— Да. — Ее рот растягивается в ухмылке. — Должна.

Я поднимаю подбородок.

— Можно мне посмотреть? Я мог бы помочь.

— Думаете, вы заслуживаете увидеть?

— Я встану на колени и буду умолять, если ты этого хочешь.

— Это именно то место, где должен находиться мужчина, но я поверю в это, когда увижу. Держу пари, вы все говорите.

Я фыркаю и провожу руками по ее голеням. Опускаюсь на пол, на уровень глаз с ее киской. Рот Марго приоткрывается, и теперь я приковываю ее внимание.

— Говорю?

— Хорошо. Вы можете посмотреть, мистер Мэтисон. — Медленно, в течение самых мучительных десяти секунд в моей жизни, Марго поднимает юбку до самого верха, пока она не сбивается на талии. Пока я не любуюсь ее видом и не нащупываю свой твердый, как камень, член поверх джинсов. — Что вы думаете?

— Господи. — Я хватаю ее за ногу и придвигаюсь ближе. Мои пальцы проводят по ее входу, и она, блять, вся мокрая. — Я много о чем думаю. В основном о том, что я счастливый сукин сын, который всю ночь будет иметь эту тугую пизду. — Ее ноги раздвигаются шире, и я ухмыляюсь. — Можешь не беспокоиться о том, что я не знаю, что делать. Я люблю есть, Марго.

Я трахну ее позже.

У нас вся ночь впереди, и, честно говоря, сам секс — моя самая нелюбимая часть близости с женщиной. Я обожаю возбуждение и трах пальцами. Я люблю есть киску. Заводить ее и отнимать, пока она не начнет кричать мое имя. Играть с попкой и сосать ее сиськи.

Я собираюсь сделать все это.

Прямо сейчас собираюсь дать ей быстрый оргазм, который она хочет. Она, блять, умоляет об этом, приподнимая бедра, хватаясь за мой затылок, словно я ей нужен.

— Тогда ешьте, — бросает она вызов, и мне нравится, что в ней горит огонь.

Я раздвигаю ее киску большими пальцами и стону. Она розовая, влажная и чертовски совершенная. Не сводя с нее глаз, облизываю горячим языком ее вход. Провожу языком по клитору и хмыкаю, когда она стонет и выгибает спину.

— Так сладко, — бормочу я, Марго дергает меня за волосы. — Интересно, как быстро я смогу заставить тебя кончить.

— Чем больше вы говорите, тем медленнее я кончаю.

— Похоже, мне нужно поторопиться, чтобы успеть заткнуть твой умный рот. — Я ввожу в нее палец, и она напрягается. Туже, чем я думал, но, черт возьми, мне нравится ее чувствовать. — Раздвинь ноги пошире, чтобы я мог войти в нее поглубже. Вот так. Правда, так намного лучше?

— Черт, — задыхается Марго. — Какой длинны твои чертовы пальцы? Только моя игрушка может туда дотянуться.

— Положи ноги мне на плечи и подтянись к краю столешницы. Я не дам тебе упасть. — Она двигается, виляя попой, пока ее ягодицы не нависают над краем. Свободной рукой обвожу изгибы, и она испускает дрожащий вздох. — Я ничего не слышал о твоей заднице в твоем списке ограничений. Могу я трахнуть тебя туда?

— Прошло много времени. — Я слышу, как меняется ее голос. Как он ломается, когда она теряет часть своей силы. — Потребуется немного разогреть меня, но мне нравится, как это звучит.

— Хорошо, что у меня вся ночь с тобой. — Я возвращаюсь к ее киске. Легонько шлепаю клитор, и Марго подается вперед. — Я не собираюсь тянуть с этим. Я заставлю тебя кончить, а потом трахну. Звучит как план?

Ее смех легкий.

— Я знала, что ты все время будешь вести себя по-рыцарски. Даже с головой у меня между ног ты хороший парень.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть хорошим. Ты от этого только выиграешь. — Я добавляю второй палец и целую ее колено, когда она выдыхает при растяжении. — Ты так хорошо справляешься, Марго. Так хорошо.

Ее легко читать. Я могу сказать, что ей нравится похвала, и я добавляю ее в мысленный список вещей, которые сделаю снова, когда узнаю ее лучше.

Может быть, я разбужу ее посреди ночи, положив руки на ее сиськи. Возможно, она отсосет мне, когда я буду в бреду и полусонном состоянии.

Возможности безграничны.

