вампирьего зова и ментальной магии несопоставимо взлетели в цене, и все равно их можно было достать лишь с большим трудом через третьи руки.

Массовые проверки среди вампиров вызвали заметное напряжение. Ужесточили наказание для пойманных за превышение нормы на кровь хладенов. Люди снова, как в дикие времена, были готовы взяться за дреколье.

Но не разгул диких, спившихся на крови или сбежавших из-под хозяйской руки “гончих” был причиной, по которой Арен-Холу пришлось покинуть Нодлут. Причиной были как раз смерти служителей “длани” и главы надзора Корре.

Инквизиция делилась на верхушку, истинных сынов Арина; благостную длань – управленцев, духовников, аналитиков и теоретиков; и длань карающую, она же Управление по магическому надзору и порядку. Именно ряды последних лишились верных служителей. Погибших связывало одно старое дело. Когда-то все они были отправлены в общину Ид-Ирей (или Иде-Ир, как значилось в новых Нодштивских атласах) в провинции Ирий для расследования гибели троих несовершеннолетних.

Задача Арен-Хола первоначально ставилась как расследование гибели главы надзора Корре Джерго. Но изучение материалов, которому темный инквизитор посвятил ночь после прибытия в почти бывшую столицу королевства, оставило еще больше вопросов. Арен-Хол принял решение лично наведаться в ирийскую общину. Не откладывая.

Верхом было бы быстрее. Напрямик, да и всадник всегда даст фору по скорости экипажу, даже если экипаж будет запряжен конструктами. Но дороги в предгорье и в горах Ирия не то место, где важна скорость. К тому же явиться верхом было не слишком респектабельно как для сановника его ранга, так и для темного из семьи, к которой Арен-Хол законодательно больше не принадлежал. Но кровь осталась прежней, и родовая гордость иногда давала о себе знать.

Отец был в шоке. Мать, впервые на памяти Арен-Хола, плакала. Дед ругался как портовый грузчик и придавил силой так, что едва глаза не вытекли. Только брат был рад, что не придется в скором времени выяснять, кто сильнее. Они были равны по силе, отношения сохраняли ровные и доброжелательные. Поединка не жаждал ни один из них.

Случился небольшой тихий семейный скандал. Потом все успокоились. Дед, лично обучавший Арен-Хола, тогда как образованием брата занимался отец, посмотрел как на пустое место и молча указал на дверь. Арен-Хол не сомневался, его имя было вымарано из родовой книги в тот же день, и так же был уверен, что ни один потомок семьи Холин больше никогда не получит имя А́рман или Тан.

Некромаг среди инквизиторов. Несмываемый позор и удар по репутации рода. Семья Холин, стоящая на верхушке в иерархии Первых семей, разом потеряла позиции. Их все еще приглашали, с ними считались, но если раньше это было без условий и оговорок, то теперь только с.

Откуда Арен-Хол это знал? У него стало в разы больше возможностей. Еще брат. Но скорее всего Марк искал встреч больше в пику отцу, чем в действительности хотел поддерживать отношения на прежнем уровне. Такое положение вещей было выгодно ему, как никому другому.

Не исключено, что аргументов, которые привел Арен-Хол, объясняя свое решение служить длани, было не достаточно. Либо он использовал не совсем те слова. Договорить ему даже не дали.

– Неужели вы не видите, что это новый игрок, справиться с котором извне не выйдет. Рано или поздно конгрегация примется вычищать неугодных среди темных так же, как сейчас происходит с семьями хладен. Да теперь им позволено то же, что и темным, светлым и ведьмам. Их, как бы странно это ни звучало, теперь считают за людей. Но лояльность и преференции не более, чем ширма и приманка. Даже альянсы, подкрепленные брачными узами с темными, их уже не спасут. Они потеряли власть. Да, внутри кланов все осталось как было, но жизнь уже давно не ограничена только родом. Пока Первые семьи выясняли чья родословная длиннее и мерялись могуществом, конгрегация запустила руки в каждое из союзных королевств, фактически выстроила целый город и они даже не скрывают этого. И где теперь будет находится столица Нодштива?