При появлении Ломова, Денис и Родион поднялись из своих укрытий, ожидая команды.

— За мной, — приказал Ломов и двинулся навстречу переговорщикам.

Копируя пришедших, Эфы остановились в пяти шагах от представителей аборигенов. Теперь стали видны нашивки над нагрудными карманами, выполненные на той же латинице.

— Сбруйные силы, — с трудом прочитал Гизмо и присвистнул, — Это типа подводные кавалеристы? Сбрую у них спёрли, вот хлопцы и шукают. Где же ваши шашки, казаки?

— Смешно, — командным басом ответил то ли старший прапорщик, то ли подполковник, — Предлагаю сдаться, сложить оружие и добровольно проследовать в штаб особой бригады.

Говорил военный на отличном русском, при этом показалось, что язык ему неродной. Однако, он не просто заучил текст наизусть, а прекрасно понимает, о чём речь. Возможно, переводчик или его подразделение специализируется на русскоговорящем направлении. Повеяло каким-то приветом из прошлого. Его альтернативном варианте.

— Ты что-нибудь понимаешь, Пешня? — недоумённо спросил Черов.

— Я изучал историю СВО в школе прапорщиков. Бригада — одна из низовых структур. Нас явно недооценивают.

— Или пытаются унизить, — предположил Денис, — Гизмо, чего замер?

Мельников действительно вёл себя странно. После первой шутки он скорчил такую удивлённую гримасу, будто внезапно увидел бабу Нюру, выходящую голой из бани. Было такое в средних классах, когда они ожидали, что первой выскочит в прорубь её дочка. Шок и переосмысление жизненных приоритетов.

Черову захотелось дать товарищу подзатыльник, но не рискнул ломать строй. Всё-таки ситуация была достаточно официальной.

— Вы рассчитываете на моё слово или потребуете подписать кровью какой-то документ?

— Слова давно ничего не значат, — самоуверенно заявил военный, — Ваша кровь нам не нужна. Достаточно простой биометрики. Важно, чтобы на будущих переговорах с вашим руководством, мы имели прямые доказательства вашей добровольной сдачи. Вы же подтвердите, что за четыре дня на вас не оказывали никакого давления?

— Вы убили одного из моих людей из научной группы.

— Досадное недоразумение, — фыркнул переговорщик, — Сработал защитный механизм. Он мог озвучить версию, которая на тот момент была преждевременна.

— А собаки?

— Считайте, это проверкой вашей боевой подготовки.

— Значит, мы заложники? Хотите получить выкуп или обменять на кого-то?

— Стимул для вашего руководства не уклоняться от переговоров с нашим командованием.

— Что я должен сделать?

— Для начала скан сетчатки глаза.

— Не поможет. Структура изменена употреблением сильного стимулятора.

— Для нас это не проблема. Программа восстановит исходные данные.

— Это проблема для нашего руководства. Оно не поверит, что скан был сделан добровольно.

— Тогда начнём с дактилоскопии. Вам даже скафандр снимать не придётся.

Военный дал знак одному из сопровождающих и тот достал девайс, похожий на древний прибор для считывания штрихкода.

— Протяните руку, расслабьте пальцы, — предложил имеющий нашивки старшего солдата, обходя на шаг своего кубического начальника.

Ломов тоже попытался сделать шаг вперёд, но внезапно очнувшийся Мельников, заорал:

— Это не люди, командир! Это аватары!

Его дальнейшие действия не смог предсказать никто. Он ухватил Ломова за вшитый ремень на спине и дёрнул назад. Одновременно с этим выпустил очередь из автомата, прижимая приклад АМБ к боку локтем.

— Ты что творишь? — гася инерцию от рывка, взревел Ломов. Но дело уже было сделано.

Выстрелы с близкого расстояния отбросили всех троих назад и они без признаков жизни рухнули навзничь, уставясь в утреннее небо, подобно князю Болконскому в битве при Аустерлице.

— Они в брониках, — придя в себя, крикнул Ломов, — Нестор, хватаем офицера и рысью к телеге. Гизмо, прикрываешь. Всем! В походную колонну! Манюня, за руль! Уводи людей! Лишай покажет дорогу. Начинай движение. Мы догоним.