Я провожу в ней несколько минут, изучаю ритм, который ей нравится, и обнаруживаю, что она может принять три моих пальца, не смыкая глаз. Ей очень нравится, когда я загибаю их внутри нее. Ее стоны переходят в тихое поскуливание, а мое имя — в придыхание, пока я чередую язык и руку.

Практически голая женщина на моей кухонной стойке не входила в планы, когда я отправлялся в бар сегодня вечером, но я чертовски благодарен за такой поворот событий, потому что теперь я узнаю, насколько мокрой она может стать (очень). Каковы на ощупь ее руки, когда они переходят от моих волос к шее (невероятно). Как сексуально она звучит, когда находится на пороге оргазма и повторяет «пожалуйста» (неприлично умопомрачительно).

— Финн, — шепчет она, когда я провожу языком по ее киске. — Я собираюсь…

— Кончить мне на лицо? Я очень надеюсь, что ты это сделаешь.

— Я никогда… никогда… блять, — задыхается она. Ее ноги дрожат, а колени упираются в бока моей головы, ее настигает оргазм. — О Боже!

— Ты ведь можешь дать мне еще немного, правда? — Я прижимаюсь к ней, как будто несколько дней просидел в пустыне. Мне кажется, что так и было, потому что я никогда так не возбуждался, когда ел женщину. Мне всегда это нравилось, но на головке моего члена выступила сперма. Я чертовски тверд, и мне не терпится погрузиться в нее, когда она перестанет дрожать. — Вот так, Марго. Кончи на мой язык, детка. Дай мне попробовать каждую капельку.

Марго стонет, и это эхо отдается вокруг нас. Я снова ввожу в нее пальцы и победно ухмыляюсь, когда чувствую, как она разрывается на части во второй раз.

Закрывает глаза, а ее грудь поднимается и опускается, словно она пробежала несколько миль. Я поднимаю взгляд и вижу, что одна из ее рук лежит на сиськах.

Она щиплет себя за тонкий материал лифчика, пыльно-розовый сосок твердый и острый, она перекатывает его между пальцами. Я добавляю это в список вещей, которые ей тоже нравятся, и наблюдаю, как она расстегивает лифчик и отбрасывает его в сторону, чтобы ее сиськи могли вывалиться на свободу.

— Как ты… ты… — выдохнула она. Клочья ее волос, выбившиеся из косичек, разлетаются. — Вау.

— Как я справился со знанием того, как тебя трахать? — Я провожу пальцами по ее щели, дразня, хотя сомневаюсь, что она сможет дать мне еще. — Думаешь, ты сможешь ходить прямо?

— Ни за что на свете я не смогу ходить. — Она смотрит на меня сверху вниз. Ее кожа покраснела, а глаза остекленели. — Лучший фингеринг в моей жизни.

— Кто бы мог подумать, что ты такая шлюха, раз раздеваешься и ложишься на кухонную стойку ради мужчины постарше? — Я встаю и дергаю за молнию на ее юбке, стягивая маленький клочок одежды, пока она не оказывается передо мной совершенно голой. С ее губ срывается звук, и быстрый взгляд на нее, чтобы проверить, показывает, что она довольна. Она довольна тем, что происходит, и ее ухмылка подстегивает меня. — Посмотри на себя. Растянутая. Мокрая. Все еще возбужденная. Этого было недостаточно, не так ли?

— Нет. — Марго качает головой. — Я хочу, чтобы ты заполнил меня до отказа. Я хочу, чтобы ты трахал меня, пока я не забуду свое имя. Ты можешь сделать это для меня, Финн?

— Да, блять, я могу сделать это для тебя, — почти рычу я. Расстегиваю пуговицы на джинсах и отстегиваю джинсовую ткань, пока не остаюсь в одних трусах. — Вопрос в том, стоит ли мне трахать тебя здесь, чтобы соседи, с которыми ты наверняка уже встречалась, видели, или мы сделаем это в моей комнате. Что скажешь, Марго? Где эта грязная шлюшка хочет покататься на члене отца своего бывшего парня?

МАРГО

Этот мужчина непристойный.

Он говорит мне то, чего никто другой никогда не говорил в спальне.

Ты можешь дать мне немного больше.

Грязная шлюха.

Шлюха.

Если бы мужчина назвал меня такими словами в реальном мире, я бы его ударила. Здесь же, от Финна, они зажигают во мне искру. От них хочется встать на четвереньки и выпятить задницу. От них хочется связать руки за спиной, чтобы он мог использовать меня, как сочтет нужным.