- А сколько их было век назад?

- Ни одного! – расхохотался Амади. – Ни одного, девочка. И все эти поля, что ты сейчас видишь – всё это были дикие земли. Но нам пора, - спохватился он, обернувшись. – Стоянка окончена, караван двигается дальше.

Накато послушно пошла вслед за ним. Лишь обернулась напоследок на пару мгновений, кинуть еще один взгляд на удивительную картину.

Уже нынче вечером они, если верить караванщикам, окажутся внизу. В той самой деревне Ови, из которой выходит Подгорный тракт, что петляет яркой лентой среди зелени полей и тянется к далекому городу. Она увидит возделанные поля вблизи. Сверху они казались крошечными клочками – но Накато знала: вид издали обманчив. Вблизи они окажутся большими – каждое поле с площадку, на которой можно разбить стоянку. Может, какие-то будут чуть меньше.

*** ***

Деревня Ови оказалась намного больше, чем горские деревни, которые видела Накато в дороге. Больше, чем поселок рудокопов на севере.

А на окраине этой деревни кипела толчея – даже более шумная и многолюдная, чем на давешней стоянке, с которой отправлялся караван. Кроме их каравана, с соседнего перевала к деревне спустился еще один, и на окраине они перемешались. А поутру появился еще один, и новый спускался с гор – судя по расстоянию, должен был оказаться внизу перед закатом. Слышался разноголосый говор. Часть слов была знакома Накато, часть – звучала непонятно.

Мелькали одеяния из грубой некрашеной материи и тонких, мягких тканей. Из кожи и яркие наряды из разноцветной струящейся материи.

Большей частью здесь собрались мужчины. Но были и женщины – в большинстве закутанные с макушки до пят в плотные покрывала, с закрытыми лицами. На Накато поглядывали с любопытством.

Громкий возглас за спиной заставил девушку подобраться. Она сама не знала, отчего решила – окрик касается их с Амади.

Накато развернулась стремительно, готовая к нападению. Радостно щерившийся незнакомец отпрянул, взглянув в ее лицо. Плотный и краснощекий, с мясистым носом, он ничем не отличался от собравшихся здесь купцов. Выражение лица добродушное. Вот только подошел он слишком близко. Девушка шагнула к нему, и он отступил еще на шаг. Широкая улыбка сползла с вытянувшегося лица. Он раскрыл рот, желая что-то сказать, но только развел в растерянности руками.

- Ба! Да это же Кваку! – воскликнул Амади за ее плечом. – Накато, это мой друг Кваку, - он коснулся ее локтя. – Не нужно так пугать его.

- Такой же друг, как и Иму? – девушка сама не знала, что дернуло ее брякнуть эдакое.

Слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать. За всю дорогу ни она, ни Амади ни словом не перекинулись о том, что произошло в последнюю ночь возле северного поселка рудокопов. Не вспоминали Иму. Амади, молчавший мрачно первые пару дней, стал после этого вести себя как прежде. Ни разу не упрекнул ее, не выказывал недовольства.

И вот она сама сболтнула несусветное. За такое не то, что выпороть – можно и шею свернуть. Интересно, а сломанная шея у нее срастется?

Вон, как Амади ловит ртом воздух! Ошарашен, потрясен – а сейчас придет в себя и впадет в гнев. Она еще ни разу не видела его в гневе. Лицо так и побелело.

- Благодарю тебя за твою заботу, Накато, - выговорил наконец колдун. – Но все-таки у тебя сейчас нет причин для настороженности. Кваку – мой друг, - он мотнул головой, и она, повинуясь жесту, отступила в сторону.

Да помилуют ее боги и духи гор – что на нее нашло?! Летнее солнышко голову напекло, не иначе.

- Амади, - это подал голос порядком ошарашенный Кваку. – Вот так телохранительницу ты себе завел!

- Кваку, друг мой, - тот протянул руки навстречу. – До чего я рад тебя видеть! Уж кто бы мог подумать, что мы встретимся именно здесь!

- Да уж, неожиданно, - тот снова усмехнулся, и тоже шагнул навстречу.