Раздались команды Сафоновой, определяющей каждому его место. Дольше всего она звала Попаданца, но тот почему-то не отвечал.

Ломов и Черов подхватили офицера с двух сторон подмышки и побежали к торцу здания. Ноги военного, безвольно волочились по песку, оставляя две борозды.

— У одного пена изо рта пошла, — доложил Мельников, — Видимо, сломанное ребро пробило лёгкое. Не жилец.

Через секунду он уже стрелял в выбегающих из-за развалин аборигенов.

— Один дотащу, — заявил Ломов, едва они обогнули «дом администрации», — Помоги взгромоздить это на спину и обеспечь отход товарищу.

Черов вскинул АМБ, смахнув колпачок с оптического прицела. Бегущих было не больше дюжины. Они пытались стрелять на ходу, но толку от бесприцельной стрельбы мало. Здесь многое зависит от плотности огня, а оружие, имеющееся в распоряжении нападавших, не позволяло этого сделать. Во всяком случае, стреляли они редко. К тому же трое уже лежали, сбитые пулями Родиона.

Черов снял вырвавшегося вперёд и крикнул:

— Гизмо, отходи! Прикрываю!

— Перезаряжаю! — ответил тот и, после паузы, зигзагом, на полусогнутых помчался к позиции Дениса.

Убийство возглавлявшего нападавших, а это был, несомненно, офицер, никак не повлияло на движение. Никто даже не притормозил, чтобы справиться о состоянии командира. Не видно было ни одного медика, пытающегося помочь раненым. Денису это показалось странным. Впрочем, не более, чем всё остальное. Может, аборигены не ожидали подобного развития событий и не подготовились?

Сняв ещё парочку, Черов заметил, что крайний слева резко подломил колени, а половину головы снесло напрочь.

Стреляли с крыши небоскрёба, расположенного на противоположном конце площади. Сахраб не мелочился, лупил разрывными, чтобы наверняка.

— Уходим! — хлопнул по плечу пробегающий Мельников, — Они не люди, не остановятся.

— Подсоби командиру, этот с кубарями довольно тяжёлый. Осталось пятеро. Нам с Сахрабом на один укус.

Пока Денис болтал, Равхан снял троих. Всё-таки хреновый из Черова боец. Никакой дисциплины.

Когда пространство позади «здания администрации» очистилось от бегунков, Черов неспешно осмотрел в оптику руины на краю площади. Ожидал появление собак или резервистов, но среди развалин движения не обнаружил.

— Чисто! — объявил в микрофон и, прикрыв колпачком прицел, побежал по следам товарищей.

— Чисто. Подтверждаю, — продублировал Равхан.

Догнать телегу удалось минут через двадцать и то благодаря допингу и подготовке. Ребята не жевали сопли, а улепётывали с места боестолкновения со всех ног.

Связанный пленник лежал на телеге, уткнувшись в бёдра Вероники. Одной рукой девушка не позволяла двухкубиковому смотреть по сторонам, другой держала у виска пленника табельный «Грач». О том, что пуля пробьёт голову и попадёт в сидящую сбоку Забелину, она не подумала.

Да и кто решится сказать вооружённой женщине, что она неправа?

Ломов бежал последним, периодически оглядываясь. Можно подумать, что, обменяв пленного на свой вещмешок, решил занять самое опасное место в обозе. Но он не зря назначил Ли проводником. Азиат не повёл отряд прежней дорогой, а свернул на первую же боковую улочку, выводящую к дублёру проспекта.

«Дим Димыч просто не знает дороги», — сообразил Денис, ожидая распоряжений командира.

Улица оказалась узкой, и развалины возвышались над ней, грозя засадой в каждом оконном проёме. Ломова это не смущало. Он требовал поднажать и запретил кому-либо задерживаться для организации прикрытия. Даже догнавшему Черову, приказал обогнать себя и занять место слева от телеги.

Так продолжалось ещё час — полтора. Только, когда повернули на прямой как стрела проспект и отмахали несколько условных кварталов, командир приказал остановиться.

— Сахраб?! — первым делом позвал он.

— Осуществляю контроль, — доложил тот.

Что именно контролирует боец не уточнил, а Ломов не поинтересовался. Просто кивнул и дал новые распоряжения: