*** ***

- Эх, даже немного жаль, - Амади вздохнул. – Какая воля к жизни, какая сила! Я с трудом удержал его – даже обездвиженный, он пытался вырваться.

Сам он, зябко кутаясь в накидку, протягивал руки к костру. Вид у него был болезненный. До шатра он добрался почти без помощи Накато, хотя та все норовила поддержать его под руку: он то и дело спотыкался по пути, его пошатывало. Сейчас вид у Амади сделался скверный. Лицо побледнело, под глазами залегла синева.

- Скажи еще, что жалеешь о нем, - фыркнул Иму.

- Отчасти – да. Сильного врага поневоле уважаешь! И его пришлось убить, - сокрушенно махнул рукой при последних словах. – Да чего уж теперь! Теперь нам остается ждать. Что предпримут люди. Следующий шаг – за ними.

- Следующий шаг – в любом случае, за ними, - проворчал Иму. – Как ты, можешь хотя бы, - он не договорил.

Амади – как сидел, так и свалился вдруг плашмя назад. И замер, лежа на спине и раскинув руки. Глаза плотно закрылись – точно он внезапно уснул.

- Да чтоб тебя! – Иму суетливо подскочил.

- Мастер Амади! – Накато, запоздало испугавшись, кинулась к нему, склонилась, слушая сердце и дыхание.

Пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. Колдун дышал, но слабо и тихо-тихо. Иму засуетился, принялся сыпать в котелок какие-то травы. Куда больше, чем обычно они заваривали, чтобы выпить горячего чая. В пряный запах, разлившийся от котелка, вплелись неприятные резкие нотки.

- Мастер Иму! – вскрикнула девушка. – Что это?.. – она не договорила, не в силах подобрать слов.

Что с Амади? И что за дрянь заварил Иму?! И зачем. Запах ей не нравился.

- Это полное истощение сил, - проворчал тот, щедро всыпая в котелок еще горсть сушеной травы. – Ничего, еще дышит. Значит – поправится. Дышит ведь? – переспросил он настойчиво.

Накато прислушалась, приложила ухо к груди колдуна. Дыхание было еле различимым. Грудь почти не приподнималась. Да и сердце билось слабо.

- Да, это ведь нужно было додуматься, - проворчал Иму. – Все силы истратил! Не пожалел на какого-то дикаря, - он, качая головой, перелил отвар в кружку. – Остынет – зальешь ему пару глотков, - распорядился он. – Вот все, что я заварил – до заката ему споить по паре глотков за раз. Я вернусь – еще заварю.

- Мастер Иму, ты уходишь?

- Ухожу, - резко отозвался он. – Сейчас они сами сюда явятся и станут бить в свои бубны и барабаны. У них ведь вождь умер! Да не просто умер, а понес кару от горной хозяйки. А кто, как не я, пророчил ему эту кару? Они явятся и станут требовать, чтобы я пришел к ним и объяснил, что произошло и почему.

- Понимаю, - она кивнула понуро.

- Не бойся, - он вздохнул. – Ничего с ним не случится. Отлежится, придет в себя, - он кивнул на Амади. – Не забывай поить отваром! И принеси подушку из шатра, подсунь под голову, - прибавил он. – Как придет в себя – можешь перевести в шатер.

- Я могу перенести, - проговорила девушка. – Я ведь теперь сильная!

- А! Ну да, - он кивнул. – Я и забыл. Тогда можешь перенести. Ему сейчас нужен отдых, тепло и целебное питье. До моего возвращения еды не давай! Только питье. Еще можно воду, - он развернулся и направился прочь.

Накато проводила его растерянным взглядом. С одной стороны – раз уходит, значит, за жизнь Амади пока не опасается. С другой – ей боязно было оставаться одной с обессилевшим колдуном. А что, если ему сделается хуже?! А она ничем не сможет помочь. Но ей оставалось лишь ждать. И надеяться на лучшее.

А пока и правда стоит перенести его в шатер. Она приподняла тяжелое тело на руки и без усилия подняла с земли. Оттащила в шатер и уложила на расстеленные шкуры.

Иму вернулся в темноте, мрачный и злой.

- Они меня только что не вышвырнули из поселка, - с раздражением сообщил он встревоженной Накато. – Все питье отдала? – он пристально взглянул на лежащего Амади. – Пусть лежит дальше! Как бы нас не попросили убраться и отсюда подальше. Брат Бапото убежден – это я призвал проклятие на голову вождя. Мол, если бы не болтал – не разбудил бы лиха. Он вообще предлагал сжечь меня, а не выгнать. Ты тоже сиди в шатре, - он сверкнул недовольным взглядом. – Я пойду, огражу нашу стоянку от посторонних взглядов. Потом вернусь, сделаю питье.

Накато кивнула.

Она ощущала себя потерянной. Амади так и не пришел в себя ни разу, пока не было Иму. Поить его было сущим мучением – зубы не разжимались, и питье выливалось обратно. Не помогала вся новообретенная сила и ловкость. Вид колдуна – беспомощный и неподвижный – повергал ее в страх. Умрет он – и что станет с ней?

Станет свободна.

Обретет волю благодаря Бапото – пусть и не так, как тот представлял. Иму над нею власти не имеет. Вот только свобода пугала Накато.

Тревога рождала смутные, тяжелые мысли. У вождя Бапото остался брат. Этот брат винит вестника несчастья – Иму – в том, что случилось. Вспомнилось некстати, как брат – ее, Накато, брат – приказал убить посланца враждебного племени. Тот принес известие от своего вождя, которое не понравилось брату и совету старших племени. Да, винить посланцев в несчастьях – это вполне по-человечески.

Явятся ли сюда люди с намерением отплатить колдуну за скверные предсказания, которые сбылись?

Иму тем временем обходил вытоптанную площадку среди кустов, что-то чертя на земле, делая пассы руками. Как бы он тоже не лишился сил, подобно Амади! Чтобы стать невидимой, Накато получала колдовские амулеты. Один был слабенький – его действия хватало на считанные мгновения. Им она пользовалась, чтобы скрыться за скальным выступом. Второй – более мощный, которым Амади чрезвычайно дорожил – ей давали, лишь когда нужно было столкнуться с людьми вплотную. Он давал хороший запас времени, чтобы удрать.

А Иму намерен скрыть полностью шатер и площадку с костром вокруг. И не временно, а насовсем. По меньшей мере, на долгие дни.

*** ***

- Мастер Иму, а сколько… он пролежит так? – робко осведомилась Накато, кивая на по-прежнему бесчувственного Амади.

Тусклое низкое солнце перевалило за полдень, а он все не приходил в себя. Девушке было жутко. Она поила его отваром Иму – и ей казалось, что заливает питье покойнику. Недвижимый, бледный, и даже конечности, кажется, начинали костенеть.

- Сколько пролежит – столько и пролежит, - буркнул тот с раздражением. – Пусть радуется, если вообще вернется в чувство! А если к нему вернутся силы – пусть возносит хвалу всем богам и духам.

Оставалось только стиснуть зубы. Сидеть у изголовья, наблюдать, как движется солнце по небосклону, заливать в положенное время питье.

Иму ходил злой, бурчал постоянно сквозь зубы что-то. Вздрагивал от каждого шороха и озирался. Чего может бояться колдун? Накато не понимала – и от этого тревога крепла. Уж если колдун боится – чего ждать ей?! Спрашивать о чем-либо боялась – это не Амади. Он не любит, когда она задает вопросы. Да и вообще, кажется, предпочел бы, чтобы она не раскрывала рта.

С трудом верилось, что в самом начале было иначе. С трудом верилось, что это – тот самый Иму, что терпеливо учил ее держать величественную осанку и правильное выражение лица.

Амади пришел в себя к концу третьего дня. Накато глядела отрешенно на гребни далеких гор, когда ощутила неуловимое движение рядом. Опустив взгляд, увидела, как колдун открыл глаза. Совершенно пустой взгляд заставил девушку на мгновение окоченеть: не потерял ли колдун разум?! По словам Иму, такое вполне могло случиться. Глаза у него сделались еще светлее и прозрачнее, чем были. В них сейчас отражалось тусклое зимнее небо. А кожа побелела, сделавшись похожей на камни.

- Мастер! – она склонилась над ним. – Мастер Амади!

- Ты, - проговорил колдун. Взгляд сделался осмысленным.

- Мастер Амади, выпей немного отвара! – спохватилась девушка, приподняла его голову и поднесла кружку.