— Вы очень талантливый человек, — мурлычет она, хлопая длинными, явно накладными ресницами, и поворачивает свое тело ко мне, прямо напротив Аиды, как будто ее там и нет.

Я вежливо маневрирую, чтобы ее рука соскользнула с меня, и этой же рукой прижимаю жену к себе.

— Большое спасибо, мисс Эммон. Я благодарен вам и всем остальным, кто смог прийти сюда сегодня ради такого великого дела.

Эта чистая попытка флирта заставляет меня ненавидеть ее. Если бы это не было благотворительностью, я бы ее выгнал. У меня нет терпения на непрофессионализм. Я уверен, что она найдет кого-нибудь другого, чтобы трахнуться сегодня вечером. Только это буду не я.

— Конечно. — Она пренебрежительно машет рукой, непривлекательно хихикая. — Мы должны делать все возможное для менее привилегированных.

То, как она это сказала — как будто она говорила о помощи крестьянам. Как такой человек может смотреть на себя в зеркало? Думать, что они намного лучше других?

— Пожалуйста, осмотритесь и сообщите моему помощнику Коби, — я указываю на него, — какие экземпляры вы хотели бы приобрести.

Она кивает, поправляя рукав своего пудрово-голубого платья по щиколотку. Не задумываясь, я беру жену за руку, и мы идем в сторону Энцо и Дома, их жены рядом с ними, они общаются и болтают.

— По-моему, она хотела тебя трахнуть, — хихикая, шепчет Аида.

— Хм, правда? — В моем голосе проскальзывает веселье.

— Да ладно. Как будто ты не знаешь.

Я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе. Я прижимаюсь к ее челюсти и касаюсь губами ее губ, застонав, когда она издала легкий стон.

— Жаль, что мои глаза смотрят только на тебя, — вздохнул я. — Ты владеешь каждой частичкой меня, Аида. И я бы ни за что не изменил этого.

— Итак, — шепчет она, прикусывая нижнюю губу, на ее губах заиграла крошечная улыбка. — Ты никогда не хотел переспать с другой женщиной? — Слова мягко слетают с ее губ.

— Никогда, детка. Ведь у меня есть ты. А ты? — Я вскидываю бровь. — Ты хотела трахнуть другого мужчину, Аида? — Мои костяшки пальцев задевают ее подбородок, и ее полные страсти глаза встречают меня.

Она обхватывает руками мой затылок.

— С чего бы мне этого хотеть? — Она приподнимается на несколько сантиметров на своих низких каблуках и целует меня в губы.

Я чувствую ее дыхание на своем языке. Все мое тело гудит от удовлетворения, от потребности и ласки. Когда она отрывает свои губы от моих, я словно опустошаюсь, требуя их обратно.

— Ты был моим лучшим другом всю мою жизнь, Маттео. — Моя ладонь обхватывает ее затылок, и я прижимаюсь лбом к ее лбу. — И ты, мой муж, — это то, о чем маленькая девочка когда-то только мечтала. Быть с тобой каждый день, — она вздохнула, — в нашей постели, больше нигде я не хотела бы быть.

Я сжимаю челюсть.

— Ты заставляешь мое сердце разрываться от того, как сильно я тебя люблю. — Мой голос пульсирует от эмоций. — Когда они все уедут, я попрошу Дома забрать детей.

Мой большой палец проводит по ее щеке.

— Почему? — вздохнула она, отступая на шаг, и ее глаза впились в мои.

— Потому что я хочу, чтобы ты сняла это платье, — прорычал я себе под нос. — Оставшись, только в этом бриллиантовом колье и на этих каблуках.

Она втягивает в себя задыхающийся стон.

— А что будет потом?

— Потом, миссис Кавалери, я нарисую вас… — Я провожу рукой по ее руке до бедра, где моя ладонь властно обхватывает ее. — А после этого я собираюсь вытрахать из тебя все дерьмо. Это отвечает на твой вопрос?

— Ах, да… — Ее дыхание становится поверхностным. — Вполне.

— Хорошо. — Я ухмыляюсь, наслаждаясь ее дискомфортом. — Пойдем, продадим еще несколько картин, чтобы им больше не на что было оставаться.

АИДА

Мы наконец-то одни, не осталось ничего, кроме музыки, которая мягкими нотами резонирует в глубине комнаты, где мы оба находимся. Он закрыл за собой дверь, на всякий случай, даже когда галерея уже давно закрыта.

Прислонился к двери, смокинг плотно облегает мускулистое тело. Похоже, ему нравится заниматься в спортзале, а мне нравится смотреть, как он занимается в спортзале. В подвале нашего дома есть тренажеры, и мне гораздо больше нравится смотреть, как он занимается, чем делать это самой.

Его глаза блуждают по моему телу, мои соски становятся бусинками под тонкой тканью платья. Он смотрит на меня так, как будто готов съесть прямо на этом полу.

— Раздевайся. — Его голос звучит властно, и мне трудно заставить свои пальцы работать. — Сейчас, детка. — Мышцы на его челюсти подрагивают, когда он смотрит на меня, а от гортанного тона у меня заныло между бедер. — Дай мне посмотреть на тебя. — Его голос становится хриплым и глубоким, и я вся покрываюсь мурашками, моя кожа покрывается колючками.

Я не знаю, почему я нервничаю. Он и раньше притягивал меня. Но не с тех пор, как у меня появилась Сайрес… Мне нравится мое тело, но не настолько, чтобы раздеться, когда он видит меня в ярком свете прожекторов. Сейчас на моей коже слишком много изъянов. И то, что он хочет их нарисовать, вызывает у меня беспокойство.

Он, должно быть, чувствует это: его брови напрягаются, прежде чем он делает шаг ко мне, затем еще несколько, пока он не оказывается достаточно близко, чтобы поймать мою щеку в свою ладонь.

— Что случилось, детка? — Нежность, с которой он прикасается ко мне, говорит со мной… она говорит со мной, болит во мне.

Я опускаю взгляд, не зная, как выразить свою неуверенность.

Он говорит:

— Ты знаешь, что я считаю тебя великолепной, верно?

Я киваю, и когда я все еще не смотрю на него, он наклоняет мое лицо тыльной стороной ладони.

— Позволь мне показать тебе, как ты прекрасна.

Мои глаза слезятся. Сердце колотится в грудной клетке, становясь слишком большим, чтобы заполнить пространство. Мой взгляд устремлен на него с обожанием, и в нем, как в углях, горит плотское желание. Я могу сказать, что он уже твердый, даже не прикасаясь к нему.

Он переплетает свои пальцы с моими и отводит меня к зеркалу, занимающему всю заднюю стену. Мой пульс учащается, предвкушая то, что он собирается сделать.

Он стоит позади меня, и я вижу его через зеркало, когда его руки находят молнию на моей спине. Постепенно он опускает ее вниз, эти глаза уже практически раздели меня.

Моя кожа наполняется теплом, распространяющимся по всему телу, когда он проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику, его рот склоняется к изгибу моей шеи, губы мягко встречаются с моей кожей.

— Моя, — простонал он, его руки скользнули к бретелькам, когда он опускает платье ниже, за мою грудь. Его глаза снова встречаются со мной. — Вся моя, — рычит он, обхватывая ладонями мою грудь, большими пальцами медленно проводя по твердеющим соскам. Похоть захлестывает меня с головой, и все, чего я хочу, — это чтобы он был внутри меня.

С низким, задыхающимся стоном я откидываю голову назад, прижимаясь к его груди, и он спускает остатки платья вниз, пока оно не оказывается вокруг моих ног.

Я выхожу из него, оставшись в одних кружевных стрингах. Я смотрю на него, желая увидеть, что он сделает со мной. Он скрещивает наши взгляды, как два столкнувшихся урагана. От интенсивности его взгляда у меня сводит живот. Его рука проходит между моей грудью, спускается вниз по животу, палец проводит по-моему очень влажному лону.

— Ложись на диван и позволь мне нарисовать каждый твой идеальный дюйм. — Он практически стонет при каждом слове. Его губы, его зубы проходят от моих ключиц до плеча.

— Ммм… — Я вздыхаю, инстинктивно обхватывая грудь и массируя ее. — Дело в растяжках, — объясняю я, как раз когда он переключает свое внимание. — Я… я ненавижу их.

Он делает паузу, его рука ложится на мой низ живота.

— О, детка. Ты думаешь, мне есть до этого дело? Ты думаешь, что это как-то делает тебя менее привлекательной для меня? — Он поворачивает меня к себе, обеими руками обхватывает горло, ладонями поглаживая мои губы. — Ты можешь быть покрыта ими с ног до головы, и я все равно буду испытывать к тебе больше желания, чем к любой другой женщине в этом гребаном мире. Ты слышишь меня? Ты понимаешь, как сильно я тебя люблю? — Он целует меня в челюсть. — Как сильно ты меня привлекаешь? — дышит он.