В последнем он оказался прав. Вот уж половину декады, как амулеты лежали под черепицей. Комнату Накато, правда, никто больше не обыскивал. Дни тянулись мирно – так, что даже подозрения закрадывались: как бы не грянула какая новая неожиданная неприятность. Вечера девушка проводила у Изубы, дни – коротала у себя, играя на флейте или изучая хитрую науку записи звуков особыми символами – оказывается, музыку, как и слова, можно было записать!

Время растянулось в ожидании. И так хотелось, чтобы ожидание длилось дольше!

- Ты что здесь делаешь?!

Накато вздрогнула. Она не могла бы сказать, что в голосе Изубы звучало заметнее: изумление или возмущение. Скорее, все-таки изумление.

- Прости, хозяин, - она, обернувшись, низко склонилась. – Учитель сказал, что в библиотеке есть свитки с записями музыки… Я не спросила тебя, можно ли мне посмотреть их, - она протянула ему свиток, что держала в руках.

- Хм. По-моему, это не музыка, - чиновник саркастически приподнял брови.

- Да, - она опустила голову. – Прости, хозяин. Этот свиток лежал на полке, и у него была такая красивая кисть… я только хотела разглядеть кисть и шнурок. А там такая интересная сказка! Я зачиталась.

Скорее всего, Изуба не разозлится – в этом Накато была практически уверена. Всего лишь сказка – выдуманная история об удивительных говорящих львах и гиенах, небывалых существах и духах, что вопреки обыкновению и своей природе являлись смертным. Что удивительного, что горской девице сделалось любопытно? Необразованные простые люди любят сказки. Но испугаться она была обязана – даром, что ничего предосудительного не делала.

Изуба хмыкнул. Накато, не поднимая глаз, знала, что он усмехается.

- Я не запрещаю заходить в библиотеку, - проговорил он. – Неожиданно, что ты захотела обучиться музыкальной грамоте. Ты и читать, выходит, умеешь?

- Совсем немного, - солгала Накато. – Здесь такие рисунки красивые! – она показала свиток. – Хотела бы я уметь так рисовать…

- Сначала музыке обучись! – отрубил чиновник. – Чтение… что ж, сможешь учить новые песни, - он кивнул. – В свободное время можешь и сказки читать, если тебе хочется. Но учителя рисования тебе я нанимать не стану! Я взял в дом флейтистку, а не художницу.

- Конечно, хозяин, - она изобразила что-то среднее между кивком и поклоном. – Спасибо, я боялась, что ты рассердишься…

Он только рукой махнул. Хмыкнул с удивлением и вышел, качая головой.

Не разозлился. Просто удивился. Накато снова уселась на циновку, положила свиток на колени. Сказка и впрямь показалась ей интересной, хотя девушка и понимала – ее цель не в том, чтобы читать сказки.

В кабинете Амади она начала читать некоторые свитки. И теперь решила поискать сведения в библиотеке Изубы – ведь еще Амади говорил, что они здесь есть.

Удачным предлогом стала музыкальная грамота. Учитель показал ей знаки, которыми записывали музыкальные звуки. И показал, где в библиотеке хранятся списки разных мелодий. Были здесь и веселые песни, и неторопливые текучие мелодические ряды, и совсем уж невероятные записи – длинные песни, в которых помещались целые истории и легенды, в сопровождении удивительной музыки – подобных созвучий Накато и слышать в своей жизни не приходилось.

Амади наверняка сказал бы, что она снова отвлекается на несущественное.

Ей нужно создать видимость, будто она смотрит в библиотеке свитки с нотными списками. А она на деле пытается разобрать музыкальную премудрость. Еще и сказки читает. Впрочем, сказал бы он, так выглядит более правдоподобно. Никому в голову не придет, что флейтистке нужны свитки с записями о колдовских предметах.

О предметах, предназначенных для заключения в них душ.

Но вначале стоит ограничиться свитками с записью нот и сказками. Не стоит вызывать подозрений.

Накато задумалась. Получается, она все делает правильно. Так почему же ей кажется, что Амади был бы недоволен? Она усыпляет бдительность Изубы и его соглядатаев. Делает вид, будто ее ничто, кроме музыки и сказок, не интересует.

Только делать вид ей не приходится. Она и впрямь увлечена музыкальной грамотой. И ей интересны сказки.

Впрочем, сейчас это неважно. Интересны – оно и к лучшему: трудно было бы читать сказки, если бы на деле они ей были скучны.

А что ей нет дела до планов Амади и даже его судьбы…

Мысль оказалась неожиданной. Накато даже опустила свиток на колени. Ей безразлична судьба Амади. Судьба того, кто увел ее из кочевья, показал совсем другую жизнь.

Возле перегородки замерли чьи-то стремительные шаги. Накато обернулась ко входу в библиотеку. К ее изумлению, в открывшемся проеме появился колдун Эну. Кажется, не удивлен, увидев ее здесь. Явился нарочно за ней?

- Иди за мной, - он кивнул ей и направился прочь по коридору.

Недоумевающая девушка, оставив свиток, направилась следом. Эну провел ее коридорами на четвертый этаж центральной части дома. Там оказались покои колдуна – вдоль всех стен тянулись полки, под которыми выстроились сундуки и шкатулки самых разных размеров. На полках примостилась уйма всевозможных предметов, мешочков, тубусов, и тех же самых шкатулок, свитков и глиняных дощечек.

- Садись, - колдун кивнул на циновку возле небольшого стола.

Сам уселся по другую сторону. Зачем она ему понадобилась, хотелось бы знать? Накато уселась, сложила руки на коленях.

*** ***

- К тебе еще приходил во снах колдун Чима? – осведомился Эну. – Твой хозяин? – он кивнул на ее руку.

Накато покачала головой. Отметила мимоходом, что Эну, зайдя за ней, перегородку закрыл – видимо, приличия его не волновали. Впрочем – это ведь его кабинет, да и мимо никто не ходит. Здесь, в надстройке над центральной частью дома, было безлюдно. Некому смотреть, что колдун привел к себе флейтистку. А может, Изуба доверял колдуну куда больше, чем учителю. Или прав у колдуна в этом доме было больше. Еще бы – он ведь доверенное лицо чиновника!

- Значит, не приходил, - заключил Эну. – А зачем он вообще являлся тебе тогда, в застенках? Чего хотел?

- Не знаю, господин, - прошелестела девушка. – Он смеялся, как безумный, и нес несообразное. Вел себя, точно безумец – кривлялся, хохотал и болтал без умолку.

- До меня доходили слухи, что он тронулся умом за полгода-год до своей смерти.

- Я ничего об этом не знаю, господин, - она склонила голову. – Он мне об этом ничего не говорил…

- Вот славное дело! – рассмеялся Эну, качая головой. – Хотел бы я послушать, как Чима станет рассказывать, как он сам подвинулся в рассудке! – он задумался, глядя отрешенно в окно. – А недурно бы с ним поговорить, с Чимой, - заметил он.

Накато молчала. Поговорить с Чимой! Сама она точно не знала, кто такой – Чима, и где искать его дух.

- Вот что, - колдун встряхнулся. – Я знаю способ побеседовать с ним.

- Какой?! – насторожилась Накато.

- Сейчас сама увидишь, - отрубил колдун. – Поднимайся и помоги мне! – он выдвинул из угла медную подставку, достал зеркало.

Пришлось волей-неволей подниматься с места и помогать ему установить зеркало, жаровни и небольшую треногу перед зеркалом. Приготовления Эну насторожили девушку. Слишком уж знакомыми они выглядели. Не к добру, ох, не к добру он что-то затеял! И с Иму не посоветуешься – как это сделать при Эну? Она выполняла приказания колдуна, а мысли панически метались в уме.

Что он затеял?! Не иначе, решил вызвать дух Чимы…

Безвестного колдуна-ренегата, о котором она впервые в жизни услышала от Иму. И который понятия не имеет, что его имя использовали для лжи. Может, Эну хочет позвать Чиму через ее печать? То-то смешно будет, если откликнется Амади! Хотя ей самой будет точно не смешно.

*** ***

Однако печать ее трогать не стали.