Накато глядела, как они искренне обнимаются. Кажется, Амади не рассердился на нее? Или решил не давать волю гневу при друге, не захотел портить встречу – такую радостную и неожиданную для обоих? Если верить словам, конечно.

- Что это за история с Иму? – осведомился Кваку, когда обмен приветствиями закончился.

- Лучше не спрашивай, - Амади поморщился. – Знаешь, я привык, что судьба – глумливая дрянь, и выворачивает все порою самым нелепым образом. Но чтобы до такой степени, - он покачал головой. – Не спрашивай, я до сих пор с трудом верю, что произошло то, что произошло.

- Умеешь ты напустить туману и разбудить любопытство, - хохотнул Кваку. Во взгляде его появилась тень тревоги.

- Поверь, не в том заключалась сейчас моя цель, - Амади вздохнул.

- Да что мы болтаем посреди площади, - спохватился Кваку. – В этой деревушке есть отличный трактир, и здесь подают неплохую брагу!

- Помилуй нас Икнатон, сколько дней я не вспоминал о браге, - усмехнулся Амади. – Кваку, мы здесь со вчерашнего вечера. И я предлагаю отведать брагу в Кхорихасе нынче вечером. Если поторопимся – окажемся там еще до заката. Помнится, там один торговец продавал весьма недурную, шелковую с грушами. Он один! Надеюсь, он не уехал из города, пока нас тут не было!

- Эх, еще день хлебать теплую воду и глотать дорожную пыль! – досадливо махнул рукой Кваку. – Ну, да уж ладно. Чего с тобою поделаешь! Идем, я знаю человека, который может выдать нам пару-тройку верблюдов с провожатым, чтобы не сбивать ноги.

*** ***

Тощий парнишка весело бежал то впереди, то позади верблюдов, то заходил с боков. И между делом успевал стегать троих животных. Те споро перебирали пернатыми копытами, поднимая клубы пыли и спотыкаясь время от времени на неровной дороге.

Накато крутила головой по сторонам, пытаясь разглядеть все вокруг. Поля вызывали ее любопытство – дорога тянулась прямо среди них.

Правда, ближе к городу они расступились дальше от тракта. А сам тракт сделался ровнее, и его вымостили крупные камни.

Последнее, впрочем, не слишком порадовало Накато – толчки при движении сделались резче. По горам верблюды шагали, а не мчались. А погонщик пустил их едва не в галоп. Она так боялась слететь с верблюжьей спины, что совершенно не обращала внимания на приближающуюся громаду города. Девушка крепко цеплялась руками за повод и коленями за горбатую спину. Жесткие перья топорщились даже сквозь толстое стеганое седло.

Девушка вздохнула с облегчением, когда они миновали городскую заставу и ступили на улицы города. Здесь они распрощались с провожатым, и Амади решительно заявил: дальше они пойдут пешком. Кваку, кажется, намеревался возразить – но благоразумно решил промолчать.

Кхорихас поразил выросшую в степях девушку.

Да, она видела поселение рудокопов – несколько домов, громадные печи и кузницу. Да, она вдела поселения пастухов, в которых они с Амади несколько раз останавливались – домики, которые нельзя разобрать и унести; вырытые посередине этих поселений колодцы; зимние загоны для скота. В богатых домах бывало по два помещения: в одном готовили пищу, в другом – спали. Тропки между домами превращались в широкие дороги, прочно утоптанные. По ним изо дня в день ходили люди, животные – так, что трава даже не пыталась прорасти на протоптанном. Деревня Ови – в несколько раз больше любой горской деревни.

Но Кхорихас не был похож ни на что, виденное ею прежде. Подобного она бы даже вообразить не сумела.

Дороги между домами, мощеные громадными каменными плитами. Такой плиты хватило бы на стену дома в горской деревушке. При условии, разумеется, что пастухи как-то исхитрились бы дотащить ее и установить при строительстве. Первое изумление Накато испытала, когда они проходили городскую заставу – громадные ворота вдвое выше человеческого роста, укрепленные между двумя длинными мощными строениями. Таких громадных домов ей видеть не случалось никогда: они тянулись, сплошной стеною окружая город, и наружу выходили лишь крохотные окошки-дыры высоко вверху.