- Ловить хозяйку гор? – протянул задумчиво Амади. – Любопытно. Бесстрашный, значит. Что ж, и на бесстрашных управа находится. А засада – это хорошо. Можем повернуть себе на пользу.

Дальше разговор свернул на какие-то их колдовские дела, в которых Накато не смыслила. После мяса и горячего отвара стало легче. Внутренняя дрожь улеглась.

Девушка прилегла на мягкую подстилку и мгновенно заснула. Сквозь сон она ощутила, как кто-то из колдунов накинул на нее покрывало. Свернулась клубком, заворачиваясь в мягкий мех. Тепло. Тепло проникло внутрь под кожу, разлилось по телу умиротворением. Как же хорошо, что сегодня можно ни о чем больше не беспокоиться.

После каждого полудня девушка выбиралась на уступ над стоянкой. Каждое ее появление вызывало немалую суету. Правда, куда меньше, чем в первый раз. С каждым разом на нее обращали все меньше внимания. Люди на удивление быстро привыкли видеть богиню здешних гор над своими головами.

Накато стоило труда выдерживать нужное время на уступе, сохраняя невозмутимость. Бапото после второго ее появления выходить прекратил.

На третий день Иму пришел к шатру хмурый и недовольный. Рассказал, как Бапото отказался его слушать, обвинил в обмане. Потребовал – ни много, ни мало – показать ему богиню гор, да так, чтобы та сама доказала, что она и правда могущественный дух. И сказала, что и правда не желает видеть вождя Бапото в своих владениях.

- Упертый, твердолобый, ничего не боится и ни во что не верит! – с досадой повторил Иму свои же слова.

- А ты ему что ответил? – хмыкнул Амади.

- А что я мог ответить?! Сказал, что я – не господин хозяйке гор. Что ей мое слово? Я могу попросить – может, она и окажет милость, явится. Скажет вождю Бапото сама, чтобы он убирался прочь.

Амади тогда расхохотался. Накато могла только вздохнуть. Ей было не по себе, встречаясь с вождем людей взглядом. И еще больше не по себе ей было стоять наверху и не находить его среди тех, кто бросил дела, чтобы поглазеть на нее.

На четвертый день, когда Накато вышла на уступ, она обнаружила, что ее появления ждали. Люди глазели вверх, ожидая.

Стоило ей отделиться от скального обрыва – как они немедленно потеряли к ней интерес. Вернулись к своим делам, как ни в чем не бывало. Похоже, пренебрежение разозлило Амади. А может, он решил, что оно должно было разгневать хозяйку гор.

На людей обрушился слабый каменный дождь. Кое-кого пришибло крупным камнем по голове. Снизу донеслись вопли, поднялась беготня.

Снова появился вождь. Снова Накато изобразила тот же жест, что и в первые два дня: указала на него пальцем и глядела, не отрываясь, как и учил Амади.

Бапото в этот раз не остался в долгу: он скорчил свирепую физиономию и выразительно потряс копьем. А потом вдруг метнул копье в Накато. Не ожидавшая такого девушка невольно отпрянула. Дикарь швырнул свое оружие с поразительной силой. Копье не долетело до нее совсем немного, упало наземь возле самой скалы. Бапото ощерился, неторопливо направился за ним.

Когда он подбирал копье, на голову ему свалился небольшой камень. Вождь медленно выпрямился. Лицо исказила гримаса ярости.

Он резко размахнулся и снова швырнул копье – снизу вверх. Слишком быстро. Прямо в грудь. Накато запоздало поняла, что оно долетит, и увернуться она не успеет – несмотря на свою новообретенную силу и ловкость. Она отшатнулась, запнулась и свалилась, запутавшись в собственных ногах.

Копье ударилось о невидимую стену – Амади находился на страже. Но Накато уже понимала, что Бапото видел страх, исказивший ее лицо.

«Берись за амулет и уходи, - шепнул в голове голос колдуна. – Я примерно накажу его».

Она поднялась. Снова указала пальцем на человеческого вождя, стараясь придать лицу разгневанное выражение. Отступила, сжимая амулет в пальцах. И ринулась вверх по скале.

Она не видела, как на голову человеку высыпалась горсть каменной крошки, как на середину стоянки, в гущу суетящихся людей свалилось еще несколько камней.

Ее трясло от пережитого страха. И от досады – она не справилась с задачей! Выдала страх, опозорилась. Где это видано – богиня или могущественный дух шарахается от брошенного копья, шлепается задом на камни, меняясь в лице? Кто ей поверит после сегодняшнего? Хотелось плакать. Никто и никогда прежде не швырял в нее копьем.

Возвращалась она подавленная. Амади выглядел как обычно.

Услышав на пятый день, что следует снова выйти на уступ над стоянкой, Накато не поверила ушам. Амади лишь рассмеялся, увидев, как вытянулось растерянно ее лицо. Иму проворчал что-то о неуемном авантюризме, что толкает старого прохвоста на рожон.

Но идти пришлось.

И именно в этот день – пятый по счету – когда Накато была совершенно не готова, они встретили засаду. Добрый десяток человек прятался в незаметной расщелине над местом, с которого девушка спускалась на уступ.

Она знакомым путем прошла невидимой снизу лощиной над стоянкой, перебралась через уступ и спустилась по отвесной стене.

Да, перед спуском она сжала амулет, дававший невидимость – ведь спуститься на выступ следовало незаметно для людей внизу! Значит, и сидевшие в засаде потеряли ее из виду. Для них она пришла из глубины гор, растаяла в воздухе – а спустя короткое время появилась внизу, над стоянкой.

Но, даже если ее приближение не вызвало у них подозрений – они застали ее врасплох. Накато застыла привычно на краю выступа, ожидая, появится ли Бапото. В этот раз она не станет шарахаться в сторону! Теперь-то она знает, что Амади защитит ее, если что.

К ее облегчению, Бапото не появился. Девушка совсем было успокоилась, когда сверху посыпались люди.

Они появились бесшумно. Как исхитрились обмануть самого Амади – колдун ведь и нынче сопровождал ее!

Крепкие воины споро перебросили прочные веревки через край обрыва и в считанные мгновения очутились возле Накато. Девушка обернулась, услышав шорох за спиной. Она не сдержала испуганного возгласа, увидев обступивших ее десятерых мужчин с длинными копьями. Острия были направлены ей прямо в горло.

Один удар – и ей не поможет ее хваленая способность к заживлению ран! Падение с высоты ничем не лучше раны от копья. Воин в середине ощерился – он увидел страх в ее взгляде.

Можно раскрасить лицо – но глаза не скроешь никакой краской или сажей. И даже под краской можно различить, как искажается лицо от страха.

«Подними руку и укажи на него, - голос Амади заставил встряхнуться – она и забыла про колдуна! – На этого, который скалит зубы. Укажи!»

Накато медленно подняла руку, вытянула палец. Воин что-то прокаркал на немыслимом наречии. Девушка с трудом различила в словах его насмешку и хвастовство – мол, что хваленая хозяйка гор сумеет сделать теперь, очутившись в ловушке?

Она выпрямила руку и указала прямо ему в грудь. Ухмылка застыла на его лице. А застывший взгляд выразил живейшее изумление – последнее чувство, испытанное воином в этой жизни. Он беззвучно завалился плашмя на спину. Из груди его торчало древко выточенной из зеленого камня стрелы.

- Что это?! – завопил стоявший рядом с ним, отступая на шаг и роняя копье. Эти слова, невзирая на дикий выговор, Накато различила.

Это Амади. Он приказал ей указать на самого резвого – и прикончил его. Каменная стрела – отличное оружие хозяйки гор!

Надо пугать их, пока они растеряны! Накато выдала оскал ярости, виденный у воинов во время стычек. Пусть видят, что она их не боится!

- Кто следующий?! – собственный голос от пережитого страха охрип, так что получился не то рык гиены, не то вскрик страуса.

Девушка указала на следующего, который показался ей самым опасным. Он не испугался, не пытался отступить. Крепко держал свое копье, правда, и напасть не пытался.

«Другого, - коротко приказал Амади. – Этот нужен!»

Хорошо. Она покачала головой – якобы передумала. И указала на того, что застыл рядом с несостоявшейся жертвой. Тот с воплем помчался на нее. Ах, будь у нее прежняя, человеческая реакция, рухнуть бы ей с ним вместе.