Он отпил несколько глотков, снова улегся. Прикрыл на несколько мгновений глаза, потом взглянул на нее снова. Ей показалось, что взгляд чуть прояснился. Сделался более живым, острым. И глаза – прозрачные-прозрачные – вновь обрели цвет.

- Давно я так лежу? – осведомился он хрипловато.

Голос звучал слабо, но в нем ощущалась тень былой силы и самоуверенности.

- Почти три дня, - она отвернулась, боясь, что слезы все-таки польются. – Неподвижно, как труп. Даже напоить толком не получалось.

- У тебя вполне получалось, - заметил он, приподнимаясь на локтях. – А где Иму?!

- Пошел за травами…

- Ага! Ясно, - он огляделся – превращался в себя прежнего на глазах. – А чего это, - повел неопределенно вокруг рукой. – Чего это вокруг поменялось? Что это Иму – защитными знаками, что ли, обвел стоянку?

- Чтобы нас не нашли, - девушка закивала. – Он злой пришел, тогда, в первый день. Из поселка – сказал – его прогнали. Мол, весть дурную принес. Беду накликал.

- Эк, - крякнул Амади. – Вот это новость! Я-то думал, они испугаются, за советом к нему кинутся, - протянул он задумчиво. – А они не просто упертые, они тупые оказались!

- Там, сказал мастер Иму, брат Бапото теперь заправляет, - вспомнила Накато.

- Во имя духов неназываемых, я что, слышу знакомый голос? – в шатер зашел снаружи Иму. – Я уж опасался, не услышу тебя.

- Опасался или надеялся? – проворчал с раздражением Амади.

- Что это ты такое говоришь, друг? – Иму сощурился с недовольством.

Накато сжалась. Амади только пришел в себя – и им с Иму вздумалось ссориться! Она видела, к чему приводили порою ссоры между воинами в кочевье. Ссоры вспыхивали, как сухая трава – у костров на стоянках. Иногда и старшие не успевали вмешаться – лилась кровь. До крайнего, правда, доходило редко – в кочевьях нападать на своих было табу. Но здесь – не кочевье. Уж если воины в одном роду порою калечили друг друга, то что помешает сделать это разозленным колдунам?

Она-то уж точно их разнять не сумеет.

- Выпей-ка лучше отвара, - примирительно пробурчал Иму. – Вид у тебя дрянной.

- Только что выпил. Ничего, выкарабкаюсь, - Амади рассмеялся тихим каркающим смехом. – Теперь-то выкарабкаюсь…

*** ***

Он и правда выкарабкался.

С первого вечера Амади не оставлял попыток подняться на ноги. Через пару дней ему это удалось. И он стал проводить время, то сидя у костра, то расхаживая вокруг него.

Снова начал отправлять Накато к людям. На сей раз в одиночку. Сам он сопровождать ее не мог, а Иму наотрез отказался рисковать. Вопреки опасениям девушки, это не вызвало новой стычки между недавними друзьями. Амади воспринял отказ Иму как должное.

Накато мелькала на окраинах поселения, на выступах вокруг него и вблизи мест, где люди раскапывали гору.

Те видели ее, таращились – но такой суеты, как прежде, больше не поднималось. Люди глядели и отворачивались. Видимо, привыкли к ней.

Первые два-три дня кто-то из воинов нет-нет, пускал в нее стрелу или швырял копье. Но каждый раз они промахивались. Даже досадно было. Так и подмывало забыть все наставления Амади об осторожности, подойти ближе, заговорить с кем-нибудь. Что-нибудь сломать, опрокинуть, разрушить. Раскидать их приспособления, инструменты, оружие. Она сильная и быстрая, сильнейшие воины с нею не сравнятся! И амулет колдовской у нее есть – станет невидимой, и поди отыщи ее среди камней. Но Амади наверняка будет недоволен.

А спустя десяток дней к рощице кустарника подошли люди во главе с новым вождем. Это наверняка был он – держался самоуверенно, другие выказывали ему явное почтение.

Люди принесли еду в корзинах. Поставили, и вождь принялся звать Иму. Накато, затаившись среди камней, с любопытством наблюдала за этим действом. Сама она как раз возвращалась после того, как в очередной раз покружила вокруг селения, показалась на глаза нескольким рабочим и воинам. Мелькнула шальная мысль – может, вернуться? Навести суету и панику, пока вождя с половиной воинов нет в поселке?

Нет, Амади точно будет недоволен. Он много раз повторял – не лезть на рожон.

Поэтому Накато сидела в укрытии, наблюдая за людьми. Вот появился Иму – прямой и величественный. Вот с кого нужно пример брать, пытаясь изобразить царственную осанку!

- Ты все-таки остался здесь, - проговорил человеческий вождь. – Не ушел!

- Я уйду, когда сам посчитаю нужным, - степенно отозвался Иму. – Смертные мне не указ. Уж не думаешь ли ты, что я из-за вас здесь нахожусь?

- Из-за кого же? Из-за хозяйки?

А вот если бы брат или старик Асита столкнулись вплотную с каким-нибудь духом – все племя стало бы на стоянку, чтобы принести жертвы и задобрить духов. Зажглись бы костры, зазвучали бы ритуальные бубны и большие нгомби, женщины – все, от любимых жен до самых забитых рабынь – раскрасили бы лица и тела желтой краской и белой глиной и плясали бы ночь напролет.

Зарезали бы лучших страусов, чтобы пропитать кровью землю. И яичной жидкостью измазались бы воины; окружили бы кругом, нарисованным жидкостью из яиц, все стойбище.

Упрямства горцам было не занимать. Вот страха в них не было. Либо страха, либо – сообразительности. Тупые и прямолинейные.

- Ты здесь остаешься из-за хозяйки? – повторил нетерпеливо человеческий вождь.

- Хозяйка – не единственный дух этих мест. Хотя и самый могущественный, - отозвался Иму после некоторого размышления.

Накато прыснула в кулачок. Знал бы человек, о чем он размышлял! Небось, досадовал на нежданное посещение и ломал голову – что бы лучше соврать.

- У меня были свои причины остаться здесь пока, - продолжил между тем колдун. – Чего ты хотел от меня, человек? Зачем искал?

- Я – брат умершего вождя Бапото, - отозвался тот. – И я теперь веду своих людей. Я пришел к тебе спросить о хозяйке. Ты много говорил о ней, - он сощурился. – Ты все уши прожужжал моему брату и являлся ко мне.

- Зачем ты пришел, человек? – вздохнул Иму. – Ты сказал – тебе не страшна хозяйка. Ты сказал – ты умнее глупого старого колдуна Иму. И не подпустишь более выжившего из ума старика к своему поселку. Ты – вождь, твое слово – закон.

Накато только головой в удивлении покачала. Куда девался трус Иму, во всем сомневающийся и не верящий в успех!

- Я не говорил, что ты выжил из ума, - человек нахмурился. – Я сказал – ты накликал беду на моего брата. Но я вижу, как хозяйка появляется то тут, то там. Люди боятся. Я пришел к тебе, - вождь опустился тяжело на колени, опираясь на копье. – Я прошу тебя вернуться к моему племени и дальше помогать мне советом и делом. Тебя все будут почитать! Ты же расскажешь мне, как задобрить хозяйку. Она гневается – даже брата умертвила. Подскажи, как с нею сладить! Она – дух, чего она хочет? Жертв? Я залью кровью окрестные скалы, если понадобится!

- Где же ты возьмешь столько крови, - Иму вздохнул.

Горский вождь оказался упертым. Он упрашивал Иму едва не до самой ночи. Накато все это время сидела в кустах, слушала.

Вождь горцев хочет задобрить духа! Интересно, что скажет на это Амади. Наверное, будет хохотать.

*** ***

В последнем она не ошиблась. Амади хохотал, как безумный, когда Иму пересказал ему содержание беседы с человеком.

- Сделаем так, - заявил он. – Скажешь этому вождю: владычица гор может принять дары, а может – не принять. Если они тленом обратятся – значит, забрала. А нет, камнем обратит – значит, отказывается. Отдаривается – дает камни вместо жертвы. И тогда людям лучше подобру-поздорову убираться. А то скверно им всем придется.

- Погоди-ка, - Иму прищурился. – А как это она жертвы их камнем обратит?! Ты же только-только в себя пришел. К тебе еще сила не вернулась! Я-то вижу.

- Мое дело, - зло огрызнулся Амади. – Ты вроде как и рад, что я без сил?