- Так-то лучше,- с облегчением вздохнула капитан.

Индикатор воздушного шлюза мигает красным, когда внешний люк открыт. Я почувствовал тонкую усмешку Дюшамп, поймавшую EVA-оператора связи на мелкой оплошности.

- Включить кабель,- распорядилась она.

- Включаю.

Я почувствовал слабую тягу страховочного троса, а затем все мы разом устремились навстречу далекому «Гесперосу», скользя по длинному многокилометровому кабелю, словно стайка блесен в садке. «Гесперос» ужасно быстро увеличивался в размерах, становясь все ближе и ближе, надвигался на нас с такой скоростью, что я испугался: треснусь об него со всего маху. Но я дипломатично хранил молчание, боясь перепугать остальных. Иногда сильнее страха смерти страх выставить себя на посмешище.

Вскоре наша скорость стала замедляться, пока все семеро не остановились, как группа канатоходцев, созерцая диск Венеры. Удивительно, как мы не врезались по дороге друг в друга, но мы так ни разу и не столкнулись. Потом Родригес рассказал мне, что тут просто-напросто сработала механика Ньютона. Мое почтение сэру Исааку.

Кабель перестал нас тянуть, и мы остановились в десяти метрах от открытого воздушного шлюза. Мы повисли на тросах, размахивая громадными башмаками в считанных метрах от обшивки «Геспероса». Дальше все пошло, как в виртуальной симуляции: Дюшамп отстегнула трос и нырнула в раскрытый люк, согнув колени. Башмаки ее скафандра беззвучно ударились о корпус.

Вскоре она исчезла в шлюзе, но лишь на мгновение. Затем ее шлем вновь показался - она по грудь высунулась из люка и просигналила мне.

- Добро пожаловать, мистер Хамфрис,- пригласила она.- Как владельцу судна, вам принадлежит честь первому ступить на борт «Геспероса». После меня, конечно.