Найдите свою радость. Гонитесь за радугой. И никогда не оставляйте попыток.

КИАРА

ПЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ СПУСТЯ

— Ты здесь одна? — спрашивает мужчина сзади меня, его голос хрипит между взрывами музыки.

Я кручу красную соломинку в своем чистом клубничном дайкири, скрещивая одну ногу с другой. Сапоги до бедер обхватывают колени, когда я поднимаю напиток и делаю глоток, совершенно не обращая на него внимания.

— Ты слишком хорошо выглядишь, чтобы пить в одиночестве. — Его губы находятся в опасной близости от изгиба моего уха, а тембр его голоса ровный, но глубокий. Именно то, что мне нравится в мужчине. — Может быть, я присоединюсь к тебе?

Не дожидаясь ответа, он садится на один из вращающихся табуретов рядом со мной, машет бармену и заказывает виски.

Я продолжаю игнорировать его, мой взгляд прикован к зеркалу над барной стойкой. Его глаза встречаются с моими, и что-то во мне загорается — знакомый узел в нутре, напряжение и пульсация в сердцевине.

Я неторопливо провожу языком по нижней губе, удерживая его внимание, и он не смеет дрогнуть.

Его рука скользит по барной стойке, добирается до моей, пальцы задевают ее.

— Кольцо, да? — говорит он, глядя прямо мне в лицо, проводя пальцами по сверкающему бриллианту в шесть карат.

— Именно так. — Я отвечаю холодно, безразличие сквозит в каждом слове, полная противоположность желанию, бурлящему во мне.

— И где же этот твой муж? — Кривая ухмылка заиграла в уголках его рта, когда он посмотрел мне в лицо.

Через зеркало я вижу, как в мужчине бьется голод. Кончики его пальцев касаются верхней части моей руки, и это достаточно, чтобы по моему телу пробежали мурашки. Это не должно так сильно возбуждать меня, но мы здесь, и я наслаждаюсь этим до чертиков.

— Он уехал по своим делам. — Я не решаюсь посмотреть прямо на него. Это было бы слишком, слишком напряженно. — Он очень занятой человек.

— Какой муж оставит такую красотку, как ты, одну? Особенно в таком месте?

И тут мои глаза встречаются с его глазами, и я не могу оторваться от разглядывания лица этого весьма привлекательного мужчины. Мне ничуть не стыдно признаться, что мой взгляд блуждает по его темно-синей рубашке на пуговицах, восхищаясь материалом, демонстрирующим толстую рябь мускулистой фигуры, которую он скрывает под ней.

Даже при тусклом освещении я легко могу различить бугры его крупных бицепсов и подтянутые плечи. Я стараюсь не смотреть на него, но мой взгляд внезапно перемещается вниз по его груди и к скрытому под ней прессу.

Еще одна дьявольская ухмылка очерчивает его грешный рот, и я делаю глубокий вдох, пытаясь утихомирить то, как я его неистово хочу.

Возьмет ли он меня, перегнувшуюся через эту столешницу бара на виду у всех?

Дрожащий выдох вырывается из моих тяжелых легких. Я тут же хватаю свой напиток и делаю долгий холодный глоток, так нуждаясь в нем после такого зрелища.

Его глаза сканируют верхнюю часть моей розовой майки на бретельках, из которой почти вываливаются мои сиськи. Когда его взгляд возвращается к моему лицу, я вскидываю бровь, а мои губы кривятся в крошечной улыбке.

— Тебе нравится то, что ты видишь?

— Очень. — Его грудь расширяется, когда он втягивает тяжелый воздух, его глаза прикованы к моим. — Твой муж — счастливый ублюдок.

Пальцы на моих высоких каблуках подгибаются, а сердце сжимается, желая того, чего я не должна.

Мне это нужно.

Я возвращаю свое внимание к зеркалу и беру свой напиток, выпиваю почти весь и практически с грохотом ставлю его обратно на стойку, когда заканчиваю.

— Итак, что привело тебя в такое место? — бросает он мне очередной вопрос.

— Ты имеешь в виду джентльменский клуб? — Я ухмыляюсь.

Он кивает.

— Ну, раз уж он мне принадлежит… — Я поворачиваюсь к нему. — Было бы странно, если бы меня здесь не было. — Я откидываюсь на сиденье. — Я здесь почти каждый день. Вопрос в том, что ты здесь делаешь?

— Наверное, судьба привела меня в нужное место в нужное время. — Он проводит рукой между моих бедер, придвигая мой стул ближе к своему.

Мое дыхание замирает в груди, тепло проникает в мои поры, пока он притягивает меня к себе.

— Тебе повезло, — удается сказать мне, и наша связь только усиливается.

Его челюсть напрягается, когда он опускает взгляд вниз, чтобы полюбоваться моими губами.

— Еще как повезло.

Он смотрит на мой рот долгим, горячим взглядом, и мне очень хочется показать ему, на что способен мой рот, когда я стою на коленях.

— Ну как, тебе хорошо среди всех этих красивых женщин? — Мои пальцы порхают по груди, но не для того, чтобы пофлиртовать, а от нервного напряжения, бьющего по моей колючей коже.

Его взгляд останавливается на мне.

— Конечно. И она очень красива.

Мое сердце замирает, а желудок переворачивается. Как ему это удается?

— Лестью можно добиться всего. — Я сохраняю непринужденный тон, не желая, чтобы он знал, как сильно это на меня влияет, хотя он, вероятно, знает.

— Правда? — Он наклоняется, его похотливый рот касается раковины моего уха. — Потому что у меня это неплохо получается.

Я хватаю его за плечо, впиваясь ногтями в твердую плоть.

— А что еще у тебя получается? — Я дразню его своим вкрадчивым тоном.

Он плавно отстраняется, поднимается со своего места и встает между моих ног, одним быстрым движением разворачивая мой стул так, что я оказываюсь лицом к нему. Его ладони ложатся на барную стойку позади меня, заключая меня в стальную клетку его возвышающегося тела. Он наклоняется к моей шее, его теплое дыхание скользит по моей плоти, и мои соски напрягаются.

— Блять, — негромко бормочу я.

Но я знаю, что он услышал. Я знаю, что он чувствует слабость моего тела к нему.

— Потанцуй со мной и узнаешь, — шепчет он мне на ухо, и от его хриплого голоса у меня заныли соски.

— Здесь не принято танцевать. — Я едва могу произнести это, не задыхаясь. — Если только ты не голая и не на сцене.

— О, детка… — Его большая ладонь обхватывает мое бедро, а пальцы другой руки касаются внутренней поверхности моего бедра. — Это не те танцы, о которых я говорил.

На мгновение я замешкалась. Я не могу этого сделать. Я не могу пойти с кем-то, кто не является моим мужем. Я знаю, чего он от меня хочет. Дом накажет меня до смерти, если другой мужчина посмеет прикоснуться ко мне.

Я поднимаюсь со стула, когда он делает шаг назад, протягивая мне руку.

Моя свободная рука ползет вверх по его руке, и его мышцы напрягаются под моим прикосновением, наши глаза буравят друг друга, когда я крепче сжимаю их.

— Я уже упоминала, что мой кабинет звуконепроницаем?

Он хихикает, низко и глубоко. Внезапно в его глазах вспыхивает что-то дикое, и он сжимает мою челюсть широкой ладонью, впиваясь своим ртом в мой.

— Мне будет приятно испытать его пределы.

У меня перехватывает дыхание, я задыхаюсь, даже когда он выводит меня из оцепенения движением руки.

Он выводит меня в длинный коридор, и тонкая мелодия музыки становится такой тихой, что мы слышим собственное дыхание.

— Я не знаю, стоит ли мне это делать. — Я выдыхаю клокочущий вздох, заставляя его остановиться, повернуться и дернуть меня, пока я не врезаюсь в его твердое тело.

Обе руки сжимают в кулак мои волосы, грубо перебирая их, его губы нависают над моими.

— Но ты ведь хочешь этого, не так ли? Тебе нравится быть плохой.

Его колено упирается в мою киску, и, не чувствуя стыда, я трусь об него, и волна удовольствия нарастает по мере того, как он все глубже давит мне между ног.

— Скажи это, — требует он, дергая меня за пряди. — Скажи, что ты хочешь этого. Скажи, как сильно ты хочешь, чтобы мой член был в твоей маленькой тугой киске.

Когда я только застонала, он убрал колено